Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Политику двуязычного обучения правительство начало проводить в 1959 году, еще во времена внутреннего самоуправления. Но тогда первый язык был главным, на нем шло преподавание, второй изучался как иностранный.

Первый язык не обязательно родной. Ведь малайцы, тамилы или китайцы, обучающиеся в английских школах, изучают малайский, тамильский или китайский в качестве второго языка. Таким образом, возникла весьма необычная ситуация, когда родному языку обучали как иностранному. В семидесятых годах была предложена новая система. Оба языка равны. Часть предметов преподается на одном, часть — на другом. В начальных классах 57 процентов учебного времени было отдано первому языку, 43 процента — второму. Десятки тысяч учителей переводились из одних школ в другие. Из английских школ их переводили в китайские, тамильские, малайские, и наоборот. Таким образом, второй язык в школах стал преподаваться учителями, для которых он раньше был первым. Так постепенно, по мнению сингапурских властей, должно исчезнуть искусственное деление сингапурцев на разные «потоки» — наследие старой системы.

Сингапурские этюды - i_016.jpg
Уголок чайнатауна. Каждый — по своим делам

Казалось бы, все просто, а между тем подобная переделка проходит в муках. «Нью нейшн» в 1975 году отмечала, что за семнадцать лет в министерстве просвещения сменилось семь министров. С тех пор прошло семь лет — еще пять министров испытали судьбу. А тема образования — по-прежнему одна из самых острых. Неоднократно звучат пессимистические нотки в адрес системы двуязычного обучения. Не все одинаково хорошо могут освоить два языка, и поэтому, считают критики, многие не знают ни того, ни другого. Ставка на резкое повышение качества преподавания второго языка привела к тому, что все больше и больше учеников вынуждены были очень скоро покидать школу. Чаще всего это случается с детьми из бедных семей. А поскольку в перспективе они идут на низкооплачиваемую работу, то и получается, что эта языковая система усугубляет классовое расслоение общества.

«Пирамидальное общество» — такой термин нередко употребляют сами сингапурцы для характеристики складывающегося общества. 95 процентов детей от 6 до 12 лет посещают начальную (шестилетнюю) школу. 50 процентов детей, получивших начальное образование (оно бесплатное, родители лишь покупают учебники; дальше не учатся и переходят в категорию «дроп аут» («выпавшие из колеи»). Только 25 процентов окончивших среднюю (четырехлетнюю) школу переходят в следующую категорию — «доуниверситетские классы» (два года). Двое из трех учащихся этих классов поступают в высшие учебные заведения.

Статистика обескураживала. Она явилась причиной бурных дебатов в парламенте, В конце концов вся школьная программа была реконструирована. Система двуязычного обучения осталась, но в нее были внесены серьезные поправки: теперь двуязычное обучение не навязывается, а скорее поощряется. Кто провалился на переходных экзаменах из начальной в среднюю школу, могут обучаться по сокращенной программе и затем продолжать обучение в трехлетних технических училищах. Впрочем, разные уровни учебы закладываются еще раньше — по окончании третьего класса начальной школы. В зависимости от способностей к языкам дети могут выбрать три курса: нормальный двуязычный, продленный двуязычный (8 — 10 лет вместо шести) и даже одноязычный. Правительство считает, что эта система решает проблему «выпавших из колеи». Следует также иметь в виду, что несколько лет назад была принята поправка к закону о найме, позволяющая брать на работу детей старше 12 лет.

В последнее время обозначился еще один важный аспект системы двуязычного обучения. С. Раджаратнам определил его так: «Мы хотим, чтобы каждая община сохраняла и развивала свой „частный язык". Но необходим также „публичный" — общепринятый язык — связующее звено, через которое мудрость, заключенная в „частных" языках, будет передана всем сингапурцам. Мы выбрали английский таким связующим языком». Английский стал, по выражению премьер-министра Сингапура Ли Куан Ю, «рабочим языком общества». При этом он отметил, что в условиях многорасового, многоязычного Сингапура он необходим из-за своей «нейтральности». В годы независимости все больше и больше родителей посылают детей в школы, где первый язык английский. Так, несколько лет назад 90 процентов сингапурцев китайского происхождения подали заявления в такие школы. Кстати, в 1980 году на базе Сингапурского университета возник Национальный университет, в который как факультет вошел Наньянский университет, созданный в свое время китайской общиной Сингапура для поощрения китайского языка. Преподавание в новом университете ведется на английском языке.

Кто я? Что я?

Регулярные опросы общественного мнения свидетельствуют: большинство жителей республики считают себя сингапурцами (не китайцами, индийцами, малайцами). Такие патриотические символы, как национальный день, парад в честь независимости, гимн, флаг, одобрительно воспринимаются всеми гражданами Сингапура.

Это большое достижение для страны, сравнительно недавно вставшей на независимый путь развития. Прошло всего семнадцать лет с того дня, как премьер-министр подписал соглашение о разрыве с Малайзией, заявив: «Мы собираемся создать многорасовую нацию в Сингапуре. Эта нация не будет малайской, китайской или индийской. Мы объединились независимо от расы, языка, религии, культуры».

А за десять лет до этого будущий знаменитый художник Томас Ну, сын часовщика из чайнатауна, прибегал с уроков в китайской школе, где его учили канонам конфуцианской морали, быстро съедал чашку риса с креветками и мчался через дорогу в другую школу — английскую, где ему рассказывали о великой Британской империи, внушали верность «Юнион Джеку», рисунок которого напоминал ему тогда китайский иероглиф, означающий рис.

Итак, опросы показывают движение сингапурцев к осознанию себя гражданами Сингапура. Государственные деятели, ученые считают, что пока это осознание во многом внешнее. Например, недавно министерство культуры объявило конкурс на национальную одежду для мужчин, а «ассоциация инструкторов по разным стилям борьбы» намерена придумать и национальную сингапурскую борьбу, которая соединила бы все лучшее из малайской «силат», китайской «кунг фу» и тайского бокса.

Политически большинство граждан республики уже пришли к осознанию себя сингапурцами. Сейчас этот факт мало кто оспаривает. Но возникают другие вопросы. Что такое сингапурец в социальном и культурном отношении? Каким он должен быть? Что такое сингапурский характер? Есть ли таковой?

Еще недавно для многих, особенно иностранцев, понятия «сингапурец» вообще не существовало. Но попросите жителя Сингапура среди тысяч и тысяч людей, идущих по улицам города (а среди них немало туристов, временно живущих на острове), найти соотечественника — он мгновенно покажет своего. Есть что-то в голосе, в юморе, в стиле одежды, в манере общаться такое, что отличает сингапурца. И, конечно, в манере говорить.

Вы говорите по-сингапурски? Вопрос не столь искусственный, как кажется на первый взгляд. Речь, конечно, идет не о так называемом ингмалчине, сингапурском диалекте, который местные писатели пятидесятых годов пробовали создать искусственно, пытаясь объединить местные формы английского, малайского, китайского (ингмалчин происходит от соединения первых слогов названий этих языков на английском). И все-таки есть в языках народов Сингапура нечто такое, что свойственно только им. Сингапурский малайский, скажем, не столь точен грамматически и элегантен, как малайский Индонезии и Малайзии. Очень много сингапуризмов и в местном китайском. Например, слово «китаец» произносится и пишется по-разному (в Китае — «чжунгожэнь», в Сингапуре — «хуажэнь»). Слово «процент» в Китае произносится «байфыньшу», в Сингапуре — «басянь» — искаженное английское «персент».

39
{"b":"186826","o":1}