Говоря подобное, Сидор откровенно лукавил, если не сказать честнее — врал как сивый мерин. Нравы у амазонок, к разочарованию многих и очень многих местных парней, оказались очень даже строгие, откровенно говоря — пуританские. И вся их демонстративная гиперсексуальность и любвеобильность, на поверку оказались лишь показухой, имеющей единственную цель при хроническом дефиците женихов — побыстрей выскочить замуж. Добившись же своего, зачастую железной, жёсткой хваткой, они неожиданно для молодого мужа превращались в удивительно любящих и ласковых подруг, верных, как говорится, до гроба.
Но это хорошо знал он, знали те, кто уже вернулся оттуда, из Приморья. В среде же егерей, ни разу не побывавших ни в Приморье, ни в Амазонии, ни хотя бы поближе здесь, ни разу не столкнувшихся с их нравами, царила святая убеждённость в обратном. И поэтому все молодые парни, из которых собственно и состояли практически все их немногочисленные егерские войска, как пчёлы на мёд стремились в Приморье. Вполне понятное желание, подкреплённое байками вернувшихся оттуда парней, откровенно развлекавшихся над подобной наивностью.
За последнее время оно расцвело пышным цветом в среде молодняка, окрасилось радужными, наивными красками, и как магнитом тянула парней к тёплому морю. К морю и девочкам.
Поэтому, как только стало ясно, что для нормальной, ритмичной работы двух нефтепоездов, оставляемых на перевале, достаточно всего пары человек, и ещё одной пары им на подмену, практически без какой-либо охраны, как в этой молодежной среде развернулось бурное соревнование — кто едет в Приморье.
Иные варианты никем даже не рассматривались.
Первые признаки заговора молодых Сидор заметил ещё вчера, когда вся группа сопровождения неожиданно устроила потешное кулачное соревнование на выбивание, многочисленные следы которого Сидор сегодня утром с интересом разглядывал на побитых физиономиях парней.
Была и ещё одна, уже более серьёзная причина, по которой парни настойчиво стремились в Приморье, в отличие от земель по Великому Озёрному Пути.
В Приморье они бы занимались доходным делом, торговлей, а значит, им бы шёл оттуда пусть и небольшой, но стабильный процент от дохода. На который они даже не могли надеяться на всём Озёрном Пути, где кроме каменюки или стрелы из куста от ящера, ловить было нечего.
Но как ни нужны были ему люди в Приморье, на Озёрном Пути они нужны были ещё больше. Поэтому давно уже было принято решение все высвобождающиеся ресурсы, отправлять сразу туда. И как бы сейчас ребята его не просили, и как бы ему самому не надо было, он ничего поделать не мог. Всех свободных следовало направлять на строительство и защиту Озёрного Пути, который всё более и более затягивал их в болото нескончаемой, верховым палом разгорающейся войны.
— Мне жаль, Юрик, — Сидор с сожалением покачал головой. — Очень жаль, но всех свободных придётся теперь отправить на Озёра. Там вы нужнее.
Я и так с трудом смог вытребовать вас у Корнея хотя бы на это время, пока не обкатаются здесь платформы. И чтобы не затягивать, вам сегодня же следует отправиться к нему на Речной полигон. Там он уже с нетерпением ждёт вас.
— Опять острожки строить, — уныло протянул Юрка. — По всем волокам? Надоело. Может мы лучше тебе тут, в соседнем городе за перевалом поливную систему восстановим?
— Чего? — подозрительно уставился на него Сидор. — Какую такую поливную систему? — Улыбка мгновенно сползла с его лица. — В каком таком соседнем городе?
— Ну как же, как же, — сделал деланно удивлённые глаза Юрка. — Пашка Чивый вчерась говорил, что надо срочно, кровь из носу восстановить твоё поливное хозяйство в соседнем городе. Мол, какие-то важные планы у тебя на него. Хлопок на порох, рис на прокорм и всё такое прочее…
Вот мы бы и занялись, — лукаво посмотрел на него десятник. — Мы же всё таки сапёрно-инженерный отряд, как никак.
— Кто такой Чивый? — мгновенно растеряв всю весёлость, холодно поинтересовался Сидор. — Здесь нет никакого Чивого. Откуда он взялся?
— Как откуда? Гонец из Кязима, — деланно удивился десятник. — Прибыл вчера поздно за полночь с важным письмом.
Пока нёсся сюда, чуть не убился по дороге, — кивнул куда-то в сторону десятник. — Умаялся бедняга. Спит до сих пор в казарме
— Почему сразу не доложили? — холодно, без тени улыбки спросил Сидор, принимая из рук десятника протянутое письмо.
— Гонец сказал, что может подождать и до утра. Поэтому тебя сразу и не стали будить, отложив на утро.
Поняв, что шутки кончились, десятник вытянулся во фрунт и демонстративно преданно глядя в глаза начальства, рявкнул:
— Не решился будить, господин барон, больно уж вы были вымотаны за последние дни, господин барон. Поэтому докладаю только сейчас о прибытии важного гонца из нашего форпоста в городе Кязим на Приморских территориях. Все сведения в письме. На словах просили передать, что вам следует по возможности быстро прибыть в вашу горную усадьбу в окрестностях города. Есть важные сведения, требующие вашего пригляда и присутствия на месте.
Разрешите идти, господин барон, готовить отряд в дорогу?
Не отвечая, Сидор быстро пробежал глазами текст.
— Идите, — сухо бросил он, недовольно на него покосившись. — Готовьтесь к срочной отправке. А насчёт вас и ваших желаний позже поговорим.
Какие бы у него ни были раньше планы, письмо оттуда уже их изменило. Тем более что соваться одному, или с малочисленной охраной, в Кязим категорически не следовало. Там у него были уже один раз крупные неприятности из-за малочисленности их отряда. Поэтому снова убегать из города сломя голову, спасая собственную шкуру, Сидору совершенно не улыбалось. Прохвост Юрка Нагой, десятник и командир отряда инженерного обеспечения, ответственного за строительство нефтебазы и укрепления на перевале, всё-таки его провёл. Не зря, ох не зря среди знакомых про него ходила кличка — Долгорукий. Если он очень хотел, то мог до всего дотянуться. Поэтому у Сидора было устойчивое подозрение, что пока он тут мотался со своей нефтью по перевалу, это сам проныра Юрка заранее заслал в Кязим гонца, чтобы тот вытребовал у работающих там ребят нужное ему письмо.
Уж очень вовремя оно появилось. А в подобные совпадения, особенно имея дело с таким пронырливым парнем, Сидор давно уже не верил.
Ещё раз, уже более внимательно вчитавшись в письмо, Сидор окончательно уверился в своих подозрениях.
Писал травник, что само по себе уже было необычно. Где Кязим, и кто такой Травник.
Однако писал именно он. И писал, что присутствие Сидора в его горной усадьбе под Кязимом совершенно обязательно. И в самое ближайшее же время. Что у него для барона есть масса выгодных предложений, и что ни одно из них не терпит долгих отлагательств, и ничего нельзя доверить письму. Требуется его личное присутствие, так как без него никак нельзя ничего тут решить.
И, конечно же, внизу письма чуть ли не аршинными буквами стояла приписка корявой рукой кузнеца. Чтобы он обязательно захватил с собой свой сопливый инженерно-сапёрный отряд, работающий на перевале. А то, мол, у них своих наличных сил для неких срочных и неотложных работ по усадьбе недостаточно.
— "Ну, Юрка, ну, стервец! — выругался про себя Сидор, сердито глядя на довольную спину командира сапёрного отряда, уже деловито раздающего приказания и гоняющего своих подчинённых. — Не хочет на озёрах плотины строить и в болоте копаться. Сыро ему, видите ли".
"Ну, погоди, заяц! — мысленно, многообещающе усмехнулся он. — Я тебе устрою приятный променад к морю и девочек. Я научу тебя, как правильно трудиться на благо компании и как хранить верность молодой супруге. Попомнишь ты у меня эту поездку".
Дождавшись, когда весело переговаривающиеся егеря сформируют обоз, загрузив его всевозможным своим шанцевым и прочим инструментам, Сидор неожиданно для себя подивился тому, насколько удобна для нужд сапёров оказалась платформа кузнеца.
Практически всё их инженерное оборудование, включая какие-то ящики с гвоздями и скобами, корзины со смолой, большие и малые вороты, канаты, и прочее многочисленное имущество сапёров полностью разместилось всего лишь на одной из них. И судя по довольному виду их начальника, тот прекрасно это осознавал, деловито осматривая и по мелочи поправляя грузимое имущество.
