— Хотя в принципе нам без разницы кто это будет, атаман, или кто-то другой, — вещал меж тем Корней, словно тетерев на току. Он не видел и не слышал мучительных терзаний Сидора, полностью увлечённый своими блестящими перспективами. — У нас на Озёрном Пути кроме амазонок нет серьёзных воинских сил. Одна охрана в караванах сопровождении, да на рудниках немного наших парней. И всё!

А это чревато уже сложностями в отношениях с самими амазонками.

Сейчас они разобщены и грызутся между собой, но если у них появится лидер, которому они поверят и за кем пойдут, та же Тара из Сенка, их бывший командир легиона, они объединятся и у нас будут проблемы. Серьёзные проблемы.

Нам срочно нужен мощный противовес мобильным отрядам амазонок на озёрах. У самих нас таких сил нет и не скоро будут. Потому как тому молодняку, что я привёз с низовий, нужно время, чтобы откормиться, обучиться и стать настоящими бойцами. Лет пять, не меньше. И сколько их к тому времени останется в живых — тоже неизвестно.

Значит, — С кривой ухмылкой мрачно улыбнулся Корней, — нам на озёрах нужен атаман, а точнее одна, две тысячи своих человек.

— Ну да, ну да, — негромко пробормотал Сидор. — Две с лишком тысяч амазонок, под командованием Кары, две тысячи хуторян, под командованием атамана Семёна Дюжего и мы, жалкая кучка охранников, непонятно с чего владеющих таким богатейшим краем.

— Ну и сколько мы после того там продержимся, в хозяевах то? — мрачно поинтересовался он. — Что угодно вы мне говорите, но атаман не похож на человека, что будет вечно соблюдать договор, который ему не выгоден. Живо нас оттуда выкинет, как только там хоть немного закрепится.

— Нет, братцы, это не выход. Нужны свои войска.

— Пять лет, — жёстко отрезал Корней. — Чтобы набрать парням силу, нам надо пять лет. Только тогда нас никто не сможет ниоткуда выкинуть. А пока придётся прогибаться под всех подряд и улыбаться, улыбаться, улыбаться. Всем и каждому. Даже твоему, не любимому тобой Голове. Особенно ему, змее подколодной.

— Значит, так и будет, — согласно кивнул головой Сидор с невозмутимым видом.

А хуторян мы пока будем сдерживать при помощи амазонок. Не зря же моя Белла так с ними носится, — хищно усмехнулся он. — Амазонки, в большинстве своём, особенно старшее поколение, мечтают о возрождении своего легиона, своей Речной Стражи. Вот этой морковкой Белла их и заманит, чтоб были послушные и покладистые. А пока они нас будут слушаться мы из твоих обозников…

Ты, — поправился он, ткнув в сторону Корнея пальцем. — Ты, Корней, сделаешь из них элитных бойцов, которым никакие атаманы не страшны.

Сколько тебе надо минимального времени, чтобы подготовить из этих сопляков хоть как-то серьёзную силу, что может противостоять хуторянам? Чтоб они с нами считались?

Минимум! — пронзительно глянул он на Корнея.

Год, — сухо отозвался тот. — Я пока их возил, присмотрелся чуток к перевозимому материалу. Есть там из чего выбрать, есть. Но мне нужен год.

Год у тебя будет, — мрачно ощерился Сидор. — Год и атаман, и амазонки будут сидеть тихо, как мыши под веником. Год — это эта зима и следующее лето. Зимой ящер попрёт и им будет ни до чего, а летом наверняка следует ожидать ещё большей активизации подгорных. Ну не оставит Империя такой удобный повод для вмешательства в дела на континенте без своего пристального внимания, зуб даю.

А вот потом, следующей зимой, и атаман, и амазонки точно возбухнут. Потребуют большего и пересмотра старых договоров, исходя уже из новых реалий.

Попривыкнут, оботрутся, обживутся и не захотят никуда с озёр уходить. Тем более не обратно на свои нищие хутора, где других наследников достаточно.

Профессор, до того молча сидевший не вмешиваясь в разговор, вдруг негромко проговорил:

— Как ты видишь, Сидор, расплатиться деньгами с наёмниками — уже не проще. Совсем не проще. Хуже другое. Наш бюджет начинает понемногу трещать. Доходы с каждым месяцем падают, а новых поступлений практически нет. Хуторяне уже не так охотно везут зерно на наши винные заводы. Плюс этот дурацкий демарш Головы с запретом своим людям продавать нам зерно.

— Толку от него никакого и мы, конечно, легко его обошли, но своё чёрное дело он сделал. Производство нашей водки упало. И сбыт падает. Ты всех так застращал с качеством продукта, что народ теперь сам чётко следит, чтобы не производили дерьма.

А с открытием перевала хуторянам теперь выгоднее везти зерно напрямую в Приморские княжества, в устье Лонгары. И выручка выше, и нам насолить можно.

И в перспективе у нас закрытие чуть ли не половины винных цехов из-за отсутствия сырья. Так что на водочные деньги мы уже не можем рассчитывать. Спасают положение пока лишь долгосрочные, пятилетние контракты, заключённые нами ещё в самом начале.

Но срок их действия кончится через три года, и, если негативная тенденция не изменится, то мы разом лишаемся практически семидесяти процентов от всех водочных поступлений. Это стопудово.

Срочно необходима замена основного источника поступления средств. Необходимо поднимать залежи по старым закладным и создавать, создавать, создавать новые поселения и хутора из обозников, чтобы у нас был собственный, гарантированный источник поступления хлеба. Но этот год пропал, следующий как будет — неизвестно, посмотрим по весне. Так что, не ранее чем через три года мы хоть как-то выйдем на самоокупаемость с этим проектом по переселенцам.

И хорошо, что у нас тридцать тысяч их, а не двести, — сердито проворчал профессор. — Никакого сладу нет с этим шпанистым молодняком. Дрессировать их ещё и дрессировать. Так что ты учти ещё и этот момент.

И всё равно, все наши денежные потребности не покроют ни это будущее зерно, ни твоё будущее вехторовское золото. Растущие заводы, словно чудовищные монстры, пожирают все поступающие с доходами деньги. Словно монстры! — сердито воскликнул профессор, не сдержавшись.

И самыми надёжными источниками поступления средств на данный момент являются, как ни странно, наши кедровые плантации.

Маша с Изабеллой тут высчитали. Для того чтобы через три года хотя бы не провалиться по деньгам, нам через год, через два, надо ввести в эксплуатацию хотя бы треть из заявленных нами плантаций. Две тысячи гектар из тех самых пресловутых шести. И не лонгарского кедра, равнинного, который даст первый урожай через семьдесят лет, и не горного, приморского, который практически ничем от равнинного не отличается. Нам кровь из носу необходим тот самый кедр, что даст урожай уже на второй год. Этот твой бонсай, будь он неладен.

И тебе придётся его найти. Найти и посадить кровь из носу необходимые нам шесть тысяч гектар кедровых плантаций. Чтоб уже через пару лет у нас была своя шишка.

Довольная улыбка медленно сползла с лица Сидора.

— "Будет тебе шишка, старый пердун, — Сидор злобно покосился на старенького профессора, увлечённо вещавшего своё видение процесса. — Дать бы тебе в лоб, чтоб была хорошая такая шишка, и не говорил ерунды".

Сидор тупо смотрел на профессора. И этот туда же. Они что, все тут сбрендили? И этому старому пердуну нужен горный кедр, который даст урожай на второй год. Но это же, бред. Нет же нигде такого. Нет, и никогда не будет. Неужели они все этого не понимают? Ведь объяснил же Машке, что это физически невозможно, объяснил всем. Неужели до их куриных мозгов не доходит? Даже до профессорских? Обалдеть! Где я им найду этот чёртов бонсай?

Сидор тяжело, обречённо вздохнул. Похоже, что так. Теперь придётся вправлять мозги ещё и профессору. Вот же непруха. Неудобно, да и как-то нехорошо тыкать носом в грязь уважаемого старого человека. А придётся.

— Нам кровь из носу нужен орех, — жёстким деловым тоном оборвал его размышления профессор. — Много! У меня на него большие планы. Точнее не на него, а на золото, что мы получим с его продажи. Ведь к вехторовскому золоту, как я понимаю, меня не подпустят. На него уже есть куда других претендентов.

Так что, чтобы гарантированно ни от чего и, ни от кого не зависеть, ни от природных колебаний урожайности на зерно в том числе, нам надо ввести в эксплуатацию все наши кедровые плантации, полностью. Все! Полностью! Все нами заявленные гектары.