Не подъезжая близко к пылающему зданию, весь отряд сгрудился на единственной более-менее ровной небольшой площадке перед бывшей рюмочной.

— Что здесь произошло? — низко свесившись с седла пересохшим от долгой скачки голосом сипло спросил Сидор у пробегавшего мимо какого-то измазанного в саже егеря. — Почему горит? — повторил он вопрос, глядя в непонимающие, словно подёрнутые плёнкой безумия глаза человека.

— Г-господин Сидор? — робкая искорка осознания медленно разгоралась в мутных глазах парня. — А нам сказали, что вас отравили. Что вы уже того…, - рассеянно махнул он ребром ладони поперёк горла.

— Кто сказал?

Ещё ниже свесившись, Сидор с силой схватил парня за шиворот и грубо подтянул его лицо вплотную к себе.

— Кто сказал, спрашиваю? — медленно процедил он, впившись взглядом в зрачки говорившего. — Отвечать!

— Рюмочник, — в полной растерянности отозвался тот. — Дядько Цымбал, владелец "Скальной Рюмки", — тут же поправился он, окончательно уже приходя в себя и пытаясь безуспешно вытянуться перед начальством в струнку.

— И? — ледяным тоном поторопил Сидор, замолчавшего было парня.

— И объявил, что теперь он, Цымбал Игнат Юльевич, потомственный шляхтич и шинкарь, берёт проход на эту сторону гор под свой сугубый контроль, — совсем убитым голосом проговорил егерь. — И что отныне теперь все должны платить ему десятину. А кто не согласен, может убираться восвояси. Иначе, мол, знакомых баронов с перевала позовёт, и они нам тут всем покажут.

— И? — ещё более холодно, совсем уже тихим, не обещавшим ничего хорошего голосом поторопил, замолчавшего было парня, Сидор.

— И, вот, — не совсем понятно, парень неопределённо ткнул в сторону догорающей рюмочной измазанным в саже пальцем.

— Что, вот? — начиная уже терять терпение, повторил вопрос Сидор. — Что, вот, отвечай! — не сдержавшись, в полный голос рявкнул он на парня.

— Не кричи на него.

Раздавшийся с другой стороны коня чей-то голос заставил Сидора резко распрямиться в седле.

— Не кричи на парня, он здесь ни при чём, — негромко, как смертельно уставший человек, повторил подошедший.

— А-а-а, полусотник Рябой Иван Матвеевич, — медленно, чётко выговаривая буквы, Сидор говорил сухим, злым голосом. — Начальник местного гарнизона и охраны прохода, как мне помнится. Объясните, любезный, что здесь происходит?

— Попытка мятежа, попытка отравления гарнизона, попытка захвата контроля над защитным укреплением при входе, попытка…. И вообще, — устало и равнодушно зевнул полусотник, оборвав перечисления. — Попытались пришлые нас отсюда выкинуть. Ничего у них не получилось. Только вот кровушки они нам пустили… изрядно…, - совсем глухо проговорил полусотник.

— В результате их попытки захвата сгорели: рюмочная, наши казармы, деревянные стены укреплённой крепостицы и вообще…. Всё сгорело, Сидор, — совсем уж тихо проговорил он. — Утренней трапезой отравлено до смерти пять парней. И то, только потому, что основная смена задержалась с пересменком и часть её позавтракала чуть раньше, а остальные просто не успели. Иначе — отравленных было бы ещё больше. Всех бы траванули.

— Тела троих погибших от отравления сгорели при пожаре столовой. Даже предъявить родственникам нечего, — ещё более тихо проговорил он.

— Помимо этого есть ещё пятеро раненых. Из них трое — безнадёжны.

— Врачи-ящеры, оба два, — предупреждающе поднял он вверх правую ладонь, предупреждая вопрос, — погибли при мятеже. Убиты в самом начале, когда ещё никто не знал что происходит.

— Как? — хрипло каркнул Сидор.

С лица его схлынули все краски и, побелев, словно сама смерть, он требовательно, широко распахнувшимися злыми глазами смотрел на полусотника.

— Как-как? Каком! — неожиданно зло, с яростью каркнул тот в ответ вдруг севшим, хриплым басом.

Ещё в самом начале, когда ни о чём подобном не было и речи, эта тварь рюмочник, зашёл в наш лазарет, вместе с обоими своими половыми, якобы по какой-то своей надобности. И спокойно, можно сказать на глазах у всего острожка зарезали ничего не подозревавших докторов, а следом и двух молодых парней, что там в стационаре лежали.

Не успели в Тупик отправить после недавней стычки в горах с подгорными, — тихо пояснил он.

Да так аккуратно и тихо дельце своё провернули, что о том, что у нас уже нет никого из врачей мы…. Я, — тут же поправился он, виновато поморщившись и отводя взгляд в сторону, — узнал буквально пару часов назад.

Они частенько последние дни туда заходили с утра. Поговорить, взять какие-то травы, которыми доктора их чего-то пичкали. Так и примелькались.

Короче, — сухо оборвал он свои путаные пояснения. — Этим утром неожиданно на пост охраны навалились подгорные. И раньше подобное случалось. Редко, но было. А тут, прям, что-то невероятное. Голов сорок, пятьдесят разом бросились на стены.

Пока дежурная смена была занята и отбивались, рюмочник внутри бузу тут замутил и попытался захватить пост охраны.

Накануне вечером к нам сюда прибыл обоз с той стороны гор. Ничего казалось бы странного, ничего особого. Две телеги с каким-то мелким товаром: отрезы дорогих тканей, штук пять, шесть, нитки, иголки, мелочёвка разная. В сопровождении — два возчика, пяток охраны, сам хозяин обоза, какой-то рыцарь из поречных дворян, и его, то ли помощник, то ли…, - полусотник замолчал, наморщившись и мучительно пытаясь вспомнить забытое слово, — этот… оруженосец, — облегчённо выдохнул он.

Хозяин обоза сказался старым знакомцами рюмочника, решившим навестить товарища, а заодно и поторговать здесь, в наших краях по мелочи. А заодно и посмотреть, можно ли с нами здесь иметь торговые дела. Обещались денёк погостить, а потом двигаться дальше, в Тупик на встречу с тобой. Чтобы уж окончательно решить все возникающие по этому поводу вопросы: платежи, условия предоставления помещений под склады, ну и всё такое прочее. Всё как обычно, всё как мы с тобой и оговаривали про подобный случай.

Прибыли в сопровождении охраны из тройки наших парней с той стороны, из Гуано, чтоб по дороге, куда не надо в сторону не свернули.

Вечером накануне всё было нормально, а утром — понеслось.

На рассвете напали подгорные. Пока с ними разбирались, эти, прибывшие с обозом, поддержанные рюмочником попытались во время боя захватить пост охраны, ударив нам в спину изнутри.

И им бы всё удалось, если бы дежурная смена не задержалась на пересменке и не опоздала бы к завтраку.

Пришли — а в столовой одни трупы, включая и поваров, и пожар начинается, от рассыпавшихся из топки плиты углей. Тут же охранники из обоза толкутся, агитируют за переход под другую руку. И в этот момент на пост охраны ящеры напали, как по заказу. Пришлось бежать на стены, отбивать нападение. А тут пришлые в спину и ударили. Какое уж тут тушение пожара.

Так столовая с погибшими и сгорела, — окончательно помрачнев, глухо проговорил он. — А потом казармы, а следом и стены.

Нападавших подгорных уничтожено трое. Сколько ранено — неизвестно. В руки к нам никто не попал, но следов крови обнаружено много. Можно предположить что, по крайней мере, десяток мы же серьёзно подранили. Так что если поискать там дальше в скалах, наверняка наткнёмся ещё на парочку трупов. Всего же их было не менее пяти десятков. Да плюс эти, изнутри,

Вместе с напавшими ящерами, уничтожены оба помощника рюмочника. Уничтожены все прибывшие с обозом, все девять, включая и рыцаря. Сам рюмочник скрылся в горах, воспользовавшись начавшимся пожаром и поднявшейся суматохой.

Извини Сидор, — виновато развёл он руками. — Но никого из обоза живьём взять не удалось. Матёрые волки, в плен не сдаются. И даже будучи ранеными, предпочитают какую-то траву в пасть себе сунуть и сдохнуть.

Что за трава такая ядовитая — не знаю. Никогда ранее такой гадости не встречал.

Ну а потом, — виновато запнулся он, не зная как сказать. — После боя собрались, было, раненых обиходить. Сунулись в лазарет, а там, — обречённо махнул он рукой. — Четыре трупа: два ящера и двое наших, из молодых последнего найма.