Дождавшись слов присяги, мёртвым, казённым голосом произнесённых рыцарем, его сыном и дочерью, мрачно кивнул головой. Подняв голову вверх, к заходящему уже за горы солнцу, суховатым голосом, без эмоций закончил.

— Собирайте вещички и немедленно отправляйтесь на перевал и дальше в Старый Ключ. Там явитесь в банк "Жемчужный", где с вами и заключат окончательный ряд на наёмничество. Там же вам и объяснят вашу дальнейшую судьбу на ближайшие пять лет. Где, с кем и как вы будете воевать.

Скатертью дорога, — хрипло проскрипел он севшим вдруг голосом, и, развернувшись, больше не глядя на семью рыцаря, покинул двор. Дальнейшая судьба встретившихся ему в этой усадьбе людей его больше не интересовала.

На душе было противно. И большей частью от осознания того сурового факта, что и выбора то у него здесь не было.

На месте остались лишь три молодых ящера, обязанных теперь проследить за сборами рыцаря, и его будущими попутчиками по дальней дороге.

Следовало признать, что решение Сидора не соваться в развалины и не искать там себе места для временного жилья, расположившись со своим костром под первой попавшейся более-менее целой стеной, было абсолютно верным.

Это Сидор окончательно понял только сейчас, когда встретился с Мишкой Запрудным в занятой тем единственной более-менее прилично сохранившейся комнате бывшей усадьбы.

Вид обшарпанных стен и потрескавшейся, осыпающейся с потолка штукатурки, производил крайне неприятное впечатление. Да и, раз уж ты в походе, не хотелось даже на один день оказаться в точно такой же комнате, как и у него, была в Тупике. Ассоциации были самые неприятные.

— "Вернусь в Тупик, первым же делом заставлю коменданта сделать ремонт в моём доме. Пусть Димон как хочет, а лично мне всё это уже надоело. Вся эта нищета, сидючи на мешках с золотом. Можно подумать, денег у нас нет или некому ремонтом заняться.

Пол жизни проводишь в дороге, мотаясь из конца в конец по Ключёвской земле, а приспособить под нормальное проживание всего навсего один единственный дом в горах, в той ср…ной крепости, времени, якобы, не хватает.

Идиотизм, иначе это и не назовёшь, — мысленно обругал он сам себя.

— Стоп! А почему: "Когда вернусь?"

Что-то странно знакомое в словах Мишки Запрудного, расслышанное краем сознания, выдернуло Сидора из привычной череды пустопорожних мечтаний. Сидор тяжело, обречённо вздохнул. Если жареный петух его в задницу не клюнет, то точно, ничего он делать не будет, никакого ремонта.

— "Надо Беллу с детьми как-нибудь вытащить погостить в Тупик, — неожидан вильнула мысль в сторону. — Места у нас там обалденно красивые и ей наверняка понравится. А то что-то вся моя семейная жизнь крутится вокруг одной землянки и койки. Приехал, помиловался и обратно в поля ускакал, деньги делать. Вот и вся моя супружеская жизнь.

М-да, — мрачно озаботился вдруг Сидор. — Так, глядишь, жену-то я и потеряю, с такой-то семейной жизнью и с подобным потребительским отношением к женщине. Приехал, трахнул, уехал. Так нельзя.

Поэтому…, - напрягшись, Сидор попытался поймать скользнувшую краем сознания какую-то мысль. — Идиот, — тут же обругал он сам себя, удивляясь собственному недопониманию. — Можно ведь просто написать коменданту, чтоб привёл оба дома в порядок. А уж чей он там, мой или Димона, потом разберёмся. В принципе, мне оба нравятся, так что проблем с выбором, можно считать, что и нет. Или тот, или этот, без разницы".

Что ты сказал? Это точно? — с сильным сомнением в голосе, перебил доклад Мишки Сидор.

Наконец-то до его сознания достучалась мысль, что всё это время подспудно его терзала. Мишка упомянул князей Подгорных.

— Ты точно это выяснил? — на всякий случай переспросил он. — Точно к князьям Подгорным ниточки отсюда тянутся? И нападение, и отравление, и всё-всё-всё?

— Точнее не бывает, — уверенно подтвердил Мишка. — Сведения самые точные, можно сказать, прямым ходом из постели спрашиваемого.

— И? — насмешливо поднял бровь Сидор.

— Марфа Клуша — дочка пирожника с базарного конца Кязима, проболталась, — сухо прокомментировал своё двусмысленное заявление Мишка. — Хвасталась подругам, что скоро станет богатой женщиной и дворянкой. Очень богатой, это она особо подчёркивала.

— Небольшое только уточнение, — ещё более сухим тоном проговорил Сидор. — Что в понимании дочери булочника с базарного конца нищего города является понятие "очень богатая"?

— Сто золотых, — уверенно уточнил Мишка. — Причём, не постоянного годового дохода, она такового, просто не понимает, а разово полученная большая сумма. И даже ещё меньше, — подчеркнул Мишка, — не сто, а золотых пятьдесят. Даже такую сумму она в своей жизни никогда в руках не держала. И всё что свыше полтинника, хотя бы на один золотой, это для таких как она, уже — много.

Её подруги это точно подтверждают, потому что когда с ними разговаривали, они даже такого понятия как стоимость сотни золотых и что на такую сумму можно купить не знали. А уж про золото если вообще заводить речь, то им и один золотой — чудовищно огромные деньги.

Здесь нищий, разорённый край, — тихо проговорил Мишка. — Любые деньги для них — много.

Потому дочка пирожника и стремится вырваться из этого пыльного проклятого города, куда угодно и как угодно. Тем более в свою собственную усадьбу, и в другие, благословенные мета.

Самое интересное другое. Куда именно она уедет, в какие благословенные места? — скупо усмехнулся Мишка. — По её словам, выболтанными разозлёнными на её высокомерие подругами, уехать на жительство она должна была в самом скором времени, в начале зимы. То есть, как раз в настоящее время. А место — знаменитые тёплые долины в районе устья Северного Стрыя с целебными гейзерами. Это на северном побережье, — пояснил он, видя, что Сидор непонимающе напрягся.

Марфа особо хвасталась именно этим моментом, особо подчёркивая, что будет там, на уровне самых родовитых дворянок, что ездят туда "на воды". Что станет им ровня.

Чем вызвала нешуточное недовольство своих бывших подруг.

— Так уж и бывших? — с усмешкой прокомментировал его слова Сидор.

— Теперь уже точно бывших, — без тени улыбки подтвердил Мишка. — Тело Марфы Клуши нашли вчерашним утром в сухом колодце на городском кладбище.

Что туда её понесло, или кто — неизвестно, — предупреждая вопрос, сразу пояснил он. — Но тело опознано родственниками, и к настоящему моменту наверняка уже и погребено. Так что никуда Марфа уже точно не поедет. А вот почему — это уже другой интересный вопрос. Незадолго до своего сначала исчезновения, а потом внезапного появления в виде трупа, Марфа проболталась, тайком, конечно, — с коротеньким смешком уточнил Мишка. — Что уедет не просто так, а со своим мил-другом, который ей после какого-то важного дела сделает предложение руки и сердца. Вот-вот и сейчас-сейчас. Как только выполнит что-то, так сразу и сделает. А потом вдруг как-то разом и странно замолчала. А потом и вовсе — пропала. И до вчерашнего утра её никто не видел.

И хахаля её, то есть мил-друга, никто не видел, — тихо проговорил Мишка. — Ни раньше, ни потом.

Раньше она его никому не показывала. По её же словам, чтоб подруги не увели. А потом, видимо, и показывать стало некого.

— Точнее, — сухо оборвал Сидор Мишку. — И давай только факты.

Сразу подобравшись, Мишка согнал с лица ехидную ухмылку.

— Только факты, — тихо проговорил он. — По данным бывшего бургомистра города, отрабатывающего полученные от нас деньги, в городе никого нового и подозрительного за последние месяцы не появлялось. Ни до вашего приезда сюда, ни после. А вот в ближайшей округе отмечены эти любопытные факты.

Два дня назад, как раз когда пропала пресловутая Марфа, на тупиковой дороге к заброшенному городу, бывшему ранее когда-то по соседству с Кязимом, сгорела небольшая дворянская усадебка. Сгорела не просто так, а со всеми своими дворовыми постройками, хозяевами и гостями, гостившими там по какому-то случаю. Несчастный случай, как утверждают городские власти.