А Танита, напротив, напряглась, свесилась с седла настолько, насколько позволяли чувство равновесия и сидящая впереди малышка. Ноздри рош-мах широко раздувались, зрачки глаз вытянулись вертикально. Девица явно предпочла бы путешествовать в кошачьей ипостаси.

Потерпи, красавица, вот минуем последние человеческие поселения, тогда и побежишь на своих четырех.

Не только монстры жили в этих проклятых землях, сюда стекались отбросы общества. Те, для кого возвращение в Наорг приравнивалось к смерти: преступники, непокорные колдуны всех мастей, уцелевшие в расправах бунтовщики. Кто-то из них объединялся в группы, подобные стаям диких зверей, кто-то селился наособицу, отгораживаясь от мира стеной из заклинаний. Иногда обитателям Пустоши удавалось протянуть довольно долго.

Вот из-за таких беглых отщепенцев мой родственник и восстановил крепость после того, как у него почти подчистую вырезали пару деревень.

Эти сведения я получил у трактирщика, который проникся ко мне уважением после погрузки на телегу наших обидчиков. Если верить его словам, мы как раз сейчас ехали по тем землям, на которых обжилась одна из стай. Значит, скоро наткнемся на ее представителей или на следы их проживания. Второе было бы предпочтительней.

Следы встретились раньше. Сначала нахлынула тлетворная вонь разлагающейся плоти, потом… потом мы увидели ее источник – небольшое поле, сплошь заваленное человеческими останками. Складывалось такое впечатление, что сюда стащили остовы с ближайшего погоста. Трупы были разной степени свежести: от обглоданных хищниками, обмытых дождями, выбеленных летним солнцем голых костей, до вздувшихся, свежих останков максимум недельной давности.

На краях трупного поля по четырем сторонам света торчали длинные колья с нанизанными на них телами.

– Что это?

Ужас, прозвучавший в негромких словах, заставил меня обернуться к волшебнику. Сирин по цвету сам напоминал не очень свежего мертвеца.

– Кладбище, – ответила рош-мах.

Вот уж не ожидал, что девица разбирается в подобных вещах… Интересно, откуда такие познания?

– А ты откуда знаешь? – озвучил мою мысль волшебник.

– Там, где я родилась, одно из племен считало, что богам будет угодно, если враги останутся гнить непогребенными.

Брезгливость исказила красивую мордашку оборотня, сделала ее неприятной.

– Не морщись, Танита, тебе это не идет, – усмехнулся я. – Лучше расскажи, что представляет собой такой кровожадный народ.

Рош-мах пожала плечами:

– Обычные воинственные варвары. Я ребенком была, не помню подробностей.

Да уж, несказанно много поведала. Придется по ходу соображать, если мимо проскользнуть не получится. Зря они, конечно, трупы не захоронили. На мертвечину в Пустоши охотников тьма-тьмущая, размножатся – жить станет трудно. Даже не трудно, а невозможно, если только…

– Агаи…

Я поискал взглядом аптекаря, тот спешно колдовал – чертил одной рукой прямо на луке седла рунные знаки, а второй прижимал платок к носу.

Да, вонь отменная, с непривычки можно в обморок упасть, особенно дамам. Хорошо, что они у нас не особо нежные. Оборотень хоть и морщится, но терпит, а малышка… Интересный ребенок… Другой бы на ее месте давно ревел от страха, а она только обеими руками зажала нос и губы, чтобы не так пахло, и глазеет по сторонам.

– Чем занимаешься? – поинтересовался я у волшебника, когда тот облегченно вздохнул и оторвал наконец взгляд от седла.

Сирин смущенно улыбнулся:

– Да так, защиту от запаха колдовал.

И тут же предложил:

– Хочешь, и тебе сделаю?

– Спасибо, Агаи, как-нибудь перетерплю, – пришлось отказаться от заманчивого предложения.

Мне, конечно, тоже не нравился «аромат» мертвечины, но здесь обитали существа, о приближении которых можно было узнать только по запаху. Так что с насморком в Пустошь лучше не ходить.

Для сирин у меня нашлось другое задание:

– Ты лучше посмотри, огорожен могильник волшебством, или трупы просто свалили в кучу?

Вопрос был далеко не праздный: если захоронение ничем не защитили, за время существования могил на дармовой плоти наверняка расплодилась куча монстров. Встреча с ними не предвещала ничего хорошего, но нежить хотя бы будет сыта и, возможно, поленится гоняться за живой и еще шустрой добычей. А вот если защита все-таки наведена… Тогда надо убираться отсюда, иначе с темнотой существенно прибавится забот. Запах давно привлек внимание всей окрестной пакости, а уж как ее рассердила невозможность покушать…

Волшебник натянул поводья, остановился, прикрыл глаза и сосредоточился на видной одному ему картине.

– Да, есть, – подтвердил мои опасения юноша. – Много и разной.

Что за дурное племя тут поселилось?! Это надо же так себе усложнить жизнь! Как они только до сих пор не вымерли, с таким-то поклонением богам!

– Убираемся отсюда! – приказал я и пустил лошадь в галоп.

Животное перешло на аллюр с великой охотой, видно чувствовало, что место не подходит для неспешной прогулки.

Виновники нашей тревоги объявились внезапно, вынырнули из кустов почти под самым храпом лошадей. Испуганные кони встали на дыбы, и пока мы с ними справлялись, нас успели окружить плотным кольцом невысокие коренастые люди с нечесаными патлами ниже плеч и лицами, частично закрашенными синей и белой глиной. Нападать они, похоже, не собирались: лики хоть и выглядели сурово, но во взглядах было больше любопытства, чем вражды. Особенно когда смотрели на Таниту. Точнее сказать – пялились, притом с откровенным интересом.

Наконец вперед выступил самый кряжистый дикарь и медленно заговорил, с трудом подбирая слова:

– Ехать, маглук ждать. Темно – плохо.

Плохо, а кто бы спорил. Когда темно, здесь всегда плохо.

Я кивнул и подтвердил наше согласие уверенным:

– Ехать! Темно – плохо.

Синемордый красавчик сипло гикнул пару слов, его люди быстро перестроились и припустили бегом. Впрочем, кольцо вокруг нас они так и не разорвали.

Гости или все-таки пленники? Ладно, поглядим, что дальше будет.

Поселение оправдало мои ожидания: высокая ограда из кольев в два ряда, первый направлен острым концом к Пустоши, второй смотрит вверх. Ну и, естественно, без украшений из отрубленных голов и полусгнивших остовов тут обойтись не смогли. Странное у местных обитателей чувство прекрасного.

Дома невысокие, бревенчатые, наполовину вкопаны в землю, даже не дома, а землянки с заросшими дерном крышами. Окна, как бойницы на стенах – узкие, затянуты бычьими пузырями. Такое впечатление, что дома общинные. Ни одного забора вокруг, оградки или хотя бы плетня.

Мы спешились, и нас проводили в большой деревянный сарай, жилище маглука. Уж не знаю, кого этим словом величали – вождя или колдуна. Судя по развешенным атрибутам – все-таки колдуна.

Я с интересом прогулялся вдоль стены, разглядывая ее.

Точно – колдуна! У вождя веники из трав и сушеные тонкие лапы то ли крыс, то ли ящериц болтаться не будут. Правители таких племен, как правило, вешают в своих жилищах сушеные головы, отрубленные пальцы или скальпы врагов. Хотя…

Я покосился на испятнанную кровью, ухоженную гриву волос, снятую то ли с женщины, то ли с придворного франта: слабый запах духов можно было уловить даже на расстоянии.

М-да… Добрые люди… Как бы не пожалеть, что рядом с кладбищем ночевать не остались.

Дверь распахнулась, через порог ступил пожилой мужчина. В отличие от своих воинов он выглядел довольно ухоженным: лицо вымыто, расчесанные волосы забраны назад, несколько прядей закручено на затылке вокруг желтоватой заколки. Выбрит гладко. Одежды чистые, двухслойные. Нижняя – белого цвета рубаха из домотканой холстины, верхняя – подобие плаща из коричневой шерсти. И в лице ничего демонического: крупный нос с горбинкой, неяркие серые глаза, щеки уже по-старчески впалые. Ну словом, обычный человек. Только заколка странная… Что-то напоминает.

Я присмотрелся.

Чтоб я сдох! Да это кость! Притом человеческая! Кажется – фаланга большого пальца.