Аромат вкусной еды растекся в недвижном ночном воздухе, вызвал спазмы голодных желудков. Танита при виде такого изобилия перестала сердиться и осторожно потормошила успевшую прикорнуть девочку. Морра открыла глаза и радостно засмеялась, сразу попытавшись поймать ближайшего малыша, который нес пустой кубок. На наше счастье, рош-мах успела перехватить ее руку, а то все могло бы закончиться плохо.

Я пересчитал приборы – их не хватало на всех.

– Корри, тут только три тарелки.

– А ты, дорогой, ужинаешь со мной, – невинно улыбнулась Хранительница и поманила пальчиком. – Помнишь, ты мне должен желание!

– Какое желание? – Сирин опустил руку с зажатым куском хлеба, который успел сцапать с плывущей мимо тарелки, и уставился на духа.

– О, совсем маленькое! – Лесная дева встряхнула светящимися в темноте волосами. – Он должен провести со мной ночь, так, чтобы мне понравилось!

Я чуть не застонал: Мо шизане… Зря надеялся, что обойдется.

Трава расступалась, образуя уходящую в ночь тропу. Вдоль дорожки по мере нашего продвижения вспыхивали неяркие голубоватые огоньки. Это подданные Корри зажигали свои фонари, освещая дорогу госпоже. Я шел за ней следом, любуясь и ломая голову, как деликатно объяснить своенравному духу, что ночь со мной не доставит ей удовольствия? Притом не просто не доставит, а может пагубно сказаться на здоровье, уж не знаю, как с ним у духов вообще обстоят дела.

Подходящие к случаю слова, не портящие лесной деве настроения, на ум не приходили. А настроение – это очень важно! Первый раз я встретился с Хранительницей, когда она была не в духе: крестьяне из соседней деревеньки по дури вырубили кусок заповедного леса.

Попал, что называется, под горячую руку, и пришлось улепетывать изо всех ног. Спасли только умение быстро бегать да брошенный в спешке на поляне дорожный мешок. Пока за мной по лесу гонялся небольшой, но очень шустрый зубастый монстр, сотворенный из сухого дерева, любопытный дух успел сунуть нос в чужое добро и найти там маленькую коробочку с конфетами. Именно сладости и примирили нас. Своевременно, замечу, потому что сражаться с твердым, словно гранит, зачарованным пнем оказалось весьма затруднительно. Искры летели во все стороны, меч зазубрился, но реального урона так и не нанес.

А вот деревеньке не повезло. Нет ее больше. Даже печных труб и тех не осталось, только ровный красивый луг, усыпанный васильками да ромашками. Если кто не знает, что там жили люди, тот и следов не найдет. Один колодец уцелел, из которого пить не рекомендуется – живо кабанчиком станешь.

Вот такая она в ярости – лесная дева Корри, Хранительница здешнего края.

Да, сложная предстояла задача, я даже начал жалеть, что решил просить о помощи. Могли бы и сами справиться. Подумаешь, побегали бы немного, ну, убили бы еще пяток разбойников, зато никаких обязательств.

Эх… задним умом все крепки.

Я так и не понял, когда поляна закончилась, и мы шагнули за порог жилища духа. Вроде бы только что под ногами пружинила трава, и вот уже сапоги топчут темно-зеленый ковер в комнате. Стены были плотно увиты плющом, среди которого светились звездами уже знакомые фонари. И только на одной вместо зеленого узора из листьев мерцало зеркало. Необычное, словно подсвеченное изнутри.

Любопытство заставило подойти поближе.

Да, зеркало, но не покрытое амальгамой стекло, и не полированный металл, а застывшая вода. Не ледяная, замершая, а именно застывшая, остановленная в падении колдовством.

– Руки не вздумай сунуть, – как-то по-домашнему и слишком по-человечески предупредила лесная дева.

Я обернулся к властительнице леса. Она с улыбкой стояла у широкой кровати и внимательно наблюдала за гостем. Похоже, дама не собиралась дожидаться ужина, решив сразу взять меня в оборот. Во всяком случае, одежд на ней уже не было.

Отец всех богов… Разве бывает на свете такая красота? А разве найдется человек, способный отказаться от такой женщины?

– Корри, я … – Голос прозвучал хрипло, словно горло сдавили невидимые руки, пытаясь удержать от опрометчивого шага.

Пришлось прокашляться, прежде чем продолжить:

– Корри, ты… Не знаю, как объяснить… Но ты можешь умереть во время… любви.

Одно движение, и она уже рядом. Аромат цветов и женского тела смыл остатки разума. К тому же девушка не стояла спокойно: нежные руки неторопливо занялись пуговицами камзола. Мои глаза без спроса уставились на высокие, небольшие и крепенькие, словно два яблочка, груди. Под тонкой прозрачной кожей, напомнившей розоватый опал, угадывались тонкие сосудики.

Дыхание перехватило от близости к совершенству.

Дева дотянулась губами до моего заросшего щетиной подбородка:

– Почему? Ты бываешь жесток со своими женщинами?

Что?! Что за… глупости?! Корри, что ты делаешь? А я что делаю?!

От прикосновения сияющих золотым огнем локонов руки обвисли, словно плети, камзол упал на пол, и девушка подобралась к ремню на штанах.

– Корри…

Эдхед то, неужели этот стон издал тоже я?!

– Корри, я не человек и превращаюсь в чудовище! Ты умрешь, если посмотришь на меня!

Все! Справился и выдавил признание! Надеюсь, она поверит.

Вместо того чтобы отшатнуться, лесная дева тихо рассмеялась:

– Думаешь, я подобна человеческим женщинам? Какой же ты молодой, Дюсанг Лирой, и какой наивный!

Вот спасибо! Хорошо хоть дураком не назвала, хотя дала сполна им себя почувствовать.

– Не боюсь я твоего страшного вида.

Тут она снова рассмеялась, уткнувшись в мой неведомо когда оголившийся торс. Она что, успела рубашку стянуть?! Через голову?

– Корри, и вампиры боятся, и оборотни, – предпринял последнюю попытку образумить отчаянную деву.

– Меня тоже, – улыбнулась она в ответ и спросила: – Я тебе нравлюсь?

– Да!

Это слово вырвалось само собой.

– Тогда поцелуй меня!

Приказ? Просьба? Да какая, к демонам, разница! Чихать я хотел на все! Моя! Сейчас – моя! А что будет потом… К демонам!!

– Смотри, милый! Смотри!

Как не вовремя эти слова, но раз повелительница желает…

Я послушно повернул голову.

В зыбкой серебряной глади волшебного зеркала две фигуры на смятых простынях. Тонкая, женская, и мужская, с бугрящимися в напряжении мускулами. Почти человеческая, если не считать небольших игольчатых наростов на плечах. А вот лицо…

Ну зачем ты заставила меня посмотреть?!

Бездушная безгубая маска, приплюснутый нос со щелями вместо ноздрей, волосы рассыпались на три ряда и слиплись в костяной гребень, но самое страшное – это глаза. Хотя их закрывают незрячие бельма, не существует более внимательных и более страшных глаз.

Тонкие пальчики осторожно касаются красных голых век, ласковый голосок журчит:

– Знаешь, почему они так боятся тебя? Они видят в твоих глазах не только собственную смерть, но и то, что будет с ними после нее. Не просто видят, а заранее чувствуют ужас и боль наказания, которое назначено богами!

Видят смерть? Но вампиры уже мертвы!

Последняя фраза произносится вслух, и снова слышится смех в ответ:

– Не настолько мертвы! Поверь мне, не настолько!

И снова сводящие с ума поцелуи, и царапины на спине от острых коготков, и послушное женское тело под руками.

Какое наслаждение, оказывается, когда тебя желают! Когда ты нравишься со всем своим нечеловеческим уродством!

Ты хотела спеть мне песню? Я готов слушать ее хоть тысячу лет напролет, только не гони! Пожалуйста…

Судьба и боги любят меня. Иначе как объяснить, что я не орал вслух весь тот бред, от которого плавилась ночью голова. Одно неверное слово – и открылась бы дверь в колдовской мир, куда войти намного легче, чем выйти.

Я с опаской глянул на дремлющую Корри.

Великий Ирия, как мышцы-то болят. Притом все мышцы. Это сколько раз мы с ней вчера? Ну-ка… Ё, как сил хватило… Вот где пригодился бы помощник, желательно не один. А мне еще целый день трястись в седле… А я до сих пор не ужинал, точнее – еще не завтракал. Разбудить? Вдруг снова приставать начнет…