Вот сволочи – легкое пробили! Еще чуть-чуть левее – и не стало бы птицы сирин на белом свете. Да и сейчас шансов выжить у парня немного. Особенно если дальше останемся в этой канаве. И ведь не высунешься: успели, поди, перезарядить арбалеты. Не поговоришь. Если сразу стрелять начали, значит, живыми мы не нужны. А стрелков у них не меньше двух: мой конь бился на дороге в предсмертных судорогах. Зато он спас мне жизнь. Выберусь, воскурю благовония в храме в честь жеребца.
– Агаи, – я позвал сирин, попутно прижимая к ране платок и пытаясь остановить кровь. Волшебник замычал и дернулся от боли. Прости, друг, но мне снова придется тебя побеспокоить.
– Твоя жена понимает ваш язык?
Волшебник с трудом выдавил:
– Да.
На губах тотчас выступила красная пена.
Ну как же ты, парень, а? Чтоб этих стрелков в загробном мире демоны пять веков по очереди имели!
Я посмотрел на малышку, которая по-прежнему лежала ничком не поднимая головы. Хорошие у нее задатки, правильные.
– Морра, скажи тете Таните, чтобы она не вздумала к нам приближаться, на дереве стрелки!
Девочка послушно зачирикала, как оказалось, вовремя. В дальних кустах мелькнула и замерла пятнистая тень.
Что у нас там было… Я закрыл глаза, вспоминая.
Справа точно росли сосны, слишком голые, чтобы на них устраивать засаду. Я бы заметил, непременно заметил бы пятно, выбивающееся из общей картины. Слева? Слева у нас… А вот слева у нас… тоже сосны. Такие же… Кроме одного дерева. Оно росло немного левее, развесив во все стороны разлапистые ветви, да и… не сосна это была, кажется.
Я скривился – придется рискнуть, проверить. Могут подстрелить, конечно, но…
Быстро высунул голову и снова сел.
Дуб. А до него кустарник. Если Танита пройдет стороной, а я отвлеку стрелков…
– Морра, девочка моя, посвисти еще немного тете.
Они совсем не ждали, что жертвам удастся выбраться живыми: стрелки у грабителей были действительно хороши. Вот только бегаю я быстро, а арбалет еще и зарядить надо.
Так что, пока я зайцем скакал по дороге, пытаясь увернуться от летящих в меня тяжелых и коротких арбалетных стрел, рош-мах прокралась в обход по кустам и с таким ревом взлетела по дереву, что стало понятно – пленных не будет!
Я не видел, как она разделалась с теми, кто сидел на дубе, занят был – прямо за деревом обнаружилась небольшая компания, жаждавшая нашей смерти. Разбойники, ожидая сигнала от арбалетчиков, спокойно сидели на корточках, лениво переругиваясь из-за предстоящего дележа.
Вот же, гумызники неумытые – не убив волка, шкуру делят!
Вопли боли и ужаса, так неожиданно раздавшиеся сверху, заставили подельников вскочить на ноги. Однако убегать мерзавцы не стали, понадеялись на численное превосходство. А зря.
Пришлось на ходу прикидывать, кого из разбойников лучше оставить в живых: информация нам не помешала бы. Выбор пал на главаря. Он, как и положено, быстрее всех сообразил, что пора уносить ноги. Да только кто ж ему позволит?
К этому времени оборотень уже загрызла стрелков, спрыгнула с дерева и рванулась за убегающей добычей.
– Не убивай! – крикнул я вслед, следя за вращением здоровенного меча супротивника.
И где это ты, красавец, двуручник откопал?! Уж лучше бы дрался дубиной, по всему видно, она тебе привычнее.
Я отпрыгнул в сторону, уходя из-под удара железного монстра, который иначе как двумя руками и не удержать, и пока его хозяин пытался совладать с инерцией да приготовиться к защите, рубанул по его открытому плечу, вогнал нож под ребра и толкнул заваливающееся тело на второго противника. Тот от растерянности схватил падающего товарища в объятия, а я спокойно долбанул тяжелым навершием по вражеской голове. Опасное это дело, драться без шлема – череп второго разбойника раскололся, как гнилой арбуз. Так вояки и рухнули на землю, не разжимая рук.
Убедившись, что покойники не оживут, я беспокойно поискал глазами Таниту, без особой надежды на то, что ветер донес рош-мах мой приказ. Как ни странно, она услышала. И повела себя словно самая обычная кошка: стала развлекаться, гоняя перепуганную «мышь».
Когда я подошел к оборотню, мужик лежал на земле, прижатый двумя тяжелыми лапами с выпущенными на всю длину когтями. Притом одна лапка находилась у горла пленного, а вторая – придавливала другое важное место, вокруг которого расплывалось постыдное мокрое пятно.
Да ты, братец, еще и трус?
Охотница, почувствовав липкое тепло, вскочила, с отвращением фыркнула, сморщила нос и оголила белоснежные клыки, а потом отошла в сторону и стала скрести испачканной лапой землю. Я тщательно связал главаря его же веревкой, а потом побежал к Агаи, оставив Таниту сторожить мерзавца.
Не думал найти парня в живых, уж больно плохо выглядела его рана. Однако волшебник еще не умер. Более того – он даже пробовал встать! А о ране на груди напоминали только рваный камзол и звездчатый красный шрам.
Что за… чудеса? А болт кто вырезал?!
И тут я вспомнил про Морру и первые сутки нашего знакомства. Поискав девчонку взглядом, я обнаружил ее рядом с трупом лошади. Кажется, ребенок собирался оживить моего коня. Морра держала ладошки вокруг арбалетных болтов, и те сами, словно их кто-то толкал изнутри, вылезали из тела животного!
Увы. С лошадью чудо воскрешения не удалось. Уж не знаю почему, наверное, детских силенок не хватило. Жалко, второй конь за месяц. Эдак никаких денег не напасешься.
Я снял с животного уздечку и седло, свободной рукой подхватил еще очень слабого волшебника и потащил этот груз под дуб. Танита чуть не прикончила пленника, увидев, в каком состоянии пребывает ее супруг. На лице разбойника появились глубокие кровоточащие полосы, и он истошно завизжал.
– А ну, тихо, – приказал я, – давай выкладывай, почему собирались нас убить, иначе разрешу ей сделать с тобой все, что пожелает ее звериная душа. А желает она сейчас только одного – чтобы ты умирал очень медленно!
От этой угрозы главарь закатил глаза в глубоком обмороке.
Небесные воины! Так мы под этим деревом до утра просидим!
Глава девятая
Солнце, зацепившись краем за кромку леса, медленно, а потом все быстрее и быстрее скатывалось к горизонту.
Пора уносить ноги или придется ночевать на этом берегу. Поскольку обмочившийся мерзавец и дальше собирался изображать живой труп, я предложил сделать его трупом настоящим.
– Танита, пощекочи молчуну горло, если не очнется – убей!
Оборотню даже не пришлось подходить: пленник тут же открыл глаза и попробовал отползти подальше от страшных клыков огромной кошки, тихо подвывая от ужаса. Нашу красавицу вопли только развлекли. Она вытянула мохнатую лапу, положила ее на бедро пленника и, недолго думая, вонзила когти на всю глубину, лишая убийцу возможности двигаться.
Жестокая девушка…
– Ну говорить будешь? Или опять глаза закатишь? Смотри, молчаливый пленник – бесполезная добыча.
Я открыл одну из валявшихся тут же сумок и стал ее перетряхивать. Так, и что тут у нас?
Мужчина, всхлипывая, заскулил:
– Мы ошиблись! Не рассмотрели… Хотели немного деньжат заработать! Против вас, господин, злого умысла не держали!
Нет, ну просто неисправимый лгун… Или правда такова, что боится ее сказать. Было у меня одно подозрение…
– Агаи, – я переключил внимание на понуро сидящего в стороне волшебника, – может, теперь скажешь, что делал тогда в роще?
Юноша неохотно, словно через силу, выдавил:
– Я летал.
Прекрасно… чтоб тебя… как того ишака упрямого! Знал бы, откуда перья растут, все бы повыдергивал!
Спокойная речь далась с трудом:
– Агаи, знаешь что, ты пока все-таки ногами ходи, ладно?
Потом я повернулся к охотнику за долголетием:
– Кто вам сказал, что среди нас есть сирин?
Пленник перестал скулить и вытаращил выпученные глаза.
Гаденыш… Все равно скажешь!
Я потянулся к голенищу, достал нож и приказал оборотню:
