Но, когда маг закончил отчет, его тут же увел Гарбен. С ним они были давними друзьями и помощнику не терпелось узнать, что происходит на западе. Амия проводила их потерянным взглядом.

— Более я вас не держу, — холодно сказал Тарвин леди. Дружба помощника с выскочкой его очень раздражала.

— Вы проинформируете меня, как пройдет операция? — спросила она, встав с кресла. — И еще… и еще я хотела бы поговорить с сестрой перед судом. Если вы ее все-таки схватите.

— Обязательно. Насчет разговора — не в моей компетенции, — развел руками маг.

Ничего не ответив, Амия вышла из кабинета. На душе у нее было пусто.

После моей оплошности на ритуале Майла на уроках стала драть с меня три шкуры. Надо сказать, не напрасно. Всего два дня усиленных манипуляций над трупом молодой женщины, принесенного из нижнего хранилища — и меня перестало тошнить, хотя конечно мутить продолжало. И если некромантку это сильно радовало, то меня нет.

На третий день я проснулась рано. Арника отпустила меня сразу после полуночи, убедившись, что я выучила, в каких ритуалах и для чего используется человеческая печень и как оную правильно вытаскивать из тела. Наскоро умывшись и одевшись, я решила спустится на первый этаж, в просторную кухню, где горбун варил для себя и меня еду. Некромантка обычной еды не ела, и я начала подозревать, что часть запасов крови уходит не только на подкормку заболевших стражей.

В коридоре я в который раз наткнулась и больно ударилась об угол одного из книжных шкафов. Они стояли очень неудобно, почти у самой двери. Книги в них были по большей части ненужные и малоиспользуемые: старые академические учебники, справочники грибов и трав, руководства для начинающих по варке зелий, декоктов и отваров. Единственными новыми книгами были те самые любовные романы, на которых я обратила внимание в первый день. Всего на полке их стояло восемь штук, и один был мне хорошо знаком — «Окровавленные сердца» авторства некой Майлы Кверик.

Задумавшись над тем, что они здесь делают, я вынула романы и посмотрела выходные данные. Автор у всех был один, та самая приходящаяся некромантке тезкой Кверик, и отпечатаны они были в одной и той же приогонской типографии. На вид романы даже не открывали. Я мельком прочитала у каждого аннотации. Также, как и в «Окровавленных сердцах», один из главных героев обязательно был либо вампиром, либо темным магом, либо кем-нибудь еще не менее отвратительным.

Я поставила романы на место и спустилась на кухню. Представить себе Арнику, пишущую любовное чтиво, не хватило фантазии — такого просто не могло быть. Да и все время она посвящала тому, что учила меня, экспериментировала в лаборатории и читала, читала, читала… Причем не любовные романы, а толстые фолианты по всем отраслям магии.

Может, некромантку просто позабавила схожесть? Или она наоборот рассердилась, узнав, что ее псевдоним не такой уж единственный в своем роде? Я еще в прошлый раз обнаружила, что «Окровавленные сердца» вышли до того, как в Лефии узнали о некромантке Майле.

Вытащив из печи горшок с гречневой кашей, я стала прямо оттуда черпать ложкой. В этот раз горбун постарался на славу, перловая и ячневая каши удавались у него гораздо хуже. Может, Воркус специально добавлял в еду какую-нибудь травку для расстройства желудка — яд исключался ввиду того, что горбун никогда не захочет расстроить свою госпожу смертью ученицы. Но так как вставала и завтракала я намного позже его, то наверняка он делал это после того, как поест сам. Правильно я сделала, что встала так рано.

Облизнув ложку, я поставила опустевший горшок на стол и пошла в лабораторию. Лишний раз спускаться туда не хотелось, но вот беда, вчера ночью я оставила там один из учебников по анатомии человеческого тела. На этот раз некромантка велела мне выучить все свойства почек, и рисковать разозлить ее не хотелось.

Воркуса, который обычно захватывал лабораторию на весь день, не давая мне здесь заниматься (хотя, честно говоря, не очень-то и хотелось — меня устраивал двор и комната), на этот раз не было. На столе лежала кипа каких-то бумаг и баночка с чернилами. Я часто видела, что горбун занимается не только алхимией, иной раз я заставала его сидящим за столом и что-то вдохновенно строчащим. Мне всегда казалось, что он записывает эксперименты, но теперь…

Поддавшись любопытству, я взяла лежащий сверху листок и стала читать. И чем дальше я читала, тем больше было мое изумление.

«…Прекрасная Кайланда билась в сильном экстазе, пока Поль исступленно ласкал ее между безупречных ног…»

Зажав рукой рот, силясь не закричать от догадки, я порылась в кипе и нашла первую страницу. Заголовок гласил: «Нежность после смерти. Автор Майла Кверик». Я не удержалась и расхохоталась. Так вот чем целыми днями занимался Воркус, делая вид, что алхимичит! И как только Арника не догадалась, что это горбун взял ее «единственный в своем роде» псевдоним? Некромантка очень рассердится на слугу, если узнает, кто автор. Он вряд ли захочет расстраивать свою госпожу…

Подумав, я вышла из лаборатории и направилась в дом. Там, на первом этаже, располагалась комната Воркуса. Я никогда там не была, но пару раз видела, как он туда заходил. Наверное, горбун там, раз его нет в подвале. Нехорошо шантажировать людей, но мне очень нужен был мой мешок со всем содержимым.

На стук из комнаты никто не ответил. Разозлившись, я пнула дверь ногой и — о, чудо! — она отворилась. Правда, горбуна в этой маленькой, захламленной комнате с большой неубранной кроватью не было. Зато я нашла кое-что получше. На низенькой тумбочке лежала крест-накрест перевязанная бечевкой стопка исписанной бумаги. Я присела на корточки и чуть отодвинула веревку пальцем, читая заголовок: «Влюбленные в смерть». Ниже буквами поменьше был написано: «Автор Ивьё Воркус (псевдоним Майла Кверик)».

От восторга перехватило дыхание. Вот они, прямые доказательства!

Я принялась развязывать узел, чтобы вытащить первый лист и спрятать как компромат, но проклятая бечевка как срослась. Разозлившись, я пустила в ход зубы, то и дело оглядываясь на дверь. Если проклятый горбун увидит меня здесь, то мне несдобровать.

Веревка перегрызлась на редкость легко. Я схватила первый листок и лениво прочитала первый абзац. Потом второй. Потом прочитала всю страницу и принялась за следующую.

Наверное, богиня творчества Борвисса и впрямь по рождении наделила Воркуса искрой таланта, но этот талант горбун растрачивал на написание низкопробных любовных романов. На десятой странице я спохватилась и, прижимая стопку бумаги к груди, быстро поднялась к себе в комнату. Закрывшись на щеколду, я уселась на кровати и не боясь, что меня застукают, принялась читать дальше.

Почерк у Воркуса был крупным. Хотя листов и было много, сама по себе рукопись оказалась небольшой. В ней повествовалось о низкорослом, уродливом и горбатом мужчине, который был безответно влюблен в некую девушку «с белыми, как снег, прекрасными волосами». Девушка эта оказалась талантливым магом и открыла новую, доселе неведомую отрасль магии. Но правительство почему-то сочло ее преступницей (на этом месте я громко фыркнула — ну да, и чего это оно, убила всего сотню-другую человек!) и начало на нее охоту.

К счастью, правительство было глупым, а девушка умной. Мужчина помогал ей, как мог, и этим заслужил ее любовь. Конец у книги был сладок до скрежета в зубах: преступница завоевала весь мир и вышла за горбуна замуж. Что и говорить — имя мужчины было Ивьё, а девушки — Арника…

Узнать в героине некромантку было легко, начиная от имени и заканчивая характером, внешностью, поведением и пристрастиями к одежде. Хотя для себя Воркус постарался: в конце книги герой изобретает «эликсир красоты» и преображается, а девушка влюбляется в него еще сильнее. Над этим я задумалась. Некромантка говорила, что горбун алхимичит всеми днями, когда лаборатория свободна, но что именно он изобретал, ни ей, ни мне не было известно. Может, Воркус действительно ищет рецепт «эликсира красоты», над созданием которого бьются вот уже несколько поколений алхимиков? Я в это поверила. Ивьё, судя по мечтам и книгам, которые он писал, в душе был очень романтичным. Как бы сказала мама, излишне.