Дорогуша не отвечал, он даже перестал бурчать.

Я недовольно покачивал головой. Мой клиент поистине вел себя странно. Некоторое время назад ему удалось отбить наскоки сержанта Клея и развеять его сомнения не без моей помощи. Однако сейчас он вообще не реагирует, а надо бы, если хочет остаться в живых. Есть у него и определенные обязательства, хотя бы по отношению к агентству «Фиат–люкс», уже ради этого…

Одно слово из уговоров Клея запечатлелось у меня в мозгу, и я без определенных намерений стал поворачиваться, озираясь и оглядываясь, и вдруг заметил не чулок на голове неизвестного или подозреваемого, который был женским и прозрачным, а мужские носки, красно–лиловые с зелеными полосками, весьма безвкусные и, я бы сказал, дешевые, на ногах богатея Дорогуши. И что–то здесь показалось мне не так.

Он богач, а носки такие простенькие? Нет, тут что–то не то.

Дом отделан с таким вкусом, а носки кошмарного цвета и в полоску? Нет, не то!

Носки, да и ботинки — в тазу с водой?

Ясно, это был ответ.

Я глазел, может, еще 0,56 секунды на ноги Дорогуши, погруженные в горячую воду фарфорового таза, на безвкусные носки, частично потемневшие от воды, суконные брюки, тоже намокшие, на черные раскисающие ботинки.

Подняв руку, я вытянул указательный палец.

Присутствовавшие посмотрели в указанном направлении.

— Мистер Коломбо, неужели вам так холодно, что вы вынуждены были надеть носки и ботинки? — спросил я, возвысив голос.

Человек под полотенцем заметно вздрогнул. Он вытащил ноги из таза и попытался спрятать их под креслом.

— Мистер Коломбо, — солидно воскликнул Клей. — Теперь вы должны нам все объяснить!

— Хе–хе–хе! — ухмылялся я удовлетворенно.

Похоже, у человека по другую сторону стола не было ни малейшего желания объясняться. Наш молчаливый собеседник резко выпрямился и стремительно отодвинулся от стола.

— Мистер Пиппинс, покажитесь! — приказал я.

Он все еще не снимал полотенца с головы.

— Дионисий Пиппинс? — удивилась Кэт. — Опять вы?!

Он, как ягуар, прыгнул к двери. От резкого движения полотенце наконец упало, и лысеющая голова Дионисия Пиппинса с искаженным в отвратительной гримасе лицом на мгновение открылась нашим взорам. А сам он исчез в дверях балкона.

Сержант Клей тут же мобилизовал свои силы.

— Пит! — заорал он, что было ему не свойственно. — За ним!

И бывший боксер ринулся за Диззи.

— Шеф, поздравляю, — шепнула секретарша. Но я уже торопился в противоположном направлении.

— Ну куда же вы, il mio padrone?[49] — услышал я еще синьору Росси.

XV

Сержант Клей с оружием наготове бросился за беглецом, пытавшимся укрыться на балконе, а я направился в другую сторону. Отворил дверь, ведущую внутрь дома, юркнул в коридор и на цыпочках добежал до спальни очаровательной подружки Дорогуши.

Я ворвался словно ветер, покровительственно раскрыв объятия, ожидая, что она падет мне на грудь. На мгновение мне пришлось сменить позу, чтобы поправить сползшие на нос очки, а затем я снова распростер руки.

— Иди сюда, — сказал я, — явился твой защитник!

Долорес не слышала, как я вошел, и испуганно вздрогнула от звука голоса. Она стояла ко мне спиной и следила за балконной дверью.

Я подбежал к ней и обнял за плечи. Она попыталась высвободиться, и я почувствовал, как напряглись ее мышцы, потом ощутил удар ногой по колену. И все–таки я ее не выпустил.

— Это я, не бойся! — шепнул я ей на ухо.

Только теперь она повернула голову и узнала меня. Тело ее обмякло, лицо смягчила улыбка, и я привлек ее к себе.

— Помни, — шептал я между поцелуями, — в решающие минуты я всегда с тобой, как герой вестерна.

И тем не менее красотка не успокоилась.

— Туда!.. — сказала она, указывая на балкон. — Он прошел туда…

— Он?

Она кивнула, и в глазах ее вновь появилось испуганное выражение.

— Так я и знал! — сказал я. — Только что был в кабинете и убежал…

Я улыбнулся ей, что должно было ее успокоить. Однако этого не случилось, ибо именно в этот момент появился Дионисий Пиппинс в роли загнанного беглеца. Он влетел из коридора, не видя ничего перед собой.

Он не сразу нас заметил, а даже если бы и заметил, не смог бы остановиться. Налетел на нас с Долорес, сбил с ног, и мы все трое упали на неубранную постель.

Сначала было трудно установить, где чья нога, кому принадлежат руки. Одно было ясно: та, с револьвером принадлежала Диззи.

Я схватил подушку и придавил ею беглеца. Этим я потряс его, ибо он еще, наверное, не понял, с кем или с чем он столкнулся и как очутился на кровати. А когда он пришел в себя, я уже сидел у него на животе, прижимая подушку к верхней части туловища, включая руки и голову.

Долорес на какое–то мгновение исчезла под нами, но скоро выкарабкалась.

— Кто это? — спросила она меня, отбрасывая покрывало, чтобы высвободиться окончательно.

Пиппинс стал задыхаться.

Я приподнял подушку, освободив ему часть лица, ухо, лоб, глаз и заостренный нос.

— Ой! — взвизгнула Долорес и спрятала лицо под покрывало.

— Это тот, в шелковом чулке, не так ли?

Она не вылезала из своего убежища, трепеща от страха.

Глаз Дионисия дико озирался, скользя по убранству спальни, носом он шумно вдыхал воздух.

— Добрый день, Диззи! — поздоровался я. — Вот мы и опять свиделись! Правда?

Он попытался что–то сказать, ему мешала подушка, закрывавшая рот. Ноги начали освободительную борьбу, и я пресек ее в самом зародыше.

— Будь умницей, Диззи, иначе… Сержант Клей поблизости, а ты его знаешь…

Ободренная спокойствием моего голоса, который наверняка вселил в нее уверенность, Долорес снова появилась из–под покрывала. Приподнялась и поглядела на моего пленника.

Такого я от него не ожидал. Увидев красотку, которую я только что держал в объятиях, он оторопел, глаза его вылезли из орбит, он попытался что–то произнести и, когда это ему не удалось, дернулся и высвободил лицо из–под подушки.

— Дорис! — вскрикнул Диззи.

— Долорес! — поправил я.

— Дорис, это ты?

— Долорес!

— Дорис, неужели ты жива? А перстень?

Эта деталь смутила меня. Имена можно спутать, упоминание же главного объекта, которого Дионисий Пиппинс жаждал всем своим существом, обнажало гайку, так упорно скрываемую и от меня и от мировой общественности.

Я обернулся и увидел вытянутое лицо красотки, ее мечущийся с перепугу взгляд.

— Дорис? — спросил я ее.

Она молча подтвердила.

Дионисий Пиппинс опять начал вырываться, и я вынужден был использовать всю свою силу, чтобы утихомирить его. И тут снаружи, оттуда, с балкона, опоясывавшего дом, послышался шум.

Я нахмурился. Свидетели мне были ни к чему. Особенно сержант Клей. И, естественно, Кэт, хотя она, пусть без особого энтузиазма, и присутствовала во время представления с участием красотки в платье для коктейля.

Я недолго колебался. Сунул голову Пиппинса под подушку, накинул покрывало на его ноги. Долорес, или Дорис, помогла мне, и беглец исчез словно по мановению волшебной палочки. Торчали только мокрые ботинки, но и их я скоренько сунул под шелковое покрывало, не задумываясь о том, что скажет синьора Росси, увидев следы от грязной обуви.

Сделал я это как раз вовремя, потому что в балконных дверях уже появились Клей, Кэт и Пит.

— Может, вы где–нибудь видели?.. Ох, простите! — произнес Клей, увидев меня в объятиях красивой женщины, к тому же в кровати.

Послышалось еще одно «ох!» — наверное, моей секретарши.

Долорес, по правде говоря, сопротивлялась и вырывалась — непонятно, правда, зачем. Но вновь пришедшим это могло показаться просто любовной игрой. Я прижал обе ее руки плечом, а коленом напомнил Пиппинсу, чтобы он не шевелился. Я понимаю, может быть, ему было тяжело, может, он задыхался, только сейчас я ему ничем не мог помочь.

— Вы что–то сказали, сержант? — спросил я вроде бы невзначай, оторвавшись от обнаженного плеча красотки Дорис.