Дилени отвернулся и закрыл лицо руками.

Из полуоткрытой двери выплыла голубоватая струйка дыма и медленно поплыла в воздухе.

Обычно если в дверь нашего старого каменного особняка на Западной Тридцать пятой улице звонят, когда мы с Ниро Вулфом ужинаем, то дверь открывает Фриц. Но в тот день я пошел к двери сам, так как полагается встретить посетителя, кем бы тот ни был.

Настроение Фрица нуждается в пояснении. Ежегодно, в середине мая, фермер из–под Брюстера по особой договоренности с Ниро Вулфом сует в мешок восемнадцать или двадцать только что подстреленных им скворцов, садится в машину и едет в Нью–Йорк. Разумеется, дичь должна быть доставлена к нам не позже чем через два часа после охоты. Фриц ощипывает ее, подсаливает, в нужный миг, ни раньше, ни позже, поливает растопленным маслом, заворачивает в листья шалфея, запекает на рашпере и укладывает на подогретое блюдо с густой полентой, сваренной из мельчайшей кукурузной муки с маслом, тертым сыром, солью и перцем.

Вулф всегда с нетерпением ожидает это дорогое лакомство, но в день, о котором я рассказываю, он устроил целое представление. Когда Фриц поставил дымящееся блюдо на стол, Вулф пошмыгал носом, наклонил голову набок, засопел и уставился на Фрица.

— А шалфей?

— Нет, сэр.

— То есть как это нет?

— Я подумал, вам понравится, если я разок приготовлю это блюдо по–своему, с шафраном и эстрагоном. Пучок свежего эстрагона и немного шафрана. Именно так готовят соус в…

— Убери!

Фриц окаменел и поджал губы.

— Ты со мной не посоветовался, — холодно сказал Вулф. — Это неприятная неожиданность, что одно из моих любимейших блюд приготовлено иначе, чем я привык. Может быть, оно и съедобно, но я не склонен рисковать. Убери его и принеси мне четыре яйца всмятку и тосты.

Фриц знал характер Вулфа не хуже меня и понимал, что от подобной вспышки Вулф пострадает куда больше, чем он, и поэтому молча убрал блюдо со стола. Но тут вмешался я:

— Позвольте, я отведаю немного. Если, конечно, этот запах не помешает вам насладиться яйцами всмятку?

Вулф ожег меня свирепым взглядом.

Вот почему у Фрица в тот день было плохое настроение, и я пошел отпирать дверь сам. Когда раздался звонок, Вулф уже покончил с яйцами и с обиженным видом пил кофе, а я уплетал за обе щеки вторую порцию скворцов с полентой, вкус был — пальчики оближешь! Я не стал зажигать свет в прихожей, так как на улице было еще достаточно светло, и, увидев сквозь одностороннее стекло посетителя на крыльце, я сразу же понял, что он не принесет нам богатства.

Распахнув дверь настежь, я вежливо произнес:

— По–видимому, вы ошиблись номером дома.

Я всегда придерживаюсь политики мирного сосуществования с соседскими мальчишками. Это облегчает жизнь, так как на нашей улице, как и повсюду, процветают футбол, бейсбол и прочие игры.

— Ничего подобного, — отозвался визитер. — Я вас знаю. Вы Арчи Гудвин. А мне нужно видеть Ниро Вулфа.

— Как вас звать?

— Пит.

— А дальше?

— Дроссос. Пит Дроссос.

— Что же вам нужно от мистера Вулфа?

— Ну, уж это я сам скажу ему. У меня к нему дело.

Это был тщедушный, вертлявый юнец, черноволосый, черноглазый, с шевелюрой, давно нуждавшейся в стрижке, ростом до узла моего галстука. Я встречал его на нашей улице и ничего не имел ни «за», ни «против» него. Сейчас задача заключалась в том, чтобы без шума спровадить его, и в другое время я бы так и сделал, но после мальчишеской выходки Вулфа я решил, что ему будет полезно познакомиться с другим мальчишкой. Пусть поиграют вместе. Вулф, конечно, взбесится, но я решил, что в нужный миг успею вмешаться и спасти Пита от растерзания. Поэтому я пригласил его зайти и провел в столовую.

Вулф наливал себе вторую чашку кофе. Он метнул взгляд на Пита (который, должен признать, не был одет приличествующим для аудиенции образом), поставил кофейник и воззрился на меня.

— Арчи, я не терплю, когда мне мешают во время еды!

Я сочувственно закивал.

— Знаю, но разве это еда? Неужели яйца всмятку могут считаться для вас едой? Позвольте представить вам мистера Пита Дроссоса. Он хочет посоветоваться с вами по поводу одного дела. Я собрался было сказать ему, что вы заняты, но вспомнил, как вы рассердились на Фрица из–за того, что он не посоветовался с вами, и решил оградить Пита от вашего гнева. Он наш сосед, а сами помните: «Возлюби соседа своего, яко самого себя».

Дразнить Вулфа рискованно. Взрыв его страстей может потрясти вселенную, но, если взрыва не произошло мгновенно, можете считать себя победителем. На этот раз Вулф сдержался, не спеша отпил кофе, потом вежливо обратился к посетителю:

— Присаживайтесь, мистер Дроссос.

— Я не мистер. Я просто Пит.

— Хорошо, Пит, садитесь. Лицом ко мне, пожалуйста. Благодарю вас. Вы хотите посоветоваться со мной?

— Да, у меня есть дело.

— Я всегда приветствую дела, но, к сожалению, сегодня не очень удобное время для дел, так как мистер Гудвин собрался на финал бильярдного турнира. Теперь, конечно, ему придется остаться, чтобы записывать все, что расскажете вы, и все, что скажу я. Арчи, приготовь, пожалуйста, блокнот.

Я уже говорил, что дразнить Вулфа рискованно. Здорово он мне отомстил. Я поплелся в кабинет за блокнотом, а когда вернулся, Фриц уже принес мне кофе, а Питу бутылку кока–колы с печеньем. Я не проронил ни слова. Стенографирую я почти механически. На это уходит одна пятая моего мозга, так что остальные четыре пятых могли поразмышлять над тем, как выкрутиться из создавшейся ситуации.

Нарушил молчание Пит:

— А это ничего, что он будет записывать? Я не хочу, чтобы об этом повсюду трепались.

— Если вы имеете в виду конфиденциальность беседы, то можете на меня положиться.

— Тогда ладно. Я знаю, есть такие сыщики, которым нельзя доверять, но вы совсем другое дело. Мы про вас все знаем. Я знаю, что вы на дух не переносите фараонов, как и я сам. Поэтому вам я все выложу.

— Благодарю вас. Я к вашим услугам.

— Ладно. Сколько сейчас время?

При этом обороте речи Вулф поморщился, а я взглянул на часы:

— Без десяти восемь.

— Значит, это случилось час назад. Иногда многое зависит от точного времени, поэтому я тут же побежал на угол в аптеку и посмотрел на часы. Было ровно шесть сорок пять. У меня небольшой бизнес на углу Тридцать пятой улицы и Девятой авеню, и тут как раз подходил «кадди».

— Какой бизнес, если позволите узнать?

— Ну, когда под светофором останавливается машина, я тут как тут: подбегаю, начинаю протирать стекла, и если за рулем мужчина, то дайм, считайте, уже у меня в кармане, а то и больше. Если же за рулем женщина, то еще неизвестно, раскошелится ли она. Приходится идти на риск. Так вот, подходит «кадди»…

— Кто это такой?

По выражению лица Пита можно было понять, что он засомневался, к тому ли частному сыщику обратился. Тут вмешался я — пусть знает, что хоть один из нас не слабоумный.

— «Кадди» — это сокращенное «кадиллак», — пояснил я Вулфу. — Марка автомобиля.

— Попятно. Итак, подошла машина…

— Да. И остановилась под красным светом. Я принялся за стекло — прямо напротив лица водителя. Это оказалась женщина. Она посмотрела на меня в упор и что–то сказала. Кажется, она не произнесла ни звука или я просто не услышал сквозь поднятое боковое стекло, но она так шевелила губами, что я ее понял. Она сказала: «Помоги! Позови полицию!» Вот так, глядите.

Он беззвучно повторил эти слова, энергично шевеля губами. Вулф одобрительно кивнул и обернулся ко мне.

— Арчи, зарисуй артикуляцию губ Пита.

— Непременно, — услужливо отозвался я. — После того, как вы отойдете ко сну.

— Это было яснее ясного, — продолжал Пит, не обращая внимания на нашу грызню. — «Помоги! Позови полицию!» Меня словно током ударило, честное слово. Я старался не показать виду, что понял, мне подумалось, так будет лучше, но, наверное, не сумел, потому что мужчина посмотрел на меня и…