— Он детектив, да?

— Да.

— И вы тоже?

— Да. Я работаю для мистера Вулфа.

— Как интересно!.. Вы знаете, здесь уже были двое… нет, трое, задававших всякие вопросы, а потом меня снова расспрашивали в прокуратуре, но это все были полицейские. Вы–то ведь настоящий детектив?.. Вот уж никогда бы не подумала, что детектив может так хорошо одеваться… Но что это я все болтаю и болтаю! Вы хотели обсудить со мной что–то, не так ли?

— Да. То, о чем миссис Фромм беседовала с мистером Вулфом.

— В таком случае вам придется вначале рассказать мне, о чем они говорили. Не могу же я обсуждать то, чего не знаю, правда?

— Конечно… Понимаете, миссис Горан, я был в той комнате, где они беседовали, и помню каждое их слово. Именно поэтому я подумал, что вам будет весьма интересно знать это, и ничуть не удивлен, что так и получается. Однако дело в том, что я не могу удовлетворить ваше любопытство бесплатно. Мне следовало бы в самом начале объяснить вам, что я представляю сейчас не Ниро Вулфа, а только самого себя, и потому я предупредил вас, что наш разговор носит конфиденциальный характер. Я согласен удовлетворить ваше любопытство, если вы одолжите мне пять тысяч долларов, которые я вам верну после дождика в четверг.

— Что, что? Я что–то не понимаю.

— Хорошо, я скажу проще. Вы заплатите мне пять тысяч долларов, и я сообщу вам то, что миссис Фромм рассказала мистеру Вулфу. Деньги наличными.

— Вы имеете в виду, что она рассказала ему обо мне что–то кошмарное? Меня совсем не удивляет это, но что же она рассказала ему?

— Я вовсе не утверждал, что она сказала ему что–то о вас. Я лишь…

— Нет, нет, сказала! Обязательно сказала! Что же именно?

— Нет! — решительно заявил я. — Вначале вы заплатите мне, а потом я сообщу вам факты. Я предлагаю вам купить их у меня. Ясно?

— Да, но дело–то вовсе не в этом.

— А в чем же?

— В том, что в действительности вы замыслили что–то иное. Вот, например, предложи вы мне рассказать что–то за двадцать долларов, я могла бы по–другому отнестись к вашему предложению, ведь мне очень хочется знать, что она говорила обо мне. Но пять тысяч долларов! Знаете, мистер Гудвин, что я думаю?

— Нет.

— По–моему, вы достаточно умный человек, чтобы надеяться подобной тактикой разжечь мое любопытство и заставить меня разговориться. Когда вы вошли сюда, я даже не подумала, что человек с таким выражением глаз может заниматься подобными делами. Знаете, я вообще сужу о людях по выражению их глаз.

Я тоже так поступаю, однако только иногда и только до известной степени. Сейчас по выражению ее глаз я не сказал бы, что она самая умная из когда–либо встреченных мною женщин, однако ни в коем случае ее нельзя было назвать несерьезной особой, хотя со мной она усиленно разыгрывала роль простушки. Мне хотелось бы побыть с ней час–другой и разобраться в ее поведении, однако у меня были точные указания Вулфа: сделать ничем не прикрытое предложение, запомнить реакцию и ретироваться. Кроме того, мне следовало еще до похорон повидать возможно больше причастных людей. Я встал, чтобы уйти. Она сказала, что сожалеет о моем уходе, и даже намекнула, что готова прибавить десять долларов к обещанной двадцатке, но я сделал вид, что обижен и не могу больше оставаться у нее.

Выйдя на улицу, я снова по телефону отчитался перед Вулфом и на такси отправился на Сорок вторую улицу.

Лон Коэн еще раньше предупредил меня не удивляться тому, что Ассоциация помощи перемещенным лицам занимает шикарное помещение на двадцать шестом этаже одного из новейших торговых дворцов в центре Нью–Йорка, ибо этот небоскреб принадлежит миссис Фромм и АСПОПЕЛ не платит за аренду. И тем не менее я не мог скрыть своею удивления, что здесь находится учреждение, которое занимается помощью несчастным и обездоленным. В ослепительной приемной я увидел одного из них. Бедолага сидел на большом кожаном диване, ссутулясь от усталости и отчаяния, в заношенном сером костюме, размера на два больше, чем следовало бы. Размышляя о том, как он реагирует на всю эту роскошь, я бросил быстрый взгляд на него, потом взглянул еще раз — и тотчас прекратил ломать голову: это был Сол Пензер. Наши взгляды на мгновение встретились, он быстро отвел глаза, а я подошел к сидевшей за письменным столом секретарше с длинным тонким носом и таким же подбородком.

Мисс Дятел заявила мне, что мисс Райт очень занята и принимает только по предварительной договоренности. Я предъявил свою визитную карточку и убедил секретаршу доложить мисс Райт обо мне. Мне было объявлено, что меня примут, хотя длинноносой это явно не понравилось. Она дала понять, что хотела бы поскорее отделаться от меня, когда провожала в большую угловую комнату, из окон которой открывался вид на Манхэттен. В комнате стояли два письменных стола, но только один из них был занят. За ним сидела женщина сугубо делового вида, показавшаяся мне такой же усталой, как Сол Пензер, но усиленно пытавшаяся скрыть это.

— Вашу визитную карточку, — вместо приветствия потребовала она.

Хотя все это было ей известно из доклада секретарши, тем не менее я подчинился. Анджела Райт взглянула на карточку, а потом на меня.

— Я очень занята. Разве это так срочно? — спросила она.

— Времени потребуется совсем немного, мисс Райт.

— Но какой смысл обсуждать это со мной?

— Вы потом сами решите, был ли смысл в этом или нет. Я выступаю только от своего имени, а не по поручению Ниро Вулфа, и нет ни…

— Разве не Ниро Вулф прислал вас сюда?

— Нет.

— Может быть, полиция?

— Нет, я пришел по собственной инициативе. Мне не повезло, мне нужны деньги, и я могу продать кое–что. Я понимаю, что вы очень заняты сегодня, так как во второй половине дня похороны миссис Фромм, но я не намерен долго задерживать вас, тем более что пять тысяч долларов нужны мне очень срочно.

— Если это обычный шантаж, боюсь, что такой суммы у меня при себе нет, — криво улыбнувшись, ответила мисс Райт. — По–моему, я что–то слышала о вас, как о частном детективе с хорошей репутацией?

— Я пытаюсь быть им, но, как уже сказал, недавно мне немного не повезло. Сейчас я лишь предлагаю вам купить кое–что, а вы вольны принять мое предложение или отклонить. Все зависит от того, хочется ли вам знать, что миссис Фромм рассказала мистеру Вулфу. Возможно, что эта сделка за пять тысяч долларов может оказаться выгодной для вас, а может быть, нет. Вы лучше сможете судить об этом, но, разумеется, только после того, как выслушаете меня.

— Так вот где собака зарыта! — воскликнула мисс Райт, пристально всматриваясь в меня.

— Именно, — согласился я.

Выдержать взгляд пронизывающих карих глаз мисс Райт мне оказалось куда труднее, чем взгляды Джин Эстей или Клэр Горан. По пристальному взгляду мисс Райт я понял, что мне не очень удается выглядеть человеком не только вполне способным на подлость, но и выполняющим свои обещания. Поэтому я поспешно добавил:

— Вы понимаете, мисс Райт, что я делаю вам совершенно честное предложение. Я могу сообщить абсолютно все, о чем они разговаривали.

— Да, но вы же хотите вначале получить деньги.

— Верно, иного выхода у меня нет. Если вам не нравится — можете послать меня ко всем чертям.

— Конечно, могу… Но, может быть, мы примем компромиссное решение? — Мисс Райт достала из ящика стола блокнот и пододвинула ко мне. — Возьмите стул, присядьте вон за тот стол и кратко изложите ваше предложение. Можно, например, написать так: «После уплаты мне Анджелой Райт пяти тысяч долларов наличными я обязуюсь немедленно и полностью передать ей содержание разговора между Лаурой Фромм и Ниро Вулфом, состоявшегося в пятницу, во второй половине дня». Подпишите и поставьте дату, только и всего.

— И я должен буду отдать это вам?

— Да, но я верну вам бумагу, как только вы выполните свое обещание. Справедливо?

Я улыбнулся.

— Знаете, мисс Райт, сколько бы я продержался на работе у Ниро Вулфа, если бы оказался таким простофилей?