Опытный глаз Мануэля пробежался по тексту, вылавливая существенные моменты. Он сам участвовал в тендере на амазонский дорожный проект и помнил подробности. По настоянию Эдуардо он перечитал страницу семь.

— Мексиканские бандиты, — сказал он, возвращая телекс Эдуардо. — И кто они, после того как решили приказывать Эдуардо де Сильвейра, как ему вести собственный бизнес? Ответьте им, что вы — председатель крупнейшей строительной компании мира, и они скорее попадут в ад, чем вы согласитесь на их унизительные условия. Вы же знаете, что им теперь уже нельзя пересмотреть итоги тендера, ведь к строительству дороги все готово. Они потеряют миллионы. Не поддавайтесь на их блеф, Эдуардо.

— Я думаю, вы правы, Мануэль, но теперь любая задержка будет означать потерю и времени и денег, поэтому я намереваюсь согласиться на их условия и найти партнера.

— У вас ничего не получится за такое короткое время.

— Получится.

— …кто?

Эдуардо де Сильвейра колебался только секунду.

— Вы, Мануэль. Я хочу предложить компании «Родригес Интернешнл» пятьдесят процентов контракта на строительство дороги в амазонских джунглях. — Мануэль посмотрел в глаза Эдуардо, он впервые не мог предвидеть очередного хода своего давнего соперника. — Полагаю, это поможет мне компенсировать миллионы, которые я должен вам за настольный теннис.

Двое мужчин расхохотались, затем Родригес встал и они обменялись рукопожатиями. Де Сильвейра выбежал из ресторана и написал текст, который надо было отправить его менеджерам: «Подписывайте, соглашаясь на все условия. Пятьдесят процентов получит наш бразильский партнер „Родригес Интернешнл“».

— Вы понимаете, что если я передам это сообщение, оно примет характер обязательства, гарантированного законом? — спросил секретарь.

— Посылайте, — сказал Эдуардо.

Эдуардо вновь вернулся в ресторан, где Мануэль заказал бутылку лучшего шампанского и, довольный, мурлыкал под нос песенку. Личный секретарь Эдуардо опять появился рядом, на этот раз с двумя телексами, один — от председателя «Банка Бразилии», а второй — от его брата Карлоса. В обоих была просьба подтвердить участие партнера в амазонском дорожном проекте. Эдуардо открыл вторую бутылку шампанского, не глядя на своего секретаря.

— Подтвердите участие «Родригес Интернешнл» президенту банка и моему брату, — приказал он, наполняя бокал Мануэля. — И больше не беспокойте нас сегодня вечером.

— Да, сэр, — сказал секретарь и вышел, не проронив более ни слова.

Никто из них двоих не смог потом вспомнить, в котором часу они пошли спать, но наутро, когда де Сильвейра был неожиданно разбужен секретарем, ему понадобилось какое-то время, чтобы переварить доставленные известия. В три часа ночи подполковник Али был схвачен в провинции Кано, и все аэропорты открылись. Эдуардо схватил трубку и набрал три цифры.

— Мануэль, слышал новость? Хорошо. Тебе не выбраться отсюда и за неделю, поэтому полетели вместе на моем «боинге». Давай через час в холле. Пока.

В восемь сорок пять в дверь опять тихо постучали, и секретарь открыл ее. В проеме опять стоял по стойке смирно полковник Усман, как это было до переворота. В руке он держал конверт. Эдуардо открыл его и достал приглашение на обед с новым главой государства генералом Обасанджо.

— Передайте, пожалуйста, мои извинения президенту, — сказал Эдуардо, — и будьте добры, объясните ему, что у меня срочные дела в моей собственной стране.

Полковник с недовольным видом удалился. Эдуардо надел костюм, рубашку и галстук, которые были на нем в первый день визита, и спустился на лифте в холл, где его ждал Мануэль, снова одетый в джинсы и футболку. Два председателя вышли из отеля, сели в головной черный «мерседес», и кавалькада двинулась в аэропорт. Полковник, сидевший теперь рядом с водителем, за все время пути так и не решился заговорить ни с одним из бразильцев. Позднее он доложит президенту, что двое мужчин всю дорогу говорили об амазонской дороге и о том, как распределить ответственность за реализацию проекта между двумя компаниями.

Таможню прошли быстро, ведь ни тому ни другому не надо было декларировать к вывозу ничего, кроме себя. Машины подкатили к трапу сине-серебряного «Боинга-707». Сотрудники обеих компаний взошли на борт по заднему трапу. Они тоже шумно обсуждали проект амазонской дороги.

Капрал выскочил из передней машины и открыл ее заднюю дверь, чтобы два председателя могли сразу вступить на трап и зайти в передний салон самолета.

Эдуардо вышел из машины, и нигерийский водитель лихо откозырял ему.

— До свидания, сэр, — сказал он, еще раз открыв ряд огромных белых зубов.

Эдуардо ничего не ответил.

— Надеюсь, — добавил капрал, — вам удалось подписать в Нигерии хорошую сделку.

Если бы я в тот вечер не передумал, я никогда бы не узнал правды.

Я поверить не мог, что Карла спит с другим мужчиной, что она лжет, когда говорит, что любит меня.

Карла позвонила мне в кабинет, хотя я просил ее не делать этого, но, поскольку звонить домой я тоже не разрешал, у нее не было большого выбора. Как оказалось, она хотела дать мне знать, что не сможет встретиться со мной сегодня. Ей надо посетить заболевшую сестру в Фулхэме.

Я расстроился. День выдался, как обычно, напряженным, а теперь меня просили отказаться от встречи, которая могла бы сделать его сносным.

— По-моему, ты всегда не ладила с сестрой, — сказал я кислым голосом.

Она ответила не сразу.

— Давай перенесем встречу на следующий вторник в то же время, — сказал она после паузы.

— Не знаю, будет ли это удобно, — засомневался я. — Я позвоню тебе в понедельник, когда буду точнее знать свои планы.

Я положил трубку, а потом позвонил жене, чтобы сказать, что еду домой. Обычно я делал такой звонок из телефонной будки рядом с квартирой Карлы. С помощью такого приемчика я все время создавал у Элизабет впечатление, что она знает, где я нахожусь каждую минуту в течение дня.

Большинство сотрудников уже разошлись, поэтому я собрал документы, с которыми мог поработать и дома. С тех пор как новая компания взяла нас на работу шесть месяцев назад, начальство уволило только одного сотрудника — моего заместителя по департаменту финансов: руководство сочло, что я могу выполнять работу за двоих. У меня не было возможности пожаловаться, мой новый босс чрезвычайно ясно дал мне понять, что, если мне не нравятся новые условия, я вправе искать работу в любом другом месте. Возможно, я так и сделал бы, но не думал, что найдется много фирм, которые согласятся взять на работу человека, который вышел из возраста «требуется» и достиг возраста «вашу кандидатуру рассмотрят».

Я выехал с парковки и влился в плотные ряды движения часа пик. Теперь я уже жалел, что был так резок с Карлой. В конце концов, роль «другой женщины» вряд ли радовала ее. Чувство вины не исчезало, поэтому, доехав до угла Слоун-сквер, я припарковал машину и перешел на другую сторону улицы.

— Дюжину роз, — сказал я, копаясь в бумажнике.

Человек, привыкший делать деньги на любовниках, подобрал для меня, не говоря ни слова, двенадцать еще не раскрывшихся бутонов. Мой выбор не свидетельствовал о долгих размышлениях, но Карла, по крайней мере, поймет, что я пытался.

Я ехал к ее квартире в надежде, что она еще не ушла и, возможно, у нас будет время выпить чего-нибудь. Потом я вспомнил, что позвонил жене и сказал, что еду домой. Несколько минут опоздания могли бы быть оправданы уличными пробками, но даже короткую задержку на выпивку они прикрыть не могли.

Когда я прибыл к дому Карлы, то столкнулся с обычной проблемой поиска места для парковки, но все-таки нашел пустое место — как раз для «ровера» — напротив газетного киоска. Я остановился и хотел сдать задом, как вдруг увидел мужчину, выходящего из ее подъезда. Я бы не обратил на него внимания, если бы через секунду за ним не вышла Карла. Она стояла в дверном проеме в легком синем халатике. Она наклонилась и поцеловала уезжающего визитера отнюдь не сестринским поцелуем. Когда она закрыла дверь, я повернул за угол и встал во втором ряду.