— Да, сэр, — указал председатель на поднявшегося.

— Мистер председатель, могу я спросить, случалось ли кому-нибудь из кандидатов когда-нибудь нарушить закон?

Эллиот сразу же вскочил на ноги.

— Да, несколько раз, — сказал он. — За последнюю неделю я три раза получил штраф за незаконную стоянку, и поэтому, если я буду избран, я ослаблю ограничения на парковку в городских центрах.

Раздались аплодисменты. «Он назубок выучил роль, — подумал Нат. — Даже хронометраж отрепетирован».

Нат медленно поднялся и обратился к Эллиоту:

— Я не буду изменять правила парковки, чтобы ублажить мистера Эллиота, потому что считаю, что в наших городских центрах должно быть не больше, а меньше машин. Возможно, такая позиция непопулярна, но кто-то должен встать и предупредить людей, что если они будут пользоваться всё большим количеством машин, потребляющими всё больше бензина и выбрасывающими всё больше вредных газов, то их ожидает мрачное будущее. Мы должны оставить в наследство нашим детям хорошую экологию. Я не хочу быть избранным благодаря бойким обещаниям, которые будут забыты, как только я окажусь у власти.

Нат сел под громкие аплодисменты, надеясь, что председатель попросит кого-нибудь задать следующий вопрос, но человек, задавший предыдущий вопрос, продолжал стоять.

— Но, мистер Картрайт, вы не ответили на мой вопрос: нарушали ли вы когда-нибудь закон?

— Насколько я знаю, нет, — ответил Нат.

— Но разве это неправда, что однажды в банке Рассела вы произвели расчёт по чеку на сумму в три миллиона шестьсот тысяч долларов, хотя знали, что фонды были незаконно присвоены и подпись на чеке была поддельной?

Несколько человек начали говорить разом, и Нат подождал, пока гул затихнет.

— Да, у банка Рассела обманным путём выманила эти деньги очень умная мошенница, но поскольку именно столько денег банк был должен нашему городскому совету, у банка не было иного выбора, кроме как выплатить городскому совету полную сумму.

— В то время сообщили ли вы в полицию, что деньги украдены? В конце концов, эти деньги принадлежали вкладчикам банка Рассела, а не вам лично, — продолжал человек, задавший вопрос.

— Нет, мы не сообщили в полицию, потому что у нас были основания полагать, что деньги уже переведены за границу и нет никакой возможности их вернуть.

Как только Нат кончил говорить, он понял, что его ответ мало кого удовлетворил.

— Если вы станете губернатором, мистер Картрайт, вы будете обращаться с деньгами налогоплательщиков столь же бесцеремонным образом?

Эллиот немедленно вскочил на ноги.

— Мистер председатель! — закричал он. — Это был бесчестный вопрос и не что иное, как инсинуация и клеветническое обвинение. Давайте продолжать.

Он сел под громкие аплодисменты, а Нат остался стоять. Он не мог не восхититься наглостью Эллиота, который подстроил провокационный вопрос, а потом пришёл на выручку своему сопернику. Нат подождал тишины.

— Случай, о котором вы упомянули, произошёл больше десяти лет назад. Это была моя ошибка, о которой я сожалею, хотя парадоксальным образом она привела к огромному финансовому успеху, принёсшему прибыль всем инвесторам, потому что три и шесть десятых миллиона, которые банк Рассела вложил в проект «Сидер Вуд», стали благом для жителей Хартфорда, не говоря уже об экономике города.

Человек, задавший вопрос, всё ещё не хотел садиться.

— Несмотря на великодушное замечание мистера Эллиота, могу ли я спросить его, сообщил бы он в полицию о таком незаконном присвоении фондов?

Эллиот медленно поднялся.

— Я предпочёл бы воздержаться от комментариев, не зная подробностей данного конкретного дела, но я готов поверить мистеру Картрайту, что он не совершил никакого преступления и горячо сожалеет о своей ошибке и о том, что он тогда не сообщил об этом обмане соответствующим органам. — Он помедлил. — Однако если я стану губернатором, вы можете быть уверены, что моё правление будет открытым. Если я сделаю ошибку, то признаю её сразу же, а не десять лет спустя.

Спрашивавший сел, закончив свою работу.

После этого председателю было нелегко навести порядок. Задали ещё несколько вопросов, но ответы на них мало кто слушал: все продолжали обсуждать откровения Ната.

Когда председатель в конце концов закрыл собрание, Эллиот быстро ушёл, а Нат остался на своём месте. Он был тронут тем, сколько людей подошли и пожали ему руку, согласившись с тем, что «Сидер Вуд» оказался благом для города.

— Что ж, по крайней мере тебя не линчевали, — сказал Том, когда они с Натом уходили из ресторана.

— Нет, не линчевали, но завтра на уме у людей будет только одно: достоин ли я стать губернатором?

«Скандал из-за „Сидер Вуд“», — гласил на следующее утро заголовок газеты «Хартфорд Курант». Друг с другом рядом были помещены фотография чека и подлинная подпись Джулии. Это выглядело не очень хорошо, но, к счастью для Ната, добрая половина избирателей пошла голосовать задолго до того, как газета появилась в киосках. Нат заранее, на случай поражения, подготовил заявление о снятии своей кандидатуры; в этом заявлении он поздравлял своего противника, но не обещал поддержать его кандидатуру на пост губернатора. Когда штаб-квартира республиканцев объявила о результате первичных выборов, Нат сидел у себя в кабинете.

Том принял звонок и ворвался в кабинет Ната без стука.

— Ты победил, ты победил! — закричал он. — 11792 против 11 673: это — перевес всего лишь в сто девятнадцать голосов, но это делает тебя лидером в коллегии выборщиков — двадцать девять против двадцати семи.

На следующий день газета «Хартфорд Курант» указала, что никто из инвесторов «Сидер Вуд» не потерял денег: значит, избиратели ясно дали понять, кого они предпочитают.

Нату предстояли ещё три собрания партийных лидеров и два раунда первичных выборов, прежде чем его кандидатура должна была получить окончательное одобрение. Поэтому он был рад обнаружить, что «Сидер Вуд» быстро стал вчерашней новостью. Эллиот победил на следующем собрании партийных лидеров со счётом 19:18, а четыре дня спустя Нат выиграл первичные выборы со счётом 9702: 6379, что ещё больше увеличило его перевес перед последними первичными выборами. В коллегии выборщиков Нат теперь лидировал со счётом 116:91, и опросы общественного мнения показывали, что в городе, в котором он родился, он был на семь пунктов впереди.

На улицах Кромвеля за Ната агитировали его родители, которые сосредоточили внимание на местных избирателях, а Кэти и Льюк старались убедить молодёжь пойти голосовать. С каждым днём Нат всё более убеждался, что он победит. Газета «Хартфорд Курант» уже начинала гадать, победит ли Нат и Флетчера Давенпорта на будущих губернаторских выборах. Однако Том всё ещё настаивал, чтобы Нат всерьёз отнёсся к телевизионным дебатам с Эллиотом накануне окончательного голосования.

— Мы должны преодолеть последнее препятствие, — сказал он. — Преодолей его, и ты будешь кандидатом. В воскресенье ещё раз снова и снова пройдись по всем вопросам и приготовься ко всему, что может возникнуть в ходе дебатов. Можешь быть уверен, что Флетчер Давенпорт будет смотреть тебя по телевизору и анализировать каждое твоё слово. Если ты споткнёшься, он сразу же выпустит заявление для прессы.

Нат уже жалел, что несколько недель назад согласился провести телевизионные дебаты с Эллиотом в ночь перед последними первичными выборами. Он и Эллиот согласились, чтобы дебатами руководил Дэвид Анскотт. Анскотт был интервьюером, который больше заботился о своей популярности, чем о том, чтобы добиться ответов на важные вопросы. Том считал, что дебаты Ната с Эллиотом будут генеральной репетицией более серьёзных дебатов Ната с Флетчером, когда начнётся борьба за губернаторский пост.

Каждый день до Тома доходили известия, что добровольцы Эллиота оставляют его, а некоторые даже перешли в команду Ната, так что, когда Нат и Том пришли в телевизионную студию, оба чувствовали себя довольно уверенно. Су Лин пришла в студию вместе с мужем, а Льюк сказал, что останется дома и будет смотреть дебаты по телевизору, чтобы потом сказать отцу, как он выглядел на экране.