По преданию, когда Олимпиада родила Александра, два каменных орла, украшавших крышу ее апартаментов, были поражены молнией. В других преданиях говорится о живых орлах, которые гнездились там. Есть легенда, что храм Дианы/Артемиды сгорел, пока сама богиня находилась в Македонии и присутствовала при родах Александра. Связь между Дианой/Артемидой, орлами и молнией очень интересна. Поскольку Диану/Артемиду чтили в Эфесе в форме священного омфалоса — камня конической или пирамидальной формы, предположительно «упавшего с неба», словно выброшенного с разрядом молнии. Утверждалось также, что оракул Аполлона в Дельфах был основан после того, как два орла, посланные Зевсом, приземлились около омфалоса в этом месте. Между тем в Египте пирамидальный «небесный камень» под названием бенбен был главным символом религиозного культа в священном городе Гелиополе с доисторических времен.[795] Действительно, такие бетили и омфалосы играли важную роль во многих древних религиях и обычно ассоциировались с плодородием и рождением божеств.

Согласно Плутарху, Олимпиада утверждала, что она забеременела после того, как молния ударила в ее чрево и оплодотворила ее семенем Зевса/Амона.[796] В другом месте Плутарх повествует о том, как чрево священной египетской богини-коровы (воплощение Исиды) тоже было оплодотворено божественной молнией для рождения теленка Аписа, символа правящей династии солнечных фараонов, то есть царей-Горов.[797] В египетской религиозной иконографии богиню Исиду часто изображали в виде коровы с пятилучевой звездой над головой. Этой звездой был Сириус, который греки называли Сотисом. Традиционно, гелиакальный (предрассветный) восход этой звезды обозначал момент божественного рождения солнечных царей Египта. В этой связи следует отметить, что многие античные авторы относят дату рождения Александра на 20 июля по юлианскому календарю — дату, близкую к гелиакальному восходу Сириуса в ту эпоху. Из этого следует, что Сириус должен был играть важную роль в мифе о его рождении. Как указывает французский автор Жан-Мишель Обер, это даже заставило Александра отказаться от старого греческого календаря и заменить его египетским, основанным на гелиакальном восходе Сириуса. Он сделал это за некоторое время до того, как его армия вступила в Египет:

«Теперь врата Египта были открыты для него, но Александр снова столкнулся с сопротивлением в порту Тир, который он не хотел оставлять за спиной и осада которого продолжалась полгода, с января по июль 332 года до н. э. Тогда произошло необычное событие: взятие города соответствовало астрономической дате гелиакального восхода Сириуса, или Песьей (Собачьей) звезды. Это означало, что звезда, отсутствовавшая на небосводе более двух месяцев [70 дней], снова появилась на восточном горизонте, чтобы отметить победу Александра и провозгласить, что вскоре он увенчается короной фараона… Впоследствии Александр Великий, благочестивый сын Амона, изменил греческий календарь таким образом, что восход Сириуса обозначал Новый год, как это делалось в Египте…»[798]

Укрепляя символическую связь между Александром и Сириусом, Жан-Мишель Обер также привлекает внимание к так называемому «вознесению Александра». Это было темой живописных полотен, популярных в Средние века, когда обожествленного Александра изображали возносящимся на небеса в колеснице, запряженной грифонами, под пятилучевой звездой, которую Обер отождествляет с Сириусом:

«Этот апофеоз запечатлен в многочисленных скульптурах, живописных полотнах и даже ювелирных украшениях… В сценах «вознесения» героя мы часто видим Александра, стоящего в колеснице Гелиоса (Солнце), запряженной грифонами или львами; на других изображениях он возносится на небо на своем троне, а на третьих огромные орлы уносят Александра к Солнцу. На всех этих изображениях над головой героя сияет звезда — явный символ Сириуса, небесного тела, правящего судьбой царей, согласно древним египтянам…»[799]

Эту ассоциацию с Сириусом можно также обнаружить у преемников Александра и в самом городе Александрии. Согласно французскому египтологу Сиднею Оферу, специалисту по династии Птолемеев,[800] цариц этой династии изображали в головных уборах богини Сотис, т. е. Сириуса. Офер также показывает, что богиня Фароса, знаменитого Александрийского маяка (одного из семи чудес Древнего мира), тоже носила имя Сотис. Отсюда можно сделать вывод, что яркий свет маяка, который видели мореходы, приближавшиеся к побережью Египта, уподоблялся свету звезды Сириус, когда она поднималась на востоке и направляла моряков к Александрии.

Плутарх излагает другой вариант мифа о рождении Александра, по-видимому связанный с историей Нектанеба, рассказанный псевдо-Каллисфеном, но на этот раз без присутствия самого Нектанеба. В варианте Плутарха Филипп II заглянул в замочную скважину покоев Олимпиады в их брачную ночь и с ужасом увидел, как его жена бурно совокупляется с огромным змеем. Глубоко потрясенный Филипп обратился за советом к оракулу Аполлона в Дельфах, где ему сообщили, что он должен совершить особое жертвоприношение в честь Зевса/Амона, ибо змей был хорошо известным символом этого божества.

Другой инцидент, по-видимому отражающий связь между Александром и Зевсом/Амоном, произошел в городе Афит, капитулировавшим без борьбы перед армией Филиппа II в день рождения Александра. Жители Афита были почитателями Зевса/Амона, благодаря которому 150 лет назад город был спасен от великого спартанского полководца Лисандра. Сам Лисандр был приверженцем культа Зевса/Амона и даже совершил паломничество в Сиву, чтобы посоветоваться с местным оракулом.[801]

После того как Александр был объявлен египетским фараоном в Мемфисе и признан законным наследником Нектанеба II, он тоже отправился с небольшой группой товарищей в оазис Сива. Среди его спутников были друг детства Птолемей (будущий фараон Египта) и Каллисфен, родственник Аристотеля. Они прошли по пустыне на запад от Ракотиса (место будущего строительства Александрии) к Марса Матрух, расположенному примерно в 320 км опуда. Путешествие из Александрии в Марса Матрух, которое в наши дни можно совершить на автомобиле за четыре часа, заняло у Александра и его конных спутников не менее недели.

Оттуда царский экскорт повернул на юг и начал медленное продвижение к Сиве, продолжавшееся еще восемь дней. Сейчас, как и во времена Александра, весь этот маршрут проходит по аридной плоской пустыне, монотонную поверхность которой нарушают лишь отдельные холмы или курганы. Однако после этого ландшафт неожиданно превращается в уменьшенное подобие Большого Каньона, и вдали, словно пустынный Шангри — Ла, появляется пышный оазис, обрамленный двумя озерами с востока и запада.

При вступлении в Сиву Александра приветствовали как «сына Амона». С огромными почестями его провели в храм оракула Зевса/Амона, где его принял высший жрец во внутреннем святилище. Никто не знает, что произошло там с Александром и что он видел, но возможно, что помимо других вещей ему показали священный омфалос Амона как свидетельство его собственной божественности.[802]

Далеко на юге от оазиса Сива находится город Фивы, современный Луксор, с огромным храмовым комплексом, посвященным верховному богу Амона. Даже во времена расцвета греческой цивилизации это был один из главных священных городов Древнего мира. Хотя в более раннюю эпоху Гелиополь, расположенный на севере Египта около великих пирамид, играл главную роль, теперь Фивы были местом легитимизации и обожествления египетских царей. Поэтому было совершенно естественно и даже предсказуемо, что Александр Великий, как «сын Амона», пожелал связать свое имя с Фивами.