Если мы правы, то вышли на след «Организации», которая в течение столетий вела тайное существование и осуществляла свои цели, выполняя масштабные проекты оккультного городского планирования, «скрытые» от общественного внимания. Для того чтобы понять, зачем кому-то понадобилось столь грандиозное мероприятие, мы сначала должны изучить герметическую религию, которая стоит за замыслом магического города Адосентина.
ГЛАВА 9
ДВА ФЕНИКСА
«Божественный город был построен для меня… Я знаю это и знаю его название…».
Книга Мертвых, глава 109[717] «Я вошел в город Бога — регион, существовавший в первозданное время…»
Книга Мертвых, глава 183[718] «Вход в город закрывает огонь… Бог создал его для тех, кто добровольно последует в его свите… Он сделал город так, что может жить там по своей воле, и никто не может войти туда, иначе как в день великих преображений…»
Книга Мертвых, глава 149[719] Специалисты, изучающие древнюю литературу, часто утверждают, что не существует прочной генетической связи между известными религиозными текстами Древнего Египта (охватывающими период примерно от 2300 года до н. э. до начала нашей эры) и герметическими текстами, составленными в Александрии Египетской примерно от начала нашей эры до 300 года н. э. «В герметических текстах наблюдается отсутствие терминов египетской мифологии, литургии и священного знания, — объясняет Тобиас Чартон, — на самом деле мы ничего не узнаем о египетской религии за исключением самых общих мест, которые, вероятно, не станут откровением для обычного читателя туристического путеводителя по современным памятникам Древнего Египта».[720]
Научный разбор «Герметики» начался с работы Исаака Казобона (1559–1614), который на позднем этапе своей жизни успешно продемонстрировал, что ни один из входящих в нее текстов не мог быть написан древним египтянином по имени Гермес Трисмегист, в противоположность широко распространенному убеждению после их повторной находки в 1460 году. Со знанием дела проанализировав тексты, он справедливо датировал их раннехристианским периодом (I–III века н. э.) и таким образом как будто «развенчал» представление о том, что они были созданы в эпоху Моисея или еще раньше. Прошло много лет, прежде чем находки Казобона были полностью приняты, что лишило герметические тексты той ауры престижа, которой их наделяла ложная древность. Неизбежным результатом было то, что в следующие 150 лет «герметические сочинения во многом утратили свой интерес для людей и едва не были преданы забвению».[721]
Возобновление научного интереса к «Герметике» в 1960-х годах почти исключительно было связано с именем Фрэнсис Йейтс, чьи работы мы часто цитируем в этой книге. Сделав Гермеса крупной фигурой в ряду предшественников научной революции и провозвестником эпохи Возрождения, она способствовала тому, чтобы герметические сочинения снова стали «необходимым чтением для многих людей, изучающих историю ранней и современной мысли и науки».[722]
По мнению Йейтс, Казобон в своем разоблачительном трактате XVII века выплеснул вместе с водой и младенца. Тексты действительно происходили не из Древнего Египта — в этом Казобон был совершенно прав. Тем не менее «египетская иллюзия», вводившая в заблуждение ученых Академии Медичи и их преемников по всей Европе в течение почти 200 лет, придала герметическим текстам достаточную силу убеждения для того, чтобы вызвать глубокие перемены в мировоззрении людей и в их понимании человеческого предназначения.[723]
Сохранение сути
Аргумент о необходимости прагматичного изучения влияния герметических текстов независимо от дискуссии об их древности снова сделал эту тему достойной обсуждения в академических кругах, но не пролил свет на происхождение самих текстов. Нам остается поверить, что эти поразительные изощренные сочинения появились в полностью готовом виде из ниоткуда в первые три столетия нашей эры. Таким образом, нам предлагают признать, что «точное происхождение философской «Герметики» в значительной степени остается загадкой».[724]
Все специалисты сходятся в том, что должна существовать тесная связь между философами и религиозными мыслителями, составлявшими «Герметику» в Александрии в I–III веках н. э., и философами и религиозными мыслителями, составлявшими гностические тексты в Александрии именно в этот период. Дело не только в том, что определенные тексты «Герметики» (включая «Асклепия») были частью гностической библиотеки Наг Хаммади,[725] хотя это явно указывает на сходные интересы герметических и гностических обществ этого периода. Гораздо более важное значение имеют глубокие структурные связи на уровне идей, которые могут быть выявлены между двумя собраниями текстов.
Скрупулезная работа по выявлению этих связей, а также поразительных философских и религиозных подводных течений поздней античности была проделана учеными традиционной школы, принадлежащими к так называемому «мейнстриму» (основному потоку). Однако со времен Казобона (за некоторыми видными исключениями, о которых мы поговорим в следующих главах) любая попытка повторного исследования предположительно закрытого вопроса о возможном древнеегипетском происхождении герметических текстов в научных кругах была равносильна самоубийству.
Одной из главных задач этой книги является поиск следов некоего «заговора», или тайного соглашения, основанного на герметических и гностических идеях и первоначально сформулированного около 2000 лет назад. В противоречие с общепринятыми научными взглядами мы предполагаем, что герметические тексты действительно тесно связаны с гораздо более древней египетской религией. Вероятно, они были специально составлены таким образом, чтобы сохранить ее суть, избавившись от внешнего содержания. Если воспользоваться метафорой из гностических и герметических учений о реинкарнации, замысел мог заключаться в том, чтобы перенести «душу» египетской системы в момент ее смерти под гнетом Римской империи в совершенно новое «тело», лучше приспособленное к требованиям времени.
Строительство града Божьего
В герметической литературе часто встречаются упоминания о городах.
В конце главы 8 мы привлекли особое внимание к магическому «космическому городу» Адосентину, который, согласно «Пикатриксу», был построен в далеком прошлом Гермесом Трисмегистом и благодаря его планировке обеспечивал благотворное влияние небесных сил на его жителей. Мы также указали, что сходный магический город, построенный богами, описан в тексте «Асклепия», возможно, наиболее известного из всех герметических сочинений, но там изображен не древний город, а город из пророчества, город будущего, «куда по суше и по морю устремится вся раса смертных людей».[726]
Если, как говорят ученые, не существует генетической связи между древнеегипетскими и герметическими текстами, то, наверное, можно считать совпадением, что в 183-й главе Египетской Книги Мертвых, датируемой примерно 1200 годом до н. э., содержится такой любопытный фрагмент: «Я вошел в град Бога — регион, существовавший в первозданное время; ка и дух — суть этого места. Бог его — Тот, податель пищи, к которому сходятся все земли…»[727]
