Разумеется, слушать и читать такие лозунги в свой адрес никому не доставляет удовольствия, но все помянутые выше политические деятели за пять лет произнесли так много прекрасных слов похвалы гласности и столь обильно, вольготно ею пользовались, что давно должны бы приготовиться к ее данайским дарам и для себя лично. Ну неужели, страстно повторяя за Генсеком девиз "Нет зон, закрытых для критики!", они были все-таки уверены, что высокие должности, звания, знакомства и красивые глаза оградят их, оставят им мини-зонку?

Между прочим, не могу понять: если В. Дудинцев и С. Краюхин, "Литгазета" и "Известия" считают приведенные лозунги несправедливыми и вредными, то зачем они тиражируют их в миллионах экземпляров по всей стране? Не есть ли это своеобразный вариант знаменитой басни "Пустынник и Медведь"?

К нестандартным лозунгам типа "Вон!" и "Долой!" было время у наших руководителей подготовиться еще с дней XIX партконференции. В. Дудинцев помнит, надо полагать, выступление на ней первого секретаря Коми обкома партии В. И. Мельникова, который, между прочим, сказал: "Тот, кто в прежние времена активно проводил политику застоя, сейчас, в период перестройки, в центральных партийных и советских органах быть и работать не может. За все надо отвечать, и отвечать персонально. (Аплодисменты)".

Эти слова, как видно, не очень понравились председательствующему, который персонально отвечает, в частности, за Продовольственную программу, и он перебил оратора: "А может, у тебя какие-то конкретные есть предложения? (Оживление в зале). А то мы сидим и не знаем: или это ко мне, или к нему относится". Думаю, что сейчас он такой рискованной реплики уже не бросил бы. Но и тогда высокоиерархическое недовольство не смутило, не сбило В. И. Мельникова, он за словом в карман не полез. Сказанное им относилось, конечно, ко многим, и все это понимали, но оратор был сдержан, когда с достоинством ответил: "Я бы это отнес к товарищу Соломенцеву в первую очередь, к товарищам Громыко, Афанасьеву, Арбатову и другим"… Под другими, видимо, следовало понимать Г. А. Алиева, Д. А. Кунаева, В. М. Чебрикова, В. В. Щербицкого, П. Н. Демичева, Б. Н. Ельцина, С. Л. Соколова, Ю. Ф. Соловьева, Н. В. Талызина, В. М. Зимянина, В. П. Никонова, И. В. Капитонова — членов Политбюро, кандидатов в члены, секретарей ЦК. Если все они достигли в пору застоя сияющих вершин политической власти, то ясно ведь, что были они не беззаветными борцами против него… Как бы то ни было, а вскоре все эти товарищи оказались в отставке, а потом — еще более ста членов ЦК. Да, все, кроме, разумеется, Г. А. Арбатова. Он не только остался в Академии наук и при всех своих других постах, но в результате нескольких попыток став еще и народным депутатом, даже укрепил давно занятые позиции.

Как известно, на втором Съезде народных депутатов Г. А. Арбатов внес предложение не голосовать за представленную правительством экономическую программу. "Я позволю себе не согласиться с этой позицией, — возразил депутат В. Н. Чернавин, — так как считаю, что она продиктована, видимо, боязнью взять на себя хоть какую-то толику ответственности за нашу работу на Съезде и за положение дел в стране. Слов нет, позиция ни за что не отвечать, ничего не предлагать, все подвергать критике и таким образом обозначать свою значимость, может быть, и привлекательна, и комфортна. Но верна ли она?" Это выступление поддержал депутат Л. И. Матюхин, добавив персонально о Г. А. Арбатове: "Этот товарищ постоянно, на всех этапах нашего развития, везде давал советы. Но никогда нигде не отвечал за свои заявления. Это и порождает безответственность".

Г. А. Арбатов решительно отверг позицию своих оппонентов. Выступление Л. И. Матюхина он интерпретировал так: "В силу каких-то заявлений, сделанных Мною в прошлом, теперь я не имею права выступать И критиковать…" Ну, это было сказано, конечно, в состоянии аффекта: ни о каком запрете Арбатову выступать И критиковать кого бы то ни было Матюхин не говорил, он вел речь всего лишь об ответственности за свои слова. Тем не менее народный депутат Арбатов, назвав своего коллегу "товарищем железнодорожником", заявил, что поставит вопрос "о снятии (!) депутатской неприкосновенности с этого товарища" и подаст на него в суд. Право, это было бы опрометчиво.

Действительно, вдруг в судебном разбирательстве всплывет, например, статья Г. Арбатова "Бумеранг", напечатанная в "Правде" 9 мая 1986 года и посвященная Чернобылю. Ведь она — пример поразительной безответственности за свои слова. Усилия академика направлены были здесь на то, чтобы усыпить общественное мнение. То, что произошло с "Челленджером", те несчастья, что случились на АЭС США, Англии и других стран, он решительно именует "катастрофами", "трагедией", а Чернобыль — это, по его словам, всего лишь "авария". Конечно, авария вызывает "известное беспокойство", "определенную тревогу", но — "она не первая в мире, а 152-я из зарегистрированных". Не погибло же человечество от предыдущих ста пятидесяти одной. И вот "локальную аварию" недруги нашей страны "изобразили наподобие всемирного ядерного бедствия". Да нет же, это всего лишь "авария, несчастный случай", притом — "ничтожный по своим масштабам в сравнении с угрозой, которой чревата ядерная война". Господи, какое утешение-то! Действительно, ведь даже бомбардировки Хиросимы и Нагасаки носили локальный характер и не превратились во всемирное ядерное бедствие.

Академик даже признавал: "Авария не обошлась без жертв". Каких? Оказывается, "есть раненые и облученные". А погибшие? Глухое молчание. А между тем тогда, 9 мая, уже было известно и о погибших, позже их оказалось 28 человек, и Арбатов не мог не знать о таких жертвах.

Отчего же во всем мире поднялся тогда такой шум? Ну, это для академика совсем просто. Всю жизнь он только тем и занимался, что отвечал на такого рода вопросы. "Слишком уж беспокоил многих западных деятелей тот отклик, который вызвали у общественности США, Западной Европы и всего мира крупные советские инициативы… Облик СССР как страны, честно и непреклонно отстаивающей мир, напугал зачинщиков гонки вооружений… Они лихорадочно искали повод, чтобы открыть массированный огонь по международному авторитету СССР… Со всех перекрестков кричали изо дня в день с утра до вечера" и т. д. и т. п. Исход всего этого был известен академику еще до того, как он сел за статью: "Их затея скорее всего обернется пропагандистским бумерангом".

Нет, не советовал бы я академику Арбатову начинать свою парламентскую деятельность с суда. Не получит ли он и здесь такой же афронт, как на Съезде со своим призывом не голосовать за программу правительства? Ведь за нее проголосовало 1532 депутата. Подавляющее большинство, доводящее поэта Евтушенко до интеллектуального спазма.

Словом, уж как хотите, Владимир Дудинцев, но одна лишь статья "Бумеранг" и то дает основания сожалеть, что академик Арбатов, одна из виднейших фигур эпохи застоя, не только до сих пор не последовал за Соломенцевым, Алиевым, Кунаевым и другими, но еще и грозит кому-то судом. А следовательно, возможны и соответствующие лозунги. Например, "Руки прочь от академика Арбатова — руки, которые его поддерживают!".

… Вот еще и академик Т. И. Заславская объявила с трибуны второго Съезда народных депутатов о своем намерении привлечь к суду коллегу по депутатскому корпусу Эрмека Жакселекова. Думается, при этом Татьяна Ивановна допустила сразу несколько ошибок, удивительных для человека науки. Прежде всего Э. Жакселеков в своем выступлении даже не назвал Заславскую, — вольно ж ей было узнавать себя за теми гневными словами, что сказал оратор о страшной концепции "неперспективных деревень". Ну действительно, если не имеешь к этому никакого отношения, то чего ж волноваться? Тут невольно приходит на ум поговорка об огнеопасной шапке.