Хотя Фрида и не могла по-настоящему очаровать публику, выступая лишь на радио и телевидении, ее талант певицы тем не менее не остался незамеченным. В начале 1968 года она приняла участие в радиопрограмме вместе с чрезвычайно популярным певцом Лacce Лендалем. Очарованный ее внешностью и голосом, он предложил ей отправиться вместе летом в полуторамесячный тур по Народным паркам. Фрида, еще до этого планировавшая принять участие в туре с другим, менее известным певцом, сразу же приняла лестное приглашение Лендаля.

Тур, длившийся с 22 мая по 30 июня и включавший 40 выступлений, без сомнения, явился весьма полезным опытом для Фриды. Она всегда вспоминала его как свое первое настоящее предприятие в шоу- бизнесе. Однако, судя по всему, он мало способствовал росту ее популярности: в 1968 году были выпущены еще два сингла, и оба провалились. EMI делала все, чтобы раскрутить ее, но без какого бы то ни было успеха.

Фрида находилась на грани отчаяния. У нее был контракт, продюсер верил в нее, несмотря на неудачи всех ее синглов, она выступала вместе с популярнейшим певцом Швеции, и в то же самое время ей приходилось вести домашнее хозяйство в Эскилстуне, вместо того чтобы заниматься своей музыкальной карьерой в Стокгольме. Дальше так продолжаться не могло.

Рагнар понимал это и советовал ей уйти из Anni-Frid Four. Она говорила репортерам: «Мой муж сказал мне: «Теперь у тебя есть шанс. Ты слишком хорошая певица, чтобы и дальше оставаться с нами».

Со своей стороны Фрида осознала, что, как бы хорошо ни относилась она к Рагнару, это не была настоящая любовь. То, что их связывало, походило больше на дружескую привязанность, которую она испытывала к нему в благодарность за внушаемое им чувство уверенности. К тому же их объединяли дети.

В интервью, которые Фрида давала в первые месяцы после своего успеха, уже слышались нотки отстраненности, когда она говорила о Рагнаре. Заявления вроде «мой супруг — замечательный отец и муж, гораздо лучший муж, чем музыкант» относились скорее к коллеге по работе, нежели к любимому человеку. И несмотря на множество практических преимуществ, которые давала совместная работа в группе, их профессиональное сотрудничество оказывало определенное негативное влияние на их отношения.

Сомнения переросли у нее в настоящую депрессию. «Я обнаружила, что между Анни-Фрид и образцовой домашней хозяйкой и матерью, готовой до полусмерти вылизывать свое уютное гнездышко, нет ничего общего, — вспоминала она позже. — У меня было ощущение, будто я должна прыгнуть со скалы, чтобы не задохнуться».

Ситуацию окончательно разрешило предложение работать в кабаре-шоу с ветераном, известным пианистом и эстрадным артистом Чарли Норманом. Предполагалось, что с этим шоу, открывавшемся в январе 1969 года, они будут выступать на различных площадках по всей Швеции в течение нескольких месяцев. Она не смогла бы приезжать каждый вечер в Эекилстуну, чтобы заниматься домом и детьми. В отношениях Фриды и Рагнара уже давно не было места романтике. Они оба пришли к однозначному выводу: развод неизбежен.

Однако Фрида очень переживала по поводу детей. Шестилетний Ханс и Лиза-Лотта, которой не исполнилось и двух лет, оставались с отцом в Эскилстуне, где он мог обеспечить им хорошее воспитание. Для Фриды это было тяжелое решение, но, тем не менее, она приняла его без особых колебаний. «Я не жалею о том, что переехала в Стокгольм, — говорила она год спустя. — В каком-то смысле это был первый случай, когда я сделала что-то для себя. Но я никогда не теряла связи с детьми».

Поначалу Фрида в Стокгольме чувствовала себя очень неуютно и тосковала по семье. Она жила одна в Бру, в нескольких милях к северо- западу от столицы, неподалеку от Чарли Нормана и его семьи. «Конечно, я могла заходить к Чарли, но... Нет, одиночество не для меня, я просто не переношу его, — говорит она. — Никогда в жизни мне не было так одиноко, как в то время». Переезд в Стокгольм мало улучшил ее положение как записывающейся певицы. Планы подписать контракт с западногерманской звукозаписывающей компанией, что в то время делали многие шведские певцы, не увенчались успехом.

Единственным лучом света во тьме было сотрудничество с Чарли Норманом, которое оказалось длительным и плодотворным. Открыв шоу в Гетеборге 7 января, они регулярно работали вместе на протяжении полутора лет. «Чарли оказался хорошим педагогом как в музыкальном плане, так и в плане поведения на сцене, — признает она. — Он относился ко мне по-отечески».

В марте 1969-го ей представилась еще одна возможность добиться успеха в качестве сольной певицы. Фрида приняла участие в Melodifestivalen, в ходе которого отбирались шведские исполнители для песенного конкурса Eurovision, с песней «Harlig аг var jord» («Это прекрасный мир»). Хотя она оказалась только четвертой, песня все же принесла ей некоторое признание, став ее первой вещью, вошедшей в Svensktoppen. Увы, она оставалась там всего неделю и не попала в чарт продаж.

Один из участвовавших в конкурсе композиторов был более удачлив. Бенни Андерссон совместно с певцом и автором Ларсом Бергхагеном написал для него песню «Hej clown», которая хотя и заняла только второе место, стала большим хитом в шведских чартах.

Бенни и Фрида потом вспоминали, что виделись и даже поздоровались на Melodifestivalen, но в царившей там сумятице им не удалось пообщаться. Они смогли поговорить во время второй встречи спустя несколько дней. Незадолго до этого Hep Stars начали выступать с кабаре- шоу, и на начало марта у них было намечено несколько выступлений в Мальме. Их гитарист Янне Фриск окончательно покинул группу, и его вновь временно заменял Бьерн Ульвеус.

Фрида и Чарли Норман тоже выступали в это время в Мальме на другой площадке. Однажды поздно вечером они ужинали в ресторане, когда туда совершенно случайно зашли Бьерн и Бенни. Вскоре к ним присоединились Свенне Хедлунд и его невеста Шарлотта Уокер.

Сразу же возник общий разговор на близкие всем темы шоу-бизнеса. Позже вечеринка переместилась в отель, где жили Бьерн и Бенни. «За кофе и выпивкой мы проговорили до семи часов утра», — вспоминает Бенни.

Этим все тогда и закончилось, но когда Фрида вышла холодным мартовским утром из отеля, у нее было ощущение, будто она знала Бенни всю жизнь. Против его юношеского обаяния и лучившихся добротой глаз невозможно было устоять. В свою очередь Бенни был очарован симпатичной брюнеткой с заразительным смехом.

В том же марте Бьерн, Бенни и Фрида встретились вновь, когда все трое были участниками «жюри музыкального автомата» в радиопередаче Midnight Hour. Бенни в то время встречался с другой девушкой, но не смог избежать соблазна немного пофлиртовать с Фридой. «Мы решили больше не встречаться, поскольку совершенно не были расположены влюбляться и принимать на себя какие-либо обязательства,— вспоминает она. — Конечно, я уже была влюблена в него, но потребовалось некоторое время, чтобы он начал испытывать ко мне те же чувства».

Бенни вспоминает: «Мои отношения с той, другой девушкой близились к завершению, но я все же собирался к ней в Париж. Фрида жила далеко от центра Стокгольма, мне стало жаль ее, и я предложил ей пока пожить у меня. Вернувшись из Парижа, я сказал Фриде, что моя девушка приедет в Стокгольм осенью. Фриде это явно не понравилось, но она ничего не сказала и стала собирать вещи. «Ты можешь остаться до конца месяца», — сказал я ей. Так она и осталась, потому что я вдруг почувствовал, что хочу этого».

Что касалось Фриды, несмотря на семь лет жизни с Рагнаром, она была влюблена впервые в жизни. Для Бенни это тоже было первое после расставания с Кристиной серьезное чувство. Однако Фрида все еще отгораживалась от него стеной недоверия ,которую не так-то легко было сломать. Бенни понимал, что ему потребуется время для того, чтобы узнать ее. «Она была невероятно скрытной в то время и очень серьезной, — говорит он. — Мы много беседовали, но она почти никогда не говорила о себе».