Галя добралась до чертежного штампа, где надо было указать данные автора.

    - Как твоя фамилия и инициалы? – спросила она небрежно.

    Влад робко назвал их, при этом с горечью подумав, что за все время их знакомства, пусть даже и шапочного, она и не подумала поинтересоваться, как его зовут.

 Галя тут же вписала его фамилию в штамп. Его охватил какой-то смутный восторг, когда он увидел, как она старательно и четко выводит тушью его фамилию…

    - А… вообще, меня Влад зовут, - сказал он как бы между прочим.

    - Владислав, значит? – спросила Галя, не поднимая головы от листа.

    - Да нет… Владилен, - сказал он смущенно. – Но я не люблю, когда меня так называют. Пусть будет лучше Влад…

    - А Владик – можно? – вдруг спросила Галя.

    Владик? У него даже дух захватило! Владик – это как-то совсем по-свойски, даже интимно!

    - Конечно, можно! - радостно воскликнул он.

    Галя не ответила. Она дописала последние буквы, и поднялась из-за стола, критично взглянув на свою работу.

    - Ну вот, - сказала она удовлетворенно, - не ахти, конечно, но… сдавать можно! Вполне прилично...

    Влад был поражен до глубины души.  Не ахти? Он в жизни не смог бы написать столь аккуратно и красиво… А время? За какие-то тридцать – сорок минут она сделала работу, которую он не осилил бы и за полдня! Не говоря уже о качестве. Просто ошеломляюще…

    - Спасибо… Галя! – воскликнул он в порыве благодарности. – Не знаю, как вас и благодарить…

    - Прежде всего, перестань мне выкать, хорошо? – строго заметила она. – Я не доцент и не профессор, а такая же студентка, как и ты, только постарше. Ну, и все мы здесь свои, и у нас принято друг другу помогать… Понял меня, Владик?

    - Понял! – воскликнул он вне себя от восторга.

    - Так что там… насчет хлеба?

    - Ой, Галя… Простите, то есть прости… я совсем забыл. Сейчас.

 Влад метнулся за шкаф и вынес батон свежего хлеба, который и протянул ей.

    - Ну куда мне столько? – очаровательно улыбнулась Галя. – Мы не съедим, а вам самим пригодится. Нож у тебя есть?

    Влад снова кинулся за занавеску и вернулся с ножом.

    Галя взяла нож и, положив батон на стол, аккуратно отрезала чуть меньше его половины. Сделала она это как-то по-особенному, этаким царственным движением – так, что Влад невольно залюбовался… Ее вид – в облегающем халате, с ножом в руке – привел его в трепет.

 Ему показалось, что более прекрасного и завораживающего зрелища он никогда не видел. Забрав себе отрезанный кусок, Галя вернула ему нож.

    - Я завтра принесу вам хлеб, - сказала она.

    - Ну что ты, Галя! – горячо возразил он. – Ты же сама сказала – все друг другу помогают…- он вдруг прикусил себе язык: ведь она сама обозначила повод прийти к нему еще раз, а он сам же этот повод взял и устранил! Глупец…

    - Ну хорошо, - отозвалась Галя, - большое спасибо, Владик. Ты нас выручил.

   И она шагнула к двери. Влад запоздало сказал ей вслед:

    - Будет у нас нужда, так и мы к вам заглянем… за хлебом.

    Галя уже приоткрыла дверь, но остановилась на пороге и улыбнулась.

    - Конечно, - просто ответила она. – Заходи… Комната четыреста вторая.

    Влад машинально отметил: это в противоположном конце коридора. Но сам факт, что она назвала ему номер комнаты, уже говорил кое о чем… Или – ни о чем не говорил, а он слышит лишь то, что хочет слышать? И все же, когда дверь за нею закрылась, он вдруг почувствовал, что счастлив!..

     С того самого дня Влад практически постоянно думал о Гале. Где бы он ни находился, чем бы ни занимался, его мысли всякий раз возвращались к ней. К его большому сожалению, он не имел возможности видеть ее так часто, как ему хотелось. И дело было не только в том, что они учились на разных курсах – его не покидало ощущение, будто Галя попросту не воспринимает его сколько-нибудь всерьез, не видит в нем мужчину. Для нее он был младший товарищ по факультету, и не более. Умом Влад понимал, что такое снисходительное отношение к нему с ее стороны было вполне естественным; однако сердцем принять такое положение вещей никак не мог. И это его сильно удручало.

     И тем не менее, всякий раз, когда он встречал ее в институтском коридоре или на шумной толкучей лестнице, и он видел ее задумчивые серо-голубые глаза и завораживающую, загадочную улыбку, его охватывала волна ликования, он испытывал настоящую эйфорию, и ему хотелось смеяться и петь. Но стоило ему расстаться с нею до следующей такой же мимолетной встречи, как он впадал в тяжкую и беспросветную тоску.

     Обнаружилась и еще одна странная особенность: Влад заметил, что всякие попытки его хоть что-нибудь узнать о ней – ее пристрастия, привязанности, какие-то привычки, знание которых было ему интересно не только само по себе, но и могло быть полезно в его попытках сближения, неизменно наталкивались как на невидимую стену: он ничего не мог разузнать о ней. Долгое время даже ее фамилия была ему неизвестна… но не мог же он прямо задать ей вопрос: « А как твоя фамилия?» Такая прямота неизменно вызвала бы и реакцию соответствующую:

 « А зачем тебе это знать, такой ты и разэтакий?» Спрашивать же товарищей Влад тоже не хотел во избежание насмешек в свой адрес и непрошенных советов уже знакомого ему содержания.

     И все же фамилию ее он-таки узнал, причем от человека, на которого никогда и не рассчитывал, от Валерия, своего соседа по комнате.

    При этом Влад наслушался вдоволь гадостей от своего доброго товарища.

    Валерий однажды вечером сказал за скромным ужином, что видел на днях чертежную работу Влада и случайно услышал, как ее хвалил преподаватель.  Особенно ему понравились надписи.

    - Ну и что?- отозвался Евгений. – Радоваться надо за товарища, а ты вроде как с издевкой говоришь об его успехе…

    - А чего радоваться? – хохотнул Валерий. – Ты думаешь, это он надписи делал?

    - А кто? – спросил Женя.

    - Спроси его, может, он скажет…

     Влад почувствовал себя прескверно: его будто бы вынуждали раскрывать сокровенное. Не хватало еще, чтобы его вынудили обсуждать Галю с комнатными соседями. Но в этом вопросе отпираться он не видел смысла: все равно правда выплывет наружу.

    - Девушка со старшего курса зашла к нам… я один тут был, - проговорил он, отводя глаза, - ну и увидела, как я надписи выцарапывал… вот и помогла мне. Что тут такого?

    - Вот видишь? – хихикнул Валерка.

    - Девушку-то как зовут? – добродушно спросил Евгений.

    - Галя…

    - А, знаю! – воскликнул Валерий примерно так же, как Архимед выкрикнул когда-то «Эврика!» - Знаю, знаю… Это Санкина надписи ему сделала. Она очень красиво рисует и пишет…

    - Ты-то откуда знаешь? – сдержанно спросил Женя.

    Валерий в ответ лишь пожал худыми плечами, как бы говоря: « А вот знаю! Это вы ни черта не знаете… Бестолочи!»

     - А кто это – Санкина? – снова спросил Евгений, недоуменно вылупив свои любопытные глаза.

     - Не знаешь? – Валерий явно разохотился. – Ну, Галка Санкина, с третьего курса, кажется… а может, с четвертого. Да видел ты ее сто раз – длинная такая!

    - А, видел, видел, - закивал Евгений, - и вправду, высокая очень. Волосы у нее еще такие вроде как блондинистые, но с таким сероватым оттенком, да? Ничего, симпатичная девушка… А чего она у нас-то забыла? – он повернулся к Владу. – Ты ее позвал, что ли?

   - Да нет, - буркнул Влад, которому этот разговор становился все более неприятен. Они обсуждали женщину, перед которой он благоговел, и обсуждали так непринужденно,будто речь шла о скаковой лошади. – Она сама заглянула. Случайно.

   - Случайно? – усмехнулся Евгений. – Ну-ну… Бывает.

   Валерий прыснул в кулак. Влад начал не на шутку злиться.

   - Что смешного?

   - А? – Валерий хитро взглянул на него сквозь стекла очков. – Да ничего, ничего… Ты не злись только, ладно? Я же не в насмешку, я по-дружески. Послушай, Влад, эта девчонка не для тебя. Ты как-нибудь стань рядом с нею и посмотри на нее и на себя. Только критически…