Похоже, Галя ничего не заметила. Она сосредоточенно водила рукой Влада по листу ватмана, тихонько приговаривая ему в ухо:

   - Вот так… хорошо… молодец… видишь, как у нас хорошо получается? А говорил – не можешь…

   Ее мягкий теплый голос завораживал, вводил в некое подобие транса и сильно возбуждал одновременно. Влад ощущал себя так, словно его несли ласковые волны, несли в какие-то неведомые дали, и он как бы растворялся в этих волнах. Казалось, никогда ему не было так хорошо… И буквы получались на удивление ровные, одинакового размера, с одинаковым наклоном – все одна к одной!

   И трудно было понять, кто же их все-таки выводит: он или она?..

    Работа над чертежом продолжалась не менее двух часов. Когда была закончена последняя буква, Влад чувствовал себя совершенно вымотанным, но невероятно довольным.

    - Ну вот, - удовлетворенно заметила Галя, кладя рейсфедер на подставку. – А говоришь, не можешь! Смотри, как хорошо получилось!

    - Галя, но ведь это ты водила моей рукой! – воскликнул Влад. – Сам я никогда бы так не написал!

    - Но ведь писал ты! – с улыбкой возразила Галя. – Я только направляла и поддерживала… У-у, безобразник… - она, будто играючи, положила ладонь ему на голову, слегка сдавив при этом его лоб своими длинными белыми пальцами…

 Влада мгновенно охватило непередаваемое ощущение восторга и сладкого томления; но когда взгляд его случайно упал на висевшее перед ним зеркало, он вдруг увидел в отражении совершенно ошеломляющую и жуткую картину…

   Сначала он увидел Галю, возвышающуюся над ним и держащую руку на его голове: при этом ее пальцы обхватывали его лоб. Потом увидел самого себя… и вот тут-то возникло нечто ужасающее…

   Он увидел свое лицо, но не такое, каким оно было. Перед его взором маячило неподвижное лицо, принадлежавшее, несомненно ему, но бледное и застывшее, как посмертная маска; веки были скорбно опущены, четко обозначены складки, а из-под Галиных пальцев, чьи длинные ногти, как ножи, немилосердно впивались в его бледный лоб, вниз стекали длинные полоски темной крови, похожие на гигантских дождевых червей… Они пересекали лоб, тянулись по щекам, достигали скул и подбородка; в какой-то миг он испугался, что кровь накапает на лист и неминуемо испортит его, но он не смог наклонить голову – он совершенно не владел ею! И кровавые полосы ползли по его лицу очень медленно, как будто это была… мертвая кровь!

    Влад издал горлом некий странный звук, и Галя тотчас склонилась над ним, убрав руку с его темени и опершись ладонью на стол.

 - Что с тобой, Влад? – спросила она с легкой озабоченностью. – Тебе нехорошо?

 - Н-не знаю! – отвечал он, с трудом ворочая онемевшим языком. – А что?..

 - Да ничего… - ответила Галя. – Только ты вдруг побледнел, как полотно, хрипеть начал.А я всего лишь положила руку тебе на голову.Это было… неприятно?

    - Господи… да что ты, Галя! – горячо возразил он. – Мне еще никогда не было так приятно…

    - Правда? – спросила Галя с чуть лукавой улыбкой. – Значит, все в порядке?

    - Да, конечно… Все в порядке… Спасибо тебе, Галя! Но я пойду. Похоже, я немного перенапрягся.

    - Бедненький…- и Галя слегка погладила его по голове, причем Влад мелко задрожал всем телом, едва только ее пальцы коснулись его волос.

   Она не заметила этой нервной дрожи, или сделала вид, что не заметила.   

   - Вообще-то тебе и вправду пора: уже два часа ночи. Но мы не зря потратили время. Надеюсь, завтра твоя сдача пройдет успешно… Вернее, уже сегодня.

   - И я надеюсь…

    Галя отдернула занавеску и пропустила Влада вперед. Со свернутым рулоном под мышкой он направился к выходу.

    В комнате был полумрак, горел только маленький ночник, и Влад налетел на стул, отозвавшийся резким грохотом.

   - Осторожно! – шепотом воскликнула Галя. – Светка давно спит.

   - Извини…- прошептал в ответ Влад, выходя в коридор.

   - Доброй ночи, - мягко улыбнулась Галя, закрывая за ним дверь. Ее глаза необычно влажно и даже будто призывно блеснули в темноте.

     Влад остался один в громадном длиннющем коридоре, где тускло мерцал дежурный свет. Он постоял несколько минут, приходя в себя, и ощутил, как мелко-мелко трясутся его колени.На лбу высыпали мелкие капли пота.

    « Господи… - смятенно подумалось ему. – Что это было?..»

    А еще он был совершенно уверен, что Галина этой ночью спать не будет.

 И – мучительно захотелось назад, за эту невзрачную, старенькую дверь. И ему стоило невероятных усилий побороть в себе это безумное, дикое, сумасшедшее желание… Влад медленно побрел к себе в другой конец коридора, и этот коридор никак не кончался – он был поистине бесконечен…

     Новый год Влад встретил в студенческом общежитии, в компании своих соседей по комнате и присоединившихся к ним друзей и однокурсников из двух соседних комнат. Стол накрыли в комнате этих друзей, а для увеличения площадей под снедь и выпивку на столы примостили две чертежные доски, которые вместо скатерти накрыли старыми, когда-то запоротыми чертежами. Так как компания подобралась исключительно мужская, то всякие там изыски полностью

 отсутствовали: ядром праздничного угощения служила жареная картошка, приготовленная сразу на двух глубоких сковородах; Шурик Волков, один из членов компании и обучавшийся в параллельной Владу группе, был известен на всем этаже своим особым умением жарить картошку – он-то и играл главную скрипку

 в процессе приготовления этого сугубо студенческого блюда.

   Шурик как никто умел порезать сырую картошечку так ловко и рационально, что она никогда не подгорала и всегда хорошо прожаривалась; в ходе жарки Шурик ее подсаливал, периодически заправляя блюдо маслом и сдабривая заранее порезанным лучком и приправами. К новогоднему столу Шурик от души расстарался, и его фирменная картошка оказалась выше всяких похвал – Владу показалось, что такой вкусной жареной картошки он не едал даже дома. К Шуриковой стряпне подавались вполне обычные вареные сосиски под названием «молочные». Других сосисок –

 немолочных – в ближайших гастрономах не было, как впрочем, и не в ближайших тоже… Хорошо хоть, их вообще удалось достать! Из холодных закусок студенческо - мужской стол украсили присланные кому-то из дома соленые огурчики, маринованные помидорчики, палочки черемши… ну, и конечно, традиционные шпроты в масле, несколько баночек сайры тоже в масле и кильки в томатном соусе. Порезали даже немного варено-копченой колбаски и кусок отхваченного где-то по нечастому везению голландского сыру.  Один из ребят принес на общий праздничный стол присланную из дома – зауральского северного города - копченую рыбу.

   Все это роскошество пошло «на ура», ибо для обычного советского студента вся эта нехитрая снедь представляла собой истинно праздничное угощение, да если еще под водочку… Водку, кстати, пили не все, и для таких «неженок» были закуплены три литровые бутылки первоклассного вермута. Ну, и конечно, «Советское Шампанское» - так, символически – одна бутылка. Исключительно для того, чтобы достойно проводить год минувший и как следует встретить год наступающий.

      За столом посидели хмельно, шумно, весело. Однако Влад все больше пребывал в некотором унынии. К счастью, захмелевшие сотрапезники не слишком обращали внимание на его настроение. Сам же он вряд ли мог вразумительно объяснить свое подавленное состояние, даже если бы его об этом спросили. Возможно, причин было несколько. Прежде всего, Влада совершенно не устраивала погода – она была совершенно не новогодней. Выпадавший в конце декабря снег неизменно таял, образуя во дворе и перед крыльцом обширные лужи; и вот сейчас, прямо в новогоднюю ночь, за окном с черного неба сыплет отвратительный холодный дождь. Совсем не так представлял себе Влад столичную зиму. Где метели, где сугробы?..Как пелось в известной песне: