— Какого заведения? — спросил я. — Владельцу «Канделлайта» или бару Ника на Пасифик-стрит?
— Эй, а вам откуда известно про бар? — спросил он самодовольно. — Приходили смотреть представление?
— Заглядывал туда.
— О чем это вы?
— С компанией.
— Вы меня разыгрываете?
— По-моему, один старый актер пытался разыграть другого.
— А у вас что за роль?
— Блик. Отдел полиции по контролю за игорными домами.
— Это роль резонера, — сказал Хол.
— Кому-то приходится играть и резонеров, — возразил я.
— Так подать мне иск или нет? — спросил он, не желая продолжать обсуждение моей недолгой, но яркой актерской карьеры.
— Ваш иск можно рассматривать как требование компенсации за ущерб, причиненный на рабочем месте, — объяснил я. — Есть чем записать?
— Валяйте.
— Позвоните этому человеку, — предложил я, — от моего имени. Он адвокат и занимается жалобами такого рода.
— Так речь идет всего лишь о трудовой компенсации, — разочарованно протянул Хол, но все же записал фамилию адвоката.
В ту же секунду, как положил трубку, раздался звонок Синтии.
— На пятом канале ваша дочь, — сообщила она.
Я нажал кнопку на пульте.
— Привет, радость моя, — сказал я.
— Пап, я быстро, потому что звоню из вестибюля в школе. Мама спрашивает, мне упаковаться до того, как поеду завтра к тебе, или в тот же день, но попозже?
— Как это понимать: «в тот же день, но попозже»?
— Я обещала ей приехать ненадолго домой, ну, после индюшки, после праздничного обеда. Это ничего? Ведь я поеду в Мексику и не увижусь с ней целых девять дней.
— Ты права, все в порядке. Но вещи сложи лучше до того, как поедешь ко мне, ладно? Когда ты обещала маме заехать?
— Сказала, что после обеда, правильно?
— Конечно.
— Хорошо, папочка, — сказала она и повесила трубку. Джоан очень редко называет меня «папочкой». Я удивленно посмотрел в телефонную трубку, нажал кнопку выключателя и потом, вспомнив о праздничных приготовлениях для моей дочери, позвонил Дейл О'Брайен в адвокатскую контору «Блэкстоун, Гаррис, Герштейн, Гарфилд и Поллок».
— «Блэкстоун, Гаррис, Герштейн, Гарфилд и Поллок», — ответила телефонистка.
— Дейл О'Брайен, пожалуйста, — попросил я.
— Можно узнать, кто ее спрашивает?
— Мэттью Хоуп.
Я подождал.
— Здравствуйте, мистер Хоуп, — раздался женский голос, — это Кэти, секретарь мисс О'Брайен. Простите, она сейчас занята. Может она перезвонить вам?
Посмотрел на часы. Было только 10.10.
— Буду у себя где-то до полудня, — сказал я. — Попросите ее позвонить мне, хорошо?
— Да, сэр.
Поблагодарил и повесил трубку.
Дейл позвонила через двадцать минут.
— Привет, — сказана она, — как дела?
— Просто ужас.
— Бедняжечка, — посочувствовала Дейл. — Потерпи немножко, увидишь, какую индейку приготовлю. Она у меня уже в холодильнике.
Дейл и моя дочь, вопреки моим попыткам освободить их от кухонных хлопот, настаивали на том, что в День Благодарения следует приготовить обед «по всем правилам». Помимо традиционной фаршированной индейки с жареным сладким картофелем, к которой полагался клюквенный соус, непременно приготовленный своими руками («Какая разница, если взять консервированный?» — спрашивал я), зеленых бобов и слоеного торта с клубничной начинкой, следовало подать на стол сельдерей, оливки, хлеб домашней выпечки и набор всяких сладостей, которые подаются до или вместе с основным блюдом. Я уговаривал своих дам, что с таким же успехом мы могли бы заказать все это в ресторане, особенно если учесть, что нам предстоит еще собраться в дорогу, хотя это малозначительное обстоятельство не идет, конечно, ни в какое сравнение с таким ответственным делом, как обед. Но мне с глубочайшей обидой ответили, что они сначала упакуют все веши, а уж потом примутся за приготовление обеда. Им так хотелось бы продемонстрировать свое кулинарное искусство, а мне лучше бы потерпеть, — неизвестно ведь, чем предстоит нам питаться в Мексике. Что мы будем есть в Мексике, составляло одну из наших главных забот. Я проконсультировался по этому поводу с Джеми Фелпсом, нашим семейным врачом, по чьей просьбе когда-то занимался делом, которое оказалось моим первым знакомством с умышленным убийством. Доктор выписан нам «вибрамицин» и велел принимать его каждое утро в профилактических целях, а кроме того, прописал «ломотил», который надо принимать только в том случае, если одного из нас настигнет месть Монтесумы. Но у нас, тем не менее, все еще было неспокойно на душе. Подумав о страшных болезнях, я вспомнил о коте Дейл.
— Как дела у Сассафраса? — поинтересовался я.
— Все в порядке, — ответила Дейл. — Глистов не нашли, сделали все анализы, а лихорадка бесследно прошла. Еще одна маленькая загадка природы. Когда застану тебя сегодня вечером?
— Ты останешься на ночь?
— Да.
— Так почему бы тебе не приехать прямо с работы?
— Нет, хочу сначала уложить веши. Давай договоримся около восьми, хорошо?
— Тогда до встречи.
Не успел я положить трубку, позвонила Синтия.
— «Неподкупный»[21] на пятом канале, — сообщила она.
Я снова поднял трубку.
— Привет, Эйб, — поздоровался я. — Почему бы нам не включить объединяющую линию?
Эйб Поллок — один из партнеров адвокатской фирмы «Блэк-стоун, Гаррис, Герштейн, Гарфилд и Поллок», фирмы с самым длинным в нашем городе названием, а кроме того, той фирмы, в которой работает Дейл. Поллок и не подозревал, что я только что разговаривал с Дейл, и потому такое начало сбило его с толку.
— А разве мы сегодня уже разговаривали? — спросил он.
— Шучу, — ответил я.
— Не шути со мной до ленча, — попросил он. — Что там у тебя с этим ненормальным клиентом?
— С которым из них?
— С тем, что подписал контракт на ремонт дома, содержавший пункт об обязательном одобрении работы.
— «Одобрение» не одобрено, — объяснил я.
— Что это означает?
— Мой клиент нанял их полгода назад, Эйб. Кой-какие работы по ремонту до сих пор не закончены, но даже то, что сделано, — никуда не годится. А теперь твой парень хочет, чтобы ему заплатили, и будь я проклят, если не докажу, что до тех пор…
— Имей совесть, Мэттью, — взмолился Эйб. — Шульц просит оплатить ему хоть половину того, что причитается по контракту.
— Твой Шульц что, родственник того, легендарного гангстера?
— Что? Кто?
— Голландца Шульца, — уточнил я.
— Никогда о нем не слышал.
— Главарь банды в Чикаго.
— Ты гораздо больше похож на чикагского гангстера, — ответил Эйб. — Попроси своего клиента заплатить Шульцу половину, договорились? Дай мне хоть немного отдохнуть от Шульца.
— Он не заплатит ни пенни, Эйб. До тех пор, пока не завершат всех работ и не исправят огрехи, пока мой клиент не примет у них работу.
— Имей совесть, Мэттью, — повторил Эйб.
— Тогда давай так: я передам на время третьему лицу условно депонированную сумму, устраивает тебя это?
— Ты не знаешь Конрада Шульца.
— Зато знаю, как он работает.
— Тогда пусть эта депонированная сумма будет переведена на меня, договорились? В таком случае мой клиент будет спать спокойнее.
— Прекрасно.
— Что?
— Я сказал: «прекрасно», пусть эта условно депонированная сумма находится у тебя.
— Никаких неприятных сюрпризов не будет? — спросил Эйб.
— На той неделе я уезжаю, но проконтролирую, чтобы тебе отправили чек.
— В какие края направляешься? — спросил Эйб.
— В Мексику.
— Похоже, все адвокаты в Калузе собираются на той неделе в Мексику, — съязвил Эйб и, готов поклясться, еще ухмыльнулся при этом.
— Всего двое, — возразил я.
— Что же, приятного отпуска, — пожелал он. — И пожалуйста не вспоминай своих коллег, которые в поте лица будут трудиться, чтобы приумножить национальный доход, пока ты там резвишься на солнышке.