— Рискну, — сказала Дейл.
— Давай.
— Сейчас.
Она в самом деле завела руки за спину, чтобы развязать тесемки своего лифчика, но в этот момент что-то привлекло ее внимание. За темными стеклами очков мне не было видно выражение ее глаз, но совершенно точно она смотрела на берег, что-то там заинтересовало ее: руки, согнутые в локтях, так и замерли за спиной, как крылья изящной чайки, парящей в воздухе. Я проследил за направлением ее взгляда и увидел потрясающе красивую женщину, такой красавицы мне не приходилось встречать.
В первый момент я подумал, что она голая. Потом понял, что черный треугольник внизу ее живота — не лонное эхо длинных черных волос, покрывающих ее плечи, а крошечная полоска бикини. Ей было не больше двадцати двух — двадцати трех лет, такого же роста, как Дейл, и с такими соблазнительными формами, что в сравнении с ней Дейл, которая прекрасно сложена, казалась чуть ли не угловатой. Женщина, которая шла по пляжу, где у каждого тела свой оттенок бронзового совершенства, казалась вырезанной из алебастра, молочную белизну ее изящного лица обрамляли волны иссиня-черных волос, ее грудь, казалось, ослепительно сияла под горячими лучами солнца, широкие бедра округло выступали из тесной полоски бикини, — мерцающий черно-белый мираж с каждой секундой приближался к нам, я увидел светло-серые глаза на этом неправдоподобно прекрасном лице, ощутил запах мимозы, когда она проходила мимо, — и видение исчезло.
— Вот это да! — воскликнула Дейл.
* * *
Женщина, которую мы видели на пляже, пришла в мой кабинет в понедельник утром, в четверть десятого. На ней были синие джинсы в обтяжку, белая майка и солнечные очки. На ее руках, где их не прикрывали короткие рукава майки, были страшные синяки. Переносицу ее изящного носа украшал лейкопластырь. Когда она сняла очки, я увидел, что под глазами синяки, а один глаз заплыл и почти не открывался. Разбитые губы распухли. Когда она заговорила, стали видны дырки в тех местах, где положено иметь зубы.
— Меня звать Мишель Харпер, — представилась она. — Вы должны простить меня с моим английским.
В ее английском безошибочно угадывался французский акцент Голос низкий, хриплый, что как-то не вяжется с обликом столь молодой женщины.
— Вас посоветовала, — продолжала она, — Салли Оуэн.
Я молча кивнул.
— Вы делали ей развод, — добавила она.
— Да, помню.
— Она говорит мне, вы узнаете, что делать.
— Чем я могу быть вам полезен?
— Я хочу, чтобы арестовали моего мужа.
Я пододвинул поближе к себе стопку желтой разлинованной бумаги, взял карандаш.
— Как его имя?
— Джордж Харпер.
— Х-а-р-п-е-р?
— Oui. Mais le'George, il est sans… pardon.[4] «Джордж», без «и» на конце, он americain.[5]
— Джордж Харпер.
— Oui, exactement.[6]
— Почему вы хотите, чтобы его арестовали?
— Вот что он сделал мне. Il а… он сломал мне нос, выбил три зуба… dents? Зубы?
— Да, зубы. Когда это случилось, миссис Харпер?
— Прошлой ночью. Regardez,[7] — сказала она и вдруг задрала свою майку, обнажив грудь. Она не носила лифчика. Груди, безупречным совершенством которых я любовался в субботу на пляже, были сейчас сплошь покрыты страшными синяками. — Это он сделать мне, — сказала она, опустив майку.
— Вы звонили в полицию?
— Когда он уходить, вы хотите сказать?
— В какое время это произошло?
— В два часа.
— В два часа утра?
— Oui. Я не звонила в полицию. Боялась, вдруг он вернется. Не знача, что делать. Поэтому после завтрака я иду повидать Салли.
— В котором часу?
— Девять часов. Не знаю, что делать, vous comprenez?[8] Она говорит мне, я должна иметь адвоката. Она говорит, Джордж уехавший, понимаете, поэтому у меня нет доказательства… доказательство?
— Да, доказательство.
— Oui, это он, это он делает со мной такое. Она говорит, сначала надо видеть адвоката.
— Может, Салли и умелый косметолог, но не очень опытный адвокат. Вам надо было сразу же обратиться в полицию. Но и сейчас не поздно, не волнуйтесь. Я не занимаюсь уголовными делами, понимаете.
— Oui, но Салли говорит мне…
— Да в любом случае помощь адвоката нужна не вам. Если то, что вы рассказываете, правда, адвокат скоро потребуется вашему мужу…
— О, это правда, bien sur.[9]
— У меня нет причин сомневаться в ваших словах.
Я потянулся к книжному шкафу, стоявшему за моей спиной, и достал указатель к четырехтомному своду «Законодательных актов штата Флорида», которые у нас называют коротко «Ф.З.». Мишель наблюдала, как я перелистываю страницы, разыскивая сначала раздел «Словесное оскорбление и угроза действием», потом — «Оскорбление действием» и, наконец, — «Жестокое обращение супруга» и записываю на желтых листочках номера томов и разделов. Сначала я зачитал ей выдержку из раздела 901.15.
— «Блюститель порядка имеет право арестовать физическое лицо, не имея ордера на арест, — провозгласил я, — когда у блюстителя порядка имеются достаточно веские основания считать, что это лицо нанесло оскорбление действием личности супруга, и блюститель порядка находит доказательства телесных повреждений». — Я поднял на нее глаза. — У вас, конечно, такие доказательства имеются. По меньшей мере, сотня свидетелей сможет подтвердить, что в субботу вы выглядели иначе.
— Pardon?[10] — вопросительно подняла она брови.
— На пляже в Сабале.
— Хорошо, — согласилась она.
— Итак, у нас есть основания требовать, чтобы вашего мужа взяли под стражу без ордера на арест. Сейчас отправимся в полицию, вот только посмотрю, что… — Я перелистал страницы, вернувшись к разделу 794.03, в котором разъясняется, что такое «Оскорбление действием». Молча прочитал несколько строк, а потом, глядя на нее, процитировал: — «Физическое лицо наносит оскорбление действием, если оно: а) фактически и преднамеренно касается другого лица против его воли или наносит ему побои…»
— Да, так он это и делает.
— …или: «б) преднамеренно причиняет телесные повреждения другому лицу…» — Я снова посмотрел на нее. — Оскорбление действием — мелкое преступление, давайте посмотрим, что ему за это полагается.
— Полагается?
— Какое наказание.
— Ах, да.
Я вернулся к разделу 775.082, в котором определяется наказание за судебно наказуемый проступок первой степени.
— Вот, — сказал я, отыскав нужный раздел. — Ему грозит тюремное заключение сроком не более года.
— Только год? За то, что он делает мне?
— Давайте посмотрим, что там предусматривается по статье «Угроза действием», — предложил я и вернулся к разделу 784.011. Я молча пробежал его глазами, а потом прочитал отрывок: — «Угроза действием есть преднамеренная противозаконная угроза словом или действием с целью произвести насилие над другим лицом…»
— Да, он делал это насилие.
— «…соединенное с очевидной способностью произвести такие…»
— Он очень сильный, Джордж.
— «И совершение действия, которое вызывает вполне обоснованный страх другого лица по причине неизбежности и неотвратимости насилия».
— Он — monstre, — с жаром воскликнула она. — Un monstre veritable.[11]
— И в таком случае это всего лишь судебно наказуемый проступок второй степени, — объяснил ей я. — Если ваш муж будет признан виновным по обеим статьям, «Угроза действием» добавит только шестьдесят суток к его приговору.
— А когда он выйдет из тюрьмы? Когда пройдет год? И шестьдесят суток? Он тогда убьет меня, нет?