— Что-то слишком рано, — заметила Фэрис. — До начала семестра еще почти два месяца.

— Вы сами не ждете посылку?

Фэрис покачала головой.

— Может быть, вы хотите посетить портниху? — Мадам Кассильда бросила взгляд на обтрепанный подол платья Фэрис. — Я замечала, что девушки так стремительно растут, когда проводят здесь лето. Это все воздух Гринло, свежий морской воздух. Вам понадобится кое-что перешить.

Фэрис расправила юбку.

— Мадам, у меня нет дел в Понторсоне. Просто я мечтаю сменить обстановку. Вы не возражаете?

— Рада компании. Я не осуждаю вас за то, что вам надоел Гринло. Если бы не работа, мы бы все сошли с ума через неделю.

На станции мадам Кассильда настороженно следила за Фэрис, но ее подопечная довольствовалась тем, что разглядывала людей на платформе. Очень скоро подошел поезд и остановился в роскошном облаке пара.

Фэрис, вытянув шею, наблюдала за тем, как пассажиры выходят и смешиваются с зеваками на станции. Вот уже сгрузили последний чемодан, отъезжающие путешественники вошли в вагоны. Поезд дернулся и отошел от перрона. После того как носильщики погрузили на повозку одинокий сундук какой-то студентки, мадам Кассильда забралась на сиденье.

— Вы даже не спускались на землю. Разве вам не хотелось осмотреть Понторсон, раз уж вы оказались здесь?

— Нет, не хотелось, — ответила Фэрис. — Скажите, вы знаете мужчину, который стоит у билетного киоска?

Мадам Кассильда посмотрела на человека, о котором говорила Фэрис. Он стоял на расстоянии вытянутой руки от билетного киоска, прислонившись спиной к стене, оклеенной плакатами. Из-под шляпы выбивались пряди светлых волос. А вот лицо разглядеть не удавалось, так как мужчина сосредоточенно читал иллюстрированную газету. Его темная одежда была плохо скроена.

— Нет, а что?

— Я его уже где-то видела. Или, может быть, он просто похож на кого-то из моих прежних знакомых.

— Случайное сходство часто бывает поразительным.

Мадам Кассильда взялась за поводья, и упряжка легким шагом пустилась в направлении колледжа.

Когда они отъезжали от станции, Фэрис, нахмурившись, оглянулась. «Поразительное сходство».

В следующий раз Фэрис заметила того самого блондина в конце лета. Стоял прохладный ясный день, по небу плыли легкие белые облака, похожие на мазки тонкой кистью.

Фэрис бродила по овощному рынку возле верхней улицы и пыталась развлечься, рассматривая лук-порей и капусту. Она скучала по Галазону, где подобные ясные деньки приносили такой хороший урожай этих овощей. Когда она увидела мужчину, то повернулась к торговке луком, стройной женщине, черные волосы которой были упрятаны под красный шарф.

— Вы знаете, кто это? — спросила Фэрис. — Тот золотоволосый молодой человек, который так внимательно рассматривает корзинку с репой. Вы его раньше видели?

— Видела, — не удивившись, ответила торговка. — Он снимает комнату у моей крестной и столуется у нее. Он иностранец.

— Вы знаете, как его зовут? — Фэрис уже привыкла к тому, что любого, родившегося и проживающего не в Гринло, местные жители считают иностранцем. — И давно он здесь?

— Он снял комнату за неделю до Нового года. — Торговка на мгновение подняла глаза к небу. — Вспомнила! Он называет себя Тирианом. Похоже на иностранное имя, правда?

— Да. — Фэрис отдала женщине свои последние монетки. — Ваш лук чудесный, но я не смогу его приготовить. Это вам за беспокойство.

— Хотите познакомиться с иностранцем? — Торговка опустила монеты в карман. — Моя крестная может это устроить.

— Нет, спасибо. Мне не слишком нравятся иностранцы.

— Благоразумная девушка, — одобрительно сказала торговка, поворачиваясь к своим овощам.

К тому времени как студентки второго и третьего курсов вернулись в Гринло, Фэрис страшно соскучилась по дому. Одиль написала ей из Сарлата. Фэрис понимала, что ей бы следовало радоваться счастью подруги, но на самом деле только еще больше загрустила.

Каждый признак начавшейся жатвы вызывал в памяти девушки тот урожай, который ей не придется увидеть в Галазоне. Все те мелочи, которые не ассоциировались у нее с Галазоном, все равно напоминали о том, что она очень далеко и не скоро вернется в родные места. Фэрис так скучала по дому, что остановила в коридоре одну из вернувшихся студенток только потому, что увидела вышивку на ее корсаже.

— Прошу прощения, — сказала Фэрис. — Это ведь галазонская вышивка, не так ли? Ты из Галазона?

Девушка, которая была выше Фэрис год назад и которую теперь Фэрис переросла на дюйм, опустила глаза на тонкую вышивку, белоснежную на еще более белоснежной блузке.

— У тебя отличное зрение, — вежливо ответила она и несколько секунд с любопытством рассматривала герцогиню своими ясными серыми глазами. — Я никогда не бывала в Галазоне. Это подарок.

— Вот как! — смутилась Фэрис.

Что-то в ее тоне слегка растопило холодность студентки.

— Ты бывала в Галазоне?

Фэрис улыбнулась.

— Я сама из Галазона, но не была там уже целый год, с тех пор как приехала в колледж.

Она замолчала, почувствовав, как надежная маска сдержанности исчезает. Чтобы скрыть смущение, она уставилась на носок своей туфли. Еще одно слово, и голос выдаст ее.

Студентка с любопытством разглядывала Фэрис.

— Ты не ездила домой на летние каникулы?

Фэрис лишь покачала головой.

— В следующем году так не делай. Но посмотри на это иначе: тебе повезло, что у тебя есть место, о котором стоит скучать. Не у всех есть лучший дом, чем Гринло. Я бы даже сказала, почти ни у кого такого нет.

Фэрис почувствовала скрытое напряжение в ее голосе и пристальнее вгляделась в девушку.

— А у тебя?

— Меня убеждают, что есть. Но я не хочу жить нигде, кроме Гринло. Если тебе здесь не нравится, лучше уезжай домой. — Шурша безупречного покроя платьем из угольно-черной саржи, она прошла мимо Фэрис и зашагала прочь по коридору.

На следующее утро, покидая столовую после завтрака, Фэрис почувствовала, как кто-то прикоснулся к ее рукаву. Она оглянулась и увидела давешнюю сероглазую студентку. Ее шелковистые каштановые волосы были аккуратно уложены в узел.

— Да?

— Я должна извиниться, — сказала девушка. — Мне ужасно стыдно за то, что я вчера говорила. Единственным моим оправданием служит то, что я понятия не имела, кто ты такая. И узнала только сейчас, когда спросила у Поганки. Извини.

Фэрис нахмурилась.

— О чем ты говоришь?

Девушка удивилась, потом погрустнела.

— Я думала, что ляпнула нечто ужасное. Неужели Поганка меня ввела в заблуждение? Или ты просто такая добрая, что притворяешься, будто я ничего такого не сказала?

Фэрис нахмурилась.

— Кто такая Поганка?

— О господи. Послушай, я сейчас не могу объяснить. Я уже опоздала, конечно, и моя наставница убьет меня, если я еще больше задержусь. Приходи на чай. Обещаю, что все объясню. Ты свободна в четыре часа?

— Кажется, да, — осторожно ответила Фэрис.

— Хорошо. Кабинет номер пять. Не опаздывай. — Сероглазая студентка снова прикоснулась к рукаву Фэрис и поспешно ушла, шурша черной поплиновой юбкой.

Фэрис, широко раскрыв глаза, смотрела ей вслед.

В назначенное время Фэрис подошла к двери кабинета номер пять, чувствуя некоторую тревогу. Ее одолевали дурные предчувствия. Только студенткам третьего курса, и то не всем, полагалась привилегия иметь отдельный кабинет.

Одиль с презрением относилась к таким избранным студенткам и утверждала, что отдельные комнаты для занятий только отдаляют девушек друг от друга и даже отвлекают от учебы. Она часто говорила Фэрис, что третьекурсницы очень неприветливы и первокурсницам лучше держаться от них подальше, чтобы не терять зря времени и не расстраиваться понапрасну. Правда, и сама Одиль порой пребывала в весьма дурном настроении.

Фэрис постучалась. Хозяйка открыла так быстро, словно поджидала ее, стоя по другую сторону двери. Фэрис прошла вслед за ней в кабинет, комнату с высоким потолком, с камином, с витражами в окне, выходящем на море. Вся обстановка состояла из четырех стульев вокруг стола, на котором красовался чайный сервиз из литого серебра и тонкого старинного китайского фарфора.