— Простите за откровенность, ваша бабушка произвела плохое впечатление на тех, кто ее знал. Мысль о возможности пользоваться залом, где она встретила свой печальный конец, наполняет нас отвращением. И даже если бы мы этого захотели, а мы не хотим, вряд ли можно найти людей, согласившихся бы заняться ремонтом.

— Очаровательно. Вы мне покажете это место, правда?

— Мы не можем. Вспомните о львах.

Фэрис не пришлось изображать разочарование.

— О, конечно. — Она прошла вместе с королем вверх по крутой лестнице в узкий коридор. Освещенный лампами, он продувался струей свежего воздуха, очень приятной после долгого пути. — Кто-то оставил дверь открытой?

Удивленный король пристально посмотрел на нее.

— Мы стараемся держать двери запертыми в этой части замка.

— Конечно. Как это глупо с моей стороны.

После резкого поворота коридор закончился у массивной двери. Когда король нагнулся, чтобы ее отпереть, Фэрис рассмотрела кирпичную кладку. Вокруг двери сохранились остатки гораздо более крупной арки, теперь тщательно заложенной. Герцогиня с трудом сглотнула.

Король обернулся.

— Странно, она не заперта. Кто-то проявил небрежность.

Фэрис подумала о том, пришлось ли Джейн повозиться с этим замком. Или его открыл для нее Тириан?

Король распахнул дверь. За ней царила темнота. Струя холодного воздуха превратилась в ветер. Фэрис почувствовала, как зашевелилась вуаль и затрепетали рукава. Король перешагнул через порог.

— Света нет? — спросила Фэрис, следуя за ним.

— Нам он ни к чему.

За дверью небо было черным, а земля белой. Над головой висел лунный серп, затмевая почти все звезды. Под ногами груды битого кирпича отбрасывали тени в лунном свете.

— Ох, — произнесла Фэрис так тихо, что дыхание даже не шевельнуло вуаль.

За обширным пространством битого кирпича и камня она увидела белые стены, поднимающиеся из середины развалин, — безупречно прекрасную башню, идеальную, как рог единорога. На глазах у Фэрис блеск башни померк, словно луна зашла за гряду облаков. Через мгновение перед ними не осталось ничего, кроме ровного пространства футов сорока-пятидесяти в поперечнике, усыпанного обломками кирпича и камня, которое заканчивалось пропастью, обрывающейся на тысячу футов вниз, к путанице городских улиц. За пропастью виднелась россыпь огоньков на совершенно темном фоне, напоминающая росу на паутине.

— Ох, — снова произнесла она и вышла вперед, на лунный свет.

— Помните о львах, — сказал у нее за спиной король.

Фэрис быстро оглянулась, но ничего не увидела.

— Где?

— Они где-то здесь. — Он взял ее под локоть, словно для того, чтобы поддержать. — Здесь сегодня ночью красиво, правда?

— Очень красиво. — Фэрис подошла к краю пропасти и остановилась, любуясь зрелищем. Россыпь огней горела на городских улицах внизу, можно было различить сияние газовых фонарей вдоль эспланады, отблеск костров Двенадцатой ночи на крутых, извилистых улицах бедняцкого квартала.

— Слишком красиво. — Король потянул Фэрис от края пропасти и заключил в объятия. — Мы привели вас сюда в том числе и затем, чтобы показать все это. И заверить вас в том, что с нами вы в полной безопасности.

— Разве в этом были какие-то сомнения?

— Мы хотим извиниться перед вами за те неудобства, которые причинила вам наша младшая дочь. Менари относится к вам с некоторой враждебностью.

— Вы говорите о вашем письме к декану?

Сначала король казался озадаченным.

— О нашем письме? Ах, это! Разумеется, и за это тоже. Когда мы получили от Менари сообщение, что ей нужно больше денег, так как она стала жертвой шантажа, нам следовало помнить о ее живом воображении.

Любопытство удержало Фэрис от замечания по поводу такого определения поведения Менари.

— За это тоже? А за что еще?

— Менари потратила довольно много времени, отрывая его от учебы, на то, чтобы нанять некую парижскую фирму, которая должна была выполнить ее поручение, — начал король, его величественный голос далеко разносился среди руин.

«Поручение прикончить меня», — сообразила Фэрис.

Король продолжал:

— Когда мы об этом узнали, то воспротивились. Поручение было отменено. Мы начали юридические процедуры, чтобы вернуть назад деньги. Мы серьезно поговорили с Менари. Она будет слишком занята своей учебой в Сорбонне и больше вас не побеспокоит. Мы решили извиниться перед вами. Надеемся, вы считаете нас своим другом. Своим преданным другом.

Сердце Фэрис упало. Король еще крепче сжал ее плечи. Она резко вздрогнула.

— Это был лев?

Король лишь теснее прижал ее к себе.

— Пусть только посмеют нас побеспокоить. Мы бросим вызов чему угодно, когда вы рядом с нами. Нет, не надо дрожать. Мы вас защитим. Только дайте нам это право.

Фэрис не дрожала. Ее всю трясло от смеха и ярости. Она отстранилась.

— Кто-то идет.

Она выдавала желаемое за действительное.

— Мы совершенно одни. — Король легонько погладил ее по плечу. — Мы уже обсудили все с вашим дядей, разумеется. Тем не менее мы не настолько еще стары, чтобы не понимать, как вы можете посмотреть на это. Вы молоды. Мы знаем, каково это — быть молодым. Вы заставили нас вспомнить…

Джулиан замолчал и зевнул. Затем совершенно внезапно, без предупреждения, сел на пол, уткнулся головой в колени и замер в таком положении.

Фэрис склонилась над ним. Его глаза были закрыты. Он дышал глубоко и спокойно. У нее чуть голова не закружилась от облегчения.

— Ты не представляешь себе, как трудно колдовать в таком месте. — Джейн наклонилась к королю рядом с Фэрис. — С ним все в порядке. Извини, что опоздала.

Фэрис выпрямилась и начала снимать вуаль.

— Слава богу, что ты его остановила. Хотя жаль, что ты не явилась до того, как он сделал мне предложение.

— Я тогда еще не закончила со львами, — Джейн сняла свою алую пелерину и отложила ее в сторону, затем начала снимать шляпку. — Погрузить их в сон нетрудно. Проблема в том, чтобы они оставались спящими. Как раз тогда, когда я овладела ситуацией, еще что-то вылетело ко мне из разлома, и все пришлось начинать сначала.

Фэрис отколола свою вуаль и отдала ее Джейн. Джейн накинула ее на себя и начала приспосабливать на место.

— Пользоваться магией так близко от разлома — все равно что закуривать сигарету, стоя в ведре с керосином.

— Звучит неприятно, — заметил Рид. Тириан нетерпеливо протиснулся мимо него и встал рядом с Джейн и Фэрис. Он снял свою волчью голову и положил ее рядом со шляпой Джейн. Рид нехотя подошел ближе, опасливо косясь на край пропасти.

— Мне остаться здесь и охранять короля?

— О, я оставлю его при себе, — ответила Джейн. Ее голос стал немного ниже, чем обычно, яснее и мягче. Она казалась выше ростом, гораздо выше, чем прежде, и этот рост сделал ее грациозную фигурку неуклюжей. Под вуалью алое ее платье стало черным и покрылось черными вышитыми узорами. В лунном свете вся вышивка казалась серебряной, а из-за вуали все серебро выглядело тусклым. — Но мне придется вскоре разбудить и его, и львов. Я не могу одновременно держать их крепко спящими и управлять вуалью. По крайней мере здесь.

— Обещай мне, что бы ни случилось, ты не будешь танцевать с дядюшкой Бринкером.

— Нам надо идти. — Тириан наблюдал за Фэрис. При лунном свете ей казалось, что он все еще в маске.

Рид тревожно огляделся кругом.

— Идти куда?

— К башне.

Фэрис достала ключ от лестницы хранительницы и сняла его с шеи. При свете луны зеленоватое стекло в ее руке казалось темным. Она крепко сжала ключ и направилась к тому месту, где только что была башня. Если там есть дверь, то она должна найти ее.

— Если не смогу справиться со всей магией, то постараюсь подать тебе сигнал раньше, чем проснутся львы. — Джейн нагнулась и дотронулась до плеча короля. Он встал, не открывая глаз, и позволил ей увести себя. Дверь за ними закрылась почти бесшумно.

Лунный свет на неровном полу был таким ярким, что отбрасывал тени. Когда Фэрис шла к центру развалин, башня медленно возвращалась, и от этого тени вокруг нее двигались. И все же она не видела ни белых стен, ни окружающей темноты.