По мере их продвижения на юг от снега не осталось и следа. Голые деревья сохранили только малую часть своей золотистой листвы, но трава по-прежнему зеленела. Фэрис не оставляло чувство, что они совершенно неестественным образом двигаются назад во времени.

Ей с трудом удалось спрятать свою тревогу за Тириана поглубже, чтобы она им обоим не мешала. Тириан, уверяла она себя, обещал поехать с ней в Аравис, чтобы она могла сомкнуть разлом. Безумием было думать о чем-нибудь, кроме этого. Нет никаких причин считать, что мотивы могли быть другими.

Обязанности Тириана в дороге не позволяли им видеться больше минуты, и Фэрис невольно чувствовала облегчение. Она полностью доверяла этому человеку в смысле соблюдения приличий, но опасалась за себя и боялась, что Агнес — или, еще хуже, Бринкер — могут заметить, как она впадает в приступы застенчивости.

Бринкер и Агнес ехали вместе в первой карете. Новорожденная и ее няньки во второй. Джейн и Фэрис находились в третьей, а остальная свита, в том числе слуги и багаж, за которыми надзирали Рид и Тириан, замыкали кортеж.

Подготовка к поездке отняла у Фэрис много времени. Несмотря на благие намерения, она пока не успела прочесть аккуратно подшитый доклад Джейн. Она уложила его вместе с личными вещами, но все не находила времени заглянуть в текст, пока поездка почти не подошла к концу. И даже тогда сделала это в качестве самозащиты.

Джейн прилежно изучала свой путеводитель с того момента, как села в карету на последнем этапе пути. Перед этим ей пришлось выдержать путешествие на пароходе по реке. Несмотря на спокойное плавание по необычно тихим для этого времени года водам, Джейн сильно страдала от близости к воде. Это было свойственно всем колдуньям Гринло. Лишь после высадки в Шене к Джейн полностью вернулось хорошее настроение.

Фэрис, напротив, пыталась скрыть свое дурное расположение духа, которое все усиливалось с каждой милей, приближавшей ее к Аравису. Хотя плоский ландшафт сменился каменистыми склонами холмов, чувство незащищенности осталось. Пытаясь досадить Джейн, она достала ее доклад и сделала вид, будто сосредоточилась на нем под мерное покачивание кареты.

— Как ты сказала, откуда этот доклад?

— Я не говорила. — Джейн перевернула страницу и прочитала вслух из путеводителя: — «Аравис, столица Аравиля и один из самых красивых и романтичных городов в Европе, красиво раскинулся на нескольких холмах, разделенных оврагами, к югу от бухты Шене, очаровательный вид на которую открывается с высоких мест города». Занимательно, — заметила она. — «Основными политическими партиями Аравиля являются роялисты, консервативные роялисты, монархисты и либеральные радикалы. Королевские министры избираются коалицией первых двух партий. Последние две партии образуют неустойчивую оппозиционную группировку».

Фэрис поднесла страницу доклада к окну кареты и прищурилась.

— Британский водяной знак. Но доклад к тебе попал в Париже. Странно.

— Тебе полагается читать его, а не оценивать.

— Очень хорошо. «Монархическая партия, в частности, носит название, которое вводит в заблуждение, так как часть ее членов не признает дом Паганелей и отрицает их право на престол. Не являясь новейшей партией, она проявляет активность только в последние четыре года. Радикальные монархисты считают, что необходима реформа, крайне необходима. Эти экстремисты, которые предпочитают сложные пароли и условные знаки, могут стать в будущем подрывными элементами. Их партийный гимн „Песня Тома из Бедлама“[16] запрещена королевским указом».

— Как интересно. Позволь мне сообщить тебе, что «население, не считая Шене, составляет на тысяча девятьсот восьмой год триста пятьдесят тысяч пятьсот человек. В Арависе размещаются административные и судебные власти Аравиля, и он славится отличными школами и университетом».

— Чепуха. «Члены монархической партии в большинстве своем молоды и необразованны. Лидер партии, Иштван Грэлент, — недавний выпускник Арависского университета. Надежные источники сообщают, что этому человеку приписывают авторство популярных песен, повествующих о современных похождениях Тома из Бедлама, очевидно, навеянных партийным гимном. Слухи о переводе средств на счета монархической партии финансовыми кругами Австрии не удалось подтвердить, но нельзя и опровергнуть». — Фэрис прекратила читать вслух, но увлеченно перевернула страницу.

Джейн неумолимо продолжала:

— «Окрестности Арависа очень красивы и интересны с исторической точки зрения для проведения экскурсий. Королевский замок в Севенфолде — одна из самых больших достопримечательностей».

— Ох, Джейн, прекрати.

— «Невозможно найти более прекрасное и гармоничное сочетание искусства и природы среди городов мира, и даже сооружения, не отличающиеся красотой сами по себе, в основном удачно вписываются в окружающий пейзаж. Иностранцу рекомендуется начать знакомство с „Современными Афинами“ с их общего обзора из замка или с холма Артегал».

— Послушай, я откладываю доклад. И не буду больше читать, если ты тоже прекратишь.

Джейн была полна решимости.

— «Неподалеку от центра города и между главными улицами и замком находится красивое место под названием „Сады Монтлере“. В центре их находится маленькое, но живописное естественное озеро, украшенное фонтанами, вода для которых подается из сложных резервуаров — триумфа техники, — выдолбленных в живом камне у подножия замковой скалы. К северу от Садов Монтлере…» — Ты что-то сказала? — Джейн подняла взгляд. — Что-то не так? У тебя жуткий вид. Тебя тошнит?

Фэрис, с отчаянием на лице, лишь покачала головой. Наставница излагала историю, в которой Галазон и Аравиль были неразрывно связаны. И герцогиня только сейчас поняла, как мало знает она об Арависе. Сухие факты туманили ей мозги. Даже многолюдная, шумная, дурно пахнущая пристань, которую они покинули в Шене, стала эфемерной, как только Джейн прочла вслух ее название. Герцогиня тихо застонала.

— Что я делаю? Я ничего не знаю о протоколе. Я ничего не знаю о резервуарах. Я ничего не знаю о монархистах или о консервативных роялистах.

Джейн несколько секунд пристально смотрела на Фэрис, потом захлопнула красный путеводитель и порылась в глубине своего саквояжа. Она достала плоскую серебряную флягу и, вытащив пробку, подала ее подруге.

— Выпей это.

Фэрис с недоверием посмотрела на маленькую фляжку.

— Бренди не поможет.

— Это коньяк, и он решит твою проблему. У тебя боязнь аудитории, вот что. Позволь мне напомнить, что тебе ничего не нужно знать о протоколе. Для этого есть я. И о резервуарах тоже, для этого есть путеводитель. Что касается монархистов… — Джейн щелкнула пальцами. — Они сами могут о себе позаботиться.

Фэрис осторожно сделала глоток. Джейн протянула руку.

— Достаточно. Оставь немного на случай страха перед премьерой.

Фэрис вернула ей фляжку.

— Спасибо. Думаю, мне станет еще лучше, если я больше ничего не услышу о прекрасных пейзажах.

Джейн закрыла флягу и спрятала ее.

— Слишком поздно. Мы приближаемся к одному из них. — Она кивнула на окно.

Фэрис повернулась, чтобы взглянуть. Их путь лежал южнее Шене среди серых каменистых холмов, потом на восток, вдоль края гряды. Теперь с правой стороны от кареты они видели, как склоны переходят в долину, где разбросаны дома, а вдали снова поднимается скалистая гряда, голая и неровная, словно хребет дракона.

Линия этой гряды поднималась, опускалась и снова поднималась, словно повторяя очертания туловища дракона. Этот силуэт был знаком Фэрис по первым школьным книгам. На таком расстоянии она не могла различить вершину последней возвышенности, ее скрывали облака или дым. Но из тех же книг она знала, что дальний кряж, усеянный чешуйками крыш и бороздками улиц, и есть Аравис. Голову дракона венчал замок, который дал городу его прежнее название — «Аравис-Палатин».

Джейн и Фэрис молча созерцали пейзаж, пока дорога опять не повернула на юг и из окна кареты им оказались видны только деревья, дома и безликие ограды садов.