Как только Тур снял несколько эпизодов с черепахами, мечта о воде восторжествовала. Все думали лишь о том, как бы поскорее добраться до лодки, где лежала канистра с водой. Спуск был настоящей пыткой, и, когда наконец достигли лодки, Арне схватил канистру и, невзирая на все предосторожности, стал жадно глотать воду. Потом выпрямился с закрытыми глазами и открытым ртом и вдруг превратился в живой фонтан. Все что он выпил, хлынуло через рот на землю.

Следуя своей тактике искать в местах, которые могли привлечь древних плотоводцев, члены экспедиции за два месяца нашли на трех островах четыре доевропейские стоянки. Было очевидно, что на этом засушливом архипелаге вряд ли когда-нибудь обитали люди, пока уже в наше время не появились водохранилища. Но индейцы эквадорского и перуанского приморья часто наведывались сюда задолго до того, как возникла инкская империя, причем останавливались на одних и тех же стоянках. Экспедиция собрала, в частности, свыше двух тысяч черепков — остатки по меньшей мере ста тридцати одного глиняного кувшина.

Наверно, индейцы берегли свои кувшины, старались их не разбить. И, судя по числу черепков, на островах побывало немало гостей. Почвенный слой здесь очень тонкий, а то и вовсе отсутствует, поэтому менее прочные материалы — дерево, кость, ткань не сохранились, тогда как кремневые скребки и черепки могут лежать сколько угодно. Древние индейцы Южной Америки делали посуду, которая различалась и формой, и цветом, и составом глины. Поэтому черепки подчас все равно что отпечатки пальцев для опытного человека, по ним он сразу скажет, к какому времени и месту относится кувшин. И три исследователя волновались и радовались всякий раз, когда находили стоянку и, копнув землю возле своей палатки, извлекали черную керамику Чиму с лепными лягушками или бородавчатым орнаментом. Попадалась также характерная полихромная керамика той поры, когда культура Тиауанако — задолго до прихода к власти инков — распространилась с гор на берега Северного Перу. На одном участке, где валялось множество черепков и рос одичавший индейский хлопчатник, они раскопали древнее пряслице.

Когда эквадорский корабль подобрал участников экспедиции и черные вершины «заколдованных островов» скрылись за горизонтом, Тур вспомнил каменную голову в зарослях на Флореане и подумал о странном стечении обстоятельств, которое подарило ему такие находки.

В Эквадоре Рид и Шёльсволд отправились с Туром на полуостров Санта-Элена. Здесь они получили ответ на загадку, которую тщетно пытались разрешить участники экспедиции «Кон-Тики»: как править гуарами. Было известно, что инкские мореплаватели использовали гуары — широкие доски из твердой древесины, с ручкой вверху — не только как шверты, но и как руль. Но хотя Тур обращался ко многим специалистам, тогда ему никто не смог разъяснить принцип управления гуарами. Секрет инков был утрачен, и современные ученые считали, что бальсовые плоты вроде «Кон-Тики» могли идти только по ветру.

Теперь эквадорский археолог-любитель Эмилио Эстрада познакомил Тура и его друзей с индейцами, которые по-прежнему выходили ловить рыбу на небольших бревенчатых плотах. Индейцы знали, что их деды еще полвека назад водили огромные бальсовые плоты с многотонным грузом в Перу и обратно. По их словам, весь секрет заключался в том, как опускать и поднимать гуары в правильной последовательности, одновременно маневрируя парусом. Индейцы помогли построить бальсовый плот по образцу «Кон-Тики», только поменьше, и Эстрада, два археолога и Тур вышли с попутным ветром в море. После нескольких неудачных попыток плот вдруг подчинился им. Они перевернули парус, плот развернулся и пошел галсами обратно к берегу. Тур, который сто один день дрейфовал на «Кон-Тики», удивленно глядел на вымпел, развевающийся на мачте против движения плота. Так удалось вновь открыть хитроумный навигационный прием инков. Стало очевидно, что любые области Тихого океана были досягаемы для древних мореплавателей из Южной Америки.

В конце марта 1953 года участники экспедиции вернулись в США. Здесь они узнали, что нашлись нетерпеливые исследователи, которые поспешили напечатать фотографию галапагосской статуи в научном журнале «Эмерикен антиквити», чтобы закрепить за собой приоритет «открытия». Метро был в Нью-Йорке, и ему очень хотелось поскорее услышать от Тура подробности о каменной голове. Они встретились в доме доктора Лотропа. Сюда же приехали, чтобы узнать из первых рук о результатах экспедиции на Галапагос, видные специалисты по археологии Южной Америки — В. Беннет, Джуниус Берд и Гордон Экхольм.

В уютную гостиную Тур внес целый чемодан археологического материала с Галапагоса и сразу заметил модель плота «Кон-Тики» на, пианино. Собравшиеся были поражены, когда он передал им рассказ Виттмера. Но еще больше удивились ученые, когда Тур открыл свой чемодан. Лотроп не мешкая разложил черепки на полированном столе. Это были осязаемые и убедительные доказательства.

Два крупнейших в мире знатока керамики Северного Перу и Эквадора, доктора Бетти Меггерс и Клиффорд Эванс, изучили собранный экспедицией материал в Смитсоновом институте в Вашингтоне. Их выводы были опубликованы в работе Шёльсволда и Хейердала «Археологические свидетельства доиспанских плаваний На Галапагосские острова». Впервые область древних южноамериканских культур была распространена на тихоокеанские острова, лежащие в тысяче километрах от материка. Было доказано, что индейцы побережья выходили в море так же далеко, как норвежские викинги, открывшие Исландию.

Весть о том, что экспедиция Хейердала нашла древние стоянки на Галапагосе, быстро распространилась в печати. В Вене Хейне-Гельдерн, хотя еще и не знал, какой материал собран, тотчас заявил в газете, что речь идет о следах, оставленных полинезийскими мореплавателями, направлявшимися на восток, в Южную Америку. Когда же стало известно, что речь идет об индейской керамике, он воздержался от дальнейших комментариев.

Гётеборгский археолог Стиг Рюден снова вступил в схватку. Он поместил в одном американском журнале статью, где пытался умалить ценность галапагосских находок — дескать, разбитые сосуды скорее всего оставлены испанцами. Но в следующем же номере ему дал отпор доктор Клиффорд Эванс, который определял материал. Эванс подчеркнул, что Рюден сам не видел находок, о которых отзывается, а между тем анализ, проведенный специалистами в Национальном музее Соединенных Штатов, показал, что речь идет даже не о доколумбовых, а о доинкских изделиях.

К этому времени многие американские исследователи начали сомневаться, что культуры Нового Света развивались так изолированно, как было принято считать. Лотроп и другие собрали археологический материал, указывающий на прямые морские связи между Мексикой, с одной стороны, и северо-западной частью Южной Америки с другой. В 1958 году на XXXIII Международном конгрессе американистов в Коста-Рике молодой американский археолог доктор Майкл Коу привел убедительные свидетельства морских контактов через Тихий океан между Южной и Северной Америкой. Он напомнил, что прежде такие плавания считались невозможными без европейских судов, и продолжал: «Но эти труды писались до экспедиции „Кон-Тики“ и до открытия доколумбовой керамики на Галапагосских островах, в шестистах милях от ближайшего континента. После того как доказано, что первобытные мореходы могли совершать дальние плавания на бальсовых плотах с гуарами или без них, открылся путь для нового взгляда на распространение культур до прихода европейцев в Южную Америку».

В годы, последовавшие за экспедицией «Кон-Тики», Тур непрерывно разъезжал. Ивон сопровождала его в долгих и утомительных поездках, и жили они, где придется. Она была вместе с ним в пути на Галапагос, но, когда узнала, что станет матерью, вернулась в Осло. Пришла пора обзавестись постоянным жильем. Оба предпочли бы поселиться в лесной избушке у шведской границы, но дела требовали, чтобы Тур жил в Осло, поближе к библиотекам, аэродрому и музею «Кон-Тики». В конце концов они прямо в городе, среди современных зданий нашли старинный бревенчатый дом, который пришелся Туру по душе. Приученный с детства дорожить изделиями и памятниками старины, он взялся реставрировать этот дом.