Он не расставался с мальчишеской мечтой. То, что в школьные годы было предметом грез, теперь превратилось в твердую решимость. Недовольство зоологией, неустроенность в большом городе, неуверенность в завтрашнем дне, которая преследовала тогда нас молодых, — все это заставило его еще более критически относиться к современному обществу. А тут еще такие потрясающие международные события, как гражданская война в Испании. Большинство из нас, хотя и знало о первой мировой войне, считало, что ничего подобного не может повториться. Но Тур убежденно говорил, что мир болен, и болезнь приведет к нарыву, который неизбежно лопнет, будет новая война, страшнее всех предыдущих войн. Люди совершенствуют только технику, а сами не стали лучше. Деревянная дубинка и бомба с отравляющим веществом — это всего лишь разные ступени развития техники. Тур не желал быть причастным к какой-либо войне. Он хотел уйти от цивилизации. Вернуться к природе.

Уехать и никогда не вернуться в Норвегию… Впрочем, Тур понимал, что речь идет об эксперименте, а эксперимент может и не получиться. Значит, и отъезд, и возможное возвращение должны быть обоснованы убедительными причинами. И ведь нельзя просто взять и заявить родителям, что они его больше не увидят. Он скажет только, что отправляется на какой-нибудь тихоокеанский остров заниматься зоологическими проблемами. Продолжая заниматься в университете, Тур разрабатывал свой план по двум линиям. Если его эксперимент провалится, он хоть привезет что-то полезное для науки.

Согласно своим замыслам, Тур наряду с зоологией серьезно взялся за географию. Читал всю доступную литературу о тропиках и пришел к выводу, что задуманный им опыт легче провести на одном из уединенных островков Полинезии. Образ жизни полинезийцев наиболее близко подходил к тому, что ему казалось нужным, чтобы люди чувствовали себя счастливыми. Три года основательных занятий привели его к выводу, что в Полинезии для такого эксперимента больше всего годится Маркизский архипелаг. Ко времени открытия архипелага здесь жило около ста тысяч человек. Болезни и прочие беды, которые европейцы навлекли на островитян, произвели такое опустошение, что осталось лишь две тысячи жителей. Тур рассуждал так: в области, кормившей некогда сто тысяч, наверное, вдоволь земли, растительности и пищи. Он заключил также, что следует предпочесть какой-нибудь островок поменьше.

Как раз в это время Тур познакомился в Осло с Бьярне Крупелиен, который одно время жил на Таити и собрал самую большую в мире частную библиотеку книг о Полинезии. Узнав про замысел Тура, точнее, про научную часть замысла, Крупелиен открыл ему двери своего дома. Тур ходил туда запросто, как свой, свободно пользуясь библиотекой. Здесь он нашел бездну полезного материала, какого не было ни в одной университетской библиотеке Скандинавии. И он так основательно изучил животный мир Маркизских островов, что читал о нем лекции в университете.

Готовя возврат к природе, Тур одновременно обсуждал с профессорами свою научную задачу. Как построить работу на островах, чтобы «экспедиция» дала что-то зоологии, причем не только обширную коллекцию насекомых, улиток и представителей морской фауны?

Профессор Брох рассказывает в письме о своей первой встрече с Туром: «…меня сразу привлекло его энергичное лицо, которое говорило, что это парень целеустремленный… живые глаза, дельные, толковые вопросы, мимика, подтверждающая, что все сказанное тотчас схватывается и осмысливается. Решительные, почти суровые очертания рта показывали, что, если этот парень что-то задумает, он не отступит, пока не достигнет цели. Вот каким был молодой студент Тур Хейердал на старте…»

Читая про животный мир Маркизского архипелага, Тур убедился, что там мало высокоразвитых организмов. Вместе со своими профессорами он заключил, что, пожалуй, всего интереснее изучать проблему изоляции в животном мире уединенных океанических островов. Как попали туда те или иные виды? Откуда? И как повлияла на них новая среда?

Профессор Бонневи хотела, чтобы Тур уделил особое внимание наземным улиткам. На Маркизских островах есть много изолированных друг от друга долин. Медлительным улиткам трудно перевалить через высокие гребни, так что в долинах и на плато, вероятно, развились свои подвиды. Тема эта сулила большие научные возможности.

Профессор Брох советовал Туру, кроме того, изучить одичавших домашних животных на островах. У островитян были свиньи и куры, а европейцы привезли крупный рогатый скот, коз, ослов и лошадей. На кораблях были также кошки и собаки. Все эти животные сильно размножились. По мере того как вымирали островитяне и пустели деревни, домашние животные уходили в лес. Теперь, много поколений спустя, их можно приравнять к диким, и они тоже интересный предмет для изучения.

Когда наконец задачи были сформулированы, оба профессора дали свое письменное одобрение. Написали они и родителям Тура.

Все это время Тур втайне настойчиво искал себе спутника. Но не партнера, который помогал бы ему в исследованиях, а девушку, чтобы вместе с ней обрести утерянный рай. Теперь это была не только мечта юноши о большой любви, а прежде всего частица тайного замысла. Тур ничуть не сомневался, что от души полюбит девушку, которая будет отвечать его требованиям и требованиям стоящей перед ним задачи.

Одно время ему казалось, что такую девушку можно найти только в деревне. В одном походе он встретил подходящую кандидатуру, русую жительницу долины Гюдбрандсдален. Она была красива, держалась просто, занималась спортом и явно увлеклась молодым зоологом. Уже на третий или четвертый день знакомства он посвятил ее в свой замысел, и она сразу загорелась. Девушка приехала в Осло, чтобы учиться, однако здесь ее прельстили как раз те стороны городской жизни, которые Тур презирал. Она стала красить губы и ногти, и Тур тотчас поставил на ней крест. Эта девушка явно не поняла самого главного…

Тогда он стал думать, что, может быть, надлежащую спутницу жизни надо искать в городе. Наверно, найдется молодая горожанка, способная разглядеть пустоту и искусственность городской жизни! Уже на следующее лето он встретил ее в горах: она танцевала в балете, красила губы, покрывала ногти ярким лаком, курила сигареты в длинном мундштуке. Надо сказать, что в горах Тур преображался. Здесь он был уверен в себе, чувствовал себя хозяином положения. Вскоре балерина заинтересовалась им. Она бросила курить и перестала краситься. И когда они вместе обсудили его план, то оба решили, что искомое найдено.

После каникул они встретились в Осло. Здесь Тур уже не производил такого впечатления, он был робок и неуклюж, не шел ни в какое сравнение с другими кавалерами. Однажды он услышал, что его избранница всем хвастается, как она станет «королевой» полинезийского острова. Выходит, она тоже не поняла главного. И Тур деликатно расстался с ней.

В это время я опять жил в Ларвике. От Тура давно не было новостей, но вот я утром нашел в почтовом ящике письмо, короткое и деловое, как всегда, когда речь шла о чем-нибудь важном. Тур просил меня собрать всех наших друзей, оставшихся в Ларвике. Накануне сочельника он устраивает вечеринку в старом доме отца на Каменной улице, потому что в сочельник он и Лив женятся в ее родном городе, а на следующий день первый же поезд увезет их прочь от цивилизации.

Лив? Не может быть! Неужели та самая?..

Это была та самая Лив.

После Тур рассказал мне, что они встретились в университете в Осло. Сразу разговорились, он спросил, помнит ли она, о чем они беседовали на празднике выпускников, и Лив ответила, что никогда этого не забывала. Она по-прежнему была согласна участвовать в его затее. Так все уладилось.

Вместе они принялись готовить эксперимент. Лето провели в домике госпожи Алисон Хейердал на Хурншё, причем старались вести самый простой образ жизни. Переберутся на островок напротив домика и жарят форель не на сковороде, а на раскаленных камнях. Картошку пекли в золе и ели с кожурой. Во время прогулок Лив по примеру Тура ходила босиком по вереску и камню, царапая ноги в кровь. Надо же закалять ступни.