не унимается «матка».

Тут «ворон» с земли вскочит и давай за «детками» гоняться. «Матка» их руками прикрывает, не дает «ворону» сцапать; ну а если он кого схватит да от каравана оторвет — тому быть «вороном», и игра начнется сначала.

К вечеру все к качелям сходятся. Здесь песни поют, хороводы водят, пляшут, на качулях под самое небо возносятся — кто по парам, кто в одиночку. В иной раз и круговую качулю — карусель — парни сделают; тут и ребятишки вместе со старшими сестрами могут прокатиться. Кругом качули народу тьма — не протолкнуться! Челядёшки здесь свои игры затеют на старших глядя. Начнут, к примеру, «решетом» играть: все станут цепью, а один идет «решёта покупать». Подойдет к первому в цепи и попросит: «Бабушка, бабушка, продай решето!» — а тот ему: «Непродажно!» Купец цепь вокруг обойдет и снова у «бабушки» решето просит, пока не раздобрится она и не скажет: «Назадё любое!» Тогда купец с ней по рукам ударит и бегом к концу цепи за «решетом» — последним игроком, а тот тоже не дремлет и с другой стороны цепи к «бабушке» бежит. Купцу назад воротиться нельзя и сквозь цепь прорываться не позволено. Не догонит он «решето» прежде, чем оно вперед «бабушки» станет, значит опять начнет «решето покупать».

В другом месте ребятня «задними колесами» играет. Все станут парочками друг за дружкой, а впереди всех — вода или шаля. Вот он спиной ко всем повернется и крикнет: «Задние колеса, катитесь наперед!» Тут последняя парочка руки распускает — и по обе стороны шеренги бегом мимо шали, да так чтобы впереди него снова за руки схватиться. Но если шаля раньше успеет одно из «колёс» за руку схватить, то тот, кто без пары остался, идет «шалить».

Возле самых качулей ребятня «уху варить» возьмется. Сложат в груду возле кола, забитого в землю, или около столба качельного старые лапти — отопки. Ими загодя запаслись. К колу веревку или вожжи привяжут — за нее шаля держаться должен. На веревку каждый отопок кладет и вверх ее дергает. У кого лапоть ближе остальных упадет — тот и будет шалить, лапти стеречь, «уху варить». Челядёшки кругом шали бегают, пока кто-то не крикнет: «Уха поспела! Уха поспела!» Тут все, кто до ухи охоч, к лаптям бросаются и давай их пинать от столба подальше, чтобы шале не достать. Только и слышно: «О, ёрша съев! Во, каку шуку подцепив!» Кто слишком увлечется, того шаля сцапает и на свое место поставит. А уж если всю «уху» игроки «выхлебают», то тут шале остается только на свои ноги надеяться. Игроки отопки с земли похватают и ну в шалю швырять: «Уха, — кричат, — пересолена! Уха пересолена!» — и так пока он не добежит до условленного заранее места — «в избе спрячется».

Любит челядёшка посмотреть, как взрослые в «коно» яичками играют: пускают их по лоточку в большое углубление, которое «майданом» или «коно» называется. Чье яичко окажется выбитым, то игроки себе забирают. Игра азартная, лихая. Мастаки по целой корзинке яиц могут выиграть, потому и приходят «на коно» с полными кузовками разноцветных яичек. Вокруг игроков целая толпа собирается — поглазеть да за своих попереживать. Ребятня, конечно, тут как тут — рядом с мастаками трется, приемы запоминает, секреты выглядывает, а потом и сама пойдет яички катать.

Воткнут в землю, где местечко поровнее, два прутика — «воротца», чтобы между ними только одно яйцо могло прокатиться. Потом небольшой лоточек сделают из куска коры — из луба. Его за шаг от «воротец» к поленцу или стене прислонят и по очереди по нему яички пускают. Эти яички все, кто играть хочет, до начала игры у лоточка в грудку сложат — по одному или по два, как уговорятся. У кого яичко сквозь «воротца» прокатится, тот может всю кучку себе забрать.

Самые малые ребятки яички с горки катают: у кого дальше покатится. Или начнут их вверх подбрасывать: чьи яички уцелеют, те эту забаву повторяют. У кого дольше всех целым яичко останется, тот все разбитые себе и заберет. Ребятня пыхтит, старается, каждому ведь выиграть охота! Есть, конечно, и хитрецы: яичко выдуют и смолой зальют — такая «смолянка» крепче, чем настоящее яичко. А еще, говорят, что у того игра шибко пойдет, кто при себе «медяницу» имеет. «Медяницей» осу или дикую пчелу называют. Ее надо поймать, когда она первый раз весной из гнезда вылетает. Такого счастливца никому не переиграть!

Вечером молодежь у костров пляшет да веселится. Ребятня тоже не отстает: вокруг огня носится, покрикивает: «Гори-гори ясно, чтобы не погасло!» Пламя колеблется, искры бросает, кажется, до неба достанет! Так вот, глядишь, и полгода прошло, лето красное настало.

У малых ребятушек не только игры да забавы в голове, они старшим во всех делах помощники: кто младших братишек и сестричек пестует, кто воду таскает, огород поливает, кто дрова носит, у кого забота скотинку или курочек накормить и напоить, лошадушкам гривы расчесать да соломки им в стойло натаскать. Да мало ли дел кругом — только успевай поворачиваться. Хозяйство у всех ведь большое, дородное.

По весне ребяткам лет десяти и постарше поручают на поля навоз из хлевов вывозить. С этой работой быстро справиться надо, потому в ней всем миром, помочью участвуют: старшие парни и девушки навоз (его еще назёмом называют) на телеги вилами грузят, ребята лошадьми правят, а в поле назём другие парни по сторонам разбрасывают, чтобы землю удобрить и чтобы урожай хороший вышел.

Ребята, конечно, и тут без забав не обходятся. Начнут, скажем, соревноваться, кто больше раз за день успеет туда-обратно съездить; или соберутся по двое, по трое — и несутся вскачь: кто первым с поля приедет. Кто последним оказался, тому кричат: «Трушка-петрушка!» или «Тебе пенки не видать! Тебе пенки не видать!» Когда сядут ужинать, тем, кто не ленился, сладкая пенка от топленого молока достанется; а вот тому, кто отставал да ленился, только попреки придется слушать: «Эх ты, лень да отек!»

За скачки, правду сказать, шалунам и деру может достаться: лошадушек зазря гонять никому не дозволено. Ну да ребятки еще что-нибудь выдумают. Как поедут последний раз в поле, все повозники торопятся, стараются последними не остаться. Кто в хвосте плетется, тому всеобщее позорище: только он к полю станет подъезжать, как его товарищи окружают и давай ему в назём длинные батоги втыкать да приговаривать: «Тебе кила, тебе хвост, тебе ехать на погост!» Над недотепой и взрослые посмеиваются; а те, кому он назём привез, бранятся — теперь телегу опорожнить очень трудно, батоги мешают. Так что оставаться последним никому не хочется, больно уж слава худая отстающему. Иной раз с ним в «сыча» игру затеют: приведут в дом, веревку через воронец перекинут, концы вместе свяжут, чтобы петля получилась, и в эту петлю «сыча» (того, кто оказался последним) заставят влезть, так что он будто бы к воронцу привязан окажется. Все приятели вокруг бегают, «сыча» толкают из стороны в сторону, а он кого-нибудь поймать должен. Кого поймает, тот «сычом» будет. Так и забавляются до ужина.

Ужин на помочах — настоящий праздник. На него не только помочане, но и стар и млад — «захребетники» — собираются. Им тоже угощение положено. Правда, челядёшкам тут надо ухо востро держать: нето сядут за стол рядом с каким-нибудь шутником. Тот шутками так и сыплет, угомону ему нет; весело с ним, весь день бы его и слушал. Сосед заметит, что челядёшка заслушался, да и скажет погромче: «О, глянь-ко, Дениско на потолке ложки вешает!» Все разом потолок разглядывать станут — а там ни Дениски, ни ложек не видать! Да только это-то полбеды, а хуже, когда кинутся щи хлебать. Тогда-то и поймут зеваки, что пока они Дениску на потолке искали, у них самих какой-то Дениска ложки утащил. Хоть плачь, хоть рыдай, хоть пятерней щи черпай. Иному так и придется несолоно хлебавши из-за стола пойти, ничего не попишешь, таков уж закон: за столом ворон не ловят.