— Извини, задержалась, милый.

— На целых четыре минуты, — Моше бросил взгляд на часы. — Опять по работе?

— Да. Вызывали к начальству.

— Так издревле оправдываются неверные жены, — Моше хмыкнул. — И не только жены.

Эстер вздохнула.

— У меня никого кроме тебя нет, — сказала она. — И пока мы с тобой, не будет.

Эстер закусила губу. Страшно даже подумать, что было бы, узнай Моше, как обстоят дела в действительности.

Вертолет на бреющем прошел последние метры над Гибралтарским проливом и пересек северную границу Марокко. С полчаса летел вдоль береговой линии на юг в направлении Касабланки, затем резко взял на восток и направился в глубь континента. Еще через час пустынная местность внизу перешла в редколесье, а потом и в заросли. В Марокко их называли «маквис», но Креол, не утруждая себя запоминанием сложных экзотических слов, говорил «джунгли».

Над джунглями шли еще с полчаса, и, когда прибыли на место, уже начинало светать. Вертолет приземлился посреди небольшой, окруженной стеной леса вырубки. Здесь у Креола была база, на которой группе предстояло отсидеться после успешно проведенной операции. Три приземистые бревенчатые хижины жались к лесу, в стороне был оборудован примитивный вертолетный ангар, с ним соседствовал навес, под которым прятались от солнца два джипа.

— Выходим, — скомандовал Креол. — С девчонкой обращаться по-хорошему и вежливо, все поняли?

— Поняли, поняли, — пробурчал громила Леон. — А девка ничего себе, босс. Смазливая.

Креол взглянул на забившуюся в дальний угол сиденья пленницу. К тринадцатилетней девочке эпитет «смазливая» подходил мало. Ухоженная, это да, и, по всему видать, избалованная. Отец какая-то важная шишка в Голландии, чуть ли не министр. Похищение, впрочем, прошло без осложнений, охраняли загородную виллу под Роттердамом из рук вон плохо, вся операция заняла двадцать минут. Креол лишь беспокоился, как бы с девчонкой не случилась от страха истерика, однако обошлось.

— Сколько нам тут торчать, босс? — поинтересовался Леон.

— Сколько надо, столько и проторчим, — отрезал Креол. — Я буду отлучаться по делам, в основном, ненадолго. Ты отвечаешь за своих людей и за то, чтобы во время моего отсутствия ничего не произошло. Ясно тебе?

— Куда яснее, босс.

Креол кивнул и пошагал к ближайшей хижине. Группа по-прежнему активно ему не нравилась.

После двух часов жуткой тряски в крашенном пятнистыми разводами внедорожнике Павлов чувствовал себя отвратительно. Встретивший его в касабланкском аэропорту смуглокожий кучерявый красавчик невозмутимо рулил, ему тряска была, видимо, нипочем.

— Выходи, нейтрал, — сказал красавчик, когда внедорожник наконец остановился на опушке окруженной зарослями вырубки. — Приехали.

Павлов выбрался наружу и, щурясь на солнце, оглядел вырубку. Уродливое крытое пластиком решетчатое строение, примыкающий к нему навес да три покосившиеся лачуги поодаль. От одной из них споро бежал, отмахивая рукой, рослый малый, повадками и лицом смахивающий на гориллу.

Павлов поставил на землю привезенный с собой «дипломат». В нем лежал миллион долларов — номинальный выкуп за похищенную тремя неделями раньше девочку. Сначала с обезумевшего от горя отца потребовали пятьсот тысяч, он уплатил, но вместо дочери получил в бандероли ее мизинец и требование заплатить еще миллион. Координатор намекал, что дело не только в деньгах и даже не столько в них. От отца девочки требовали нечто гораздо более существенное, и согласие уплатить выкуп было лишь формальным признанием капитуляции.

Из лачуг выбрались люди и вразвалку пошагали вслед за гориллообразным. Павлов насчитал четверых ублюдков. «Интересно, как они себя называют, — подумал он. — Наверняка какими-нибудь борцами за свободу или наподобие. Бандиты, разбойники и убийцы, — вслух сказал он по-русски. — Дерьмо гребаное, вот вы кто».

Похожий на обезьяну малый тем временем подбежал к красавчику и зашептал тому на ухо. У красавчика внезапно перекосилось лицо, он отступил на шаг и с размаху ввалил собеседнику в челюсть. Обезьяноподобный едва устоял на ногах, кулаки у него сжались, морда побагровела, однако ответить он не рискнул, а лишь утерся и застыл, уставившись в землю. Павлов пожал плечами — его размолвки между этой сволочью не касались.

— Извини, брат, — пробормотал красавчик, — сделка отменяется.

— Сделка состоится, — сказал Павлов. — Я привез деньги. Где девочка?

— Брат, я же сказал, сделки не будет, — принялся настаивать красавчик. — Однако наш уговор остается в силе. Тебе сейчас выплатят долю Братства Нейтралов. Это пятьсот тысяч грандов.

— В чем дело? — настороженно спросил Павлов.

— Понимаешь, парни в лесу одни, без женской ласки. Ну, и перестарались.

— Что?! — Павлов побагровел. — Где девочка? Я хочу ее видеть. Ну?!

— Брат, тебя сейчас отвезут обратно.

— Ты что, не понял, гнида? — Павлов рванул поясную кобуру, выдернул из нее «беретту». — Я сказал, что хочу видеть девочку.

— Хорошо, брат. Не волнуйся. Пойдем.

Павлов увидел ее в ближайшей из трех лачуг.

Девочка лежала на полу навзничь, Павлов метнулся, рухнул перед ней на колени. Схватил за запястье, пытаясь нащупать пульс. Разжал пальцы. Холодная детская рука бессильно упала на пол. Павлов сквозь рванувшиеся из-под век слезы вгляделся. Едва прикрытое лохмотьями тщедушное тельце. Изможденное, измученное лицо. Ей примерно столько же, сколько тогда было Леночке.

Павлов, не вставая с колен, поднял глаза, осмотрел шестерых столпившихся у входной двери подонков. Его неприкосновенность была гарантией жизни этих скотов. Всех шестерых. Его гибель — гарантией их смерти.

Павлов рывком вскинул «беретту» ко рту, судорожно закусил ствол.

— Не делай этого, брат, — бросился к нему красавчик. — Прошу, не делай.

Павлов рванул спусковой крючок.

— Поздравляю, девочка, — Координатор протянул руку. — Вакансия на вторую ступень открылась. Я отправил в центр бумаги и текст приказа. Как только его подпишут, ты вступишь в должность.

— Кем он был? — быстро спросила Эстер. — Или она.

— Русским по имени Льеоньид Павлофф, — славянское имя далось Координатору с трудом. — Мир праху его. Убит бандой киднепперов в Марокко, ими сейчас занимаются.

Моше ждал Эстер, нервно расхаживая вдоль фасада ее дома.

— Опять опоздала? — набросился он, стоило Эстер приблизиться. — И где ты была?

— Задержалась на работе, милый. Вызывали к начальству.

— Снова к начальству, — раздраженно повторил Моше. — Ну-ну. Ладно, пойдем.

Звонок застал Эстер, когда Моше принимал душ.

— Его видели в Марракеше, — задушливо бормотнул в трубку Координатор. — Ты вылетаешь немедленно, срочно, ближайший рейс через полтора часа.

— Кого видели? — растерялась Эстер. — Почему я должна лететь? Вы же сказали… Сегодня, всего пару часов назад, что я больше не исполнитель.

— У нас нет выбора! Это тот самый. Главарь банды по кличке Креол. Это он его, Павлоффа. Креол может исчезнуть в любой момент. Прошу тебя, специалиста твоего уровня поблизости нет. Вылетай, девочка, вылетай прямо сейчас.

— Что это значит? — опешил появившийся на пороге ванной Моше, оторопело глядя на спешно собирающуюся Эстер.

— Срочная командировка.

— Что?! Куда?

— Извини, милый. В Марокко. Там у моей фирмы возникли проблемы.

— Какие проблемы могут быть в пятницу вечером, накануне шабеса?

— В Марокко шабес не справляют. Прости.

— Эстер, ты шутишь. — Моше подскочил, ухватил за предплечье. — Или издеваешься надо мной. Таких командировок не бывает. Чтобы вот так, в одночасье, без предупреждения.

— У нас бывает. И я тебя предупредила. — Эстер высвободила руку и наскоро застегнула молнию дорожной сумки. — Не скучай без меня, это на день-два, не больше.