Он уже отошел от двери, как вдруг торопливо шагнул назад и спросил:

– Ты… ты поедешь к сестре?

– Да, да, попозже.

– Хорошо, очень хорошо. Мне совсем не по душе, что ты все выходные одна… но ты же знаешь, в каком я положении.

Муж словно ждал её ответа, но, не дождавшись, кивнул и зашагал прочь.

Хамфри ушел около десяти. Ханна наблюдала из окна, как муж удаляется по улице. Казалось, он едва сдерживался, чтобы не перейти на бег, но Ханна объяснила себе, что он должен спешить на поезд до Уортинга, и вновь удивилась, почему он не хочет купить машину. Она однажды задала этот вопрос, а Хамфри скривился: «А как ты думаешь, где я возьму денег на такое ценное приобретение? Да еще и на содержание автомобиля!»

Ханна вспомнила, что спросила затем: «А почему бы тебе не попросить денег у дяди?» и получила довольно странный ответ: «Ты еще многого не знаешь о моих родственниках». Тогда она решила, что старики, наверное, не самые отзывчивые на просьбы люди. Но все равно удивительно, ведь Хамфри – их единственный родной человек, а тетя и дядя располагали значительным состоянием, полученным в наследство: дядя Джордж владел частью семейной текстильной компании, в которой его будущая жена работала управляющей. Они поженились довольно поздно и усыновили Хамфри, осиротевшего сына троюродной сестры мистера Дрейтона. Мальчик стал для них по-настоящему родным, так как своих детей у супругов не было. Поэтому Ханна, в общем-то, понимала, почему Хамфри так о них заботится – чтобы и отплатить за их доброту, и что-то получить после их смерти.

Когда муж исчез за поворотом, Ханна поспешила к телефону.

Услышав в трубке голос:

– Алло, кто говорит? – она ответила:

– Некая миссис Ханна Дрейтон, мистер Миллер.

Собеседник засмеялся и сказал:

– Доброе утро, мадам.

– Доброе утро, Питер. Дэвид дома?

– Сожалею, его нет. Он у мистера Джиллимена, но я могу ему позвонить.

– Можете ему передать, что кое-кто не прочь пообедать с ним у Микки где-то в час?

– Конечно, я передам ваше сообщение, мадам. Осмелюсь спросить, удостоюсь ли я чести лицезреть вас этим вечером? Возможно, вы зайдете на чай?

– Конечно, Питер.

– Буду рад вас видеть.

– До свидания, Питер.

– До свидания, мадам.

Она стояла, глядя на телефон. Питер такой чудесный. Дэвиду повезло найти родственную душу, друга, домоправителя и повара в одном-единственном человеке.

Она буквально взлетела по ступеням и начала готовиться к встрече с мужчиной, который снова перенесет её в Страну чудес, и не только сегодня.

Она наконец решилась.

* * *

Ханна вышла со станции на оживленную улицу. Осмотрелась – Дэвид стоял у края тротуара метрах в трех от неё. Он взглянул в её сторону, сначала вскользь, словно не заметив, а затем, в следующую секунду, поспешил к ней.

– Я... я просто глазам не верю. Не думал, что ты можешь выглядеть еще прекрасней… Это совершенно…

Он отступил назад и нечаянно толкнул прохожего, который проворчал:

– Аккуратнее, парень, смотри куда идешь.

Дэвид обернулся и, взглянув на спутницу мужчины, извинился:

– О, прошу прощения. Я вам на ногу не наступил?

– Нет, что вы! – женщина рассмеялась, покосилась на Ханну и отнюдь не шепотом сказала своему сопровождающему: – Я бы не возражала, чтобы мне наступили на ногу, только бы выглядеть вот так же!

– Идем поскорее. – Кавалер повел её прочь, а Дэвид взял сумку Ханны в одну руку, другой приобнял её за плечи, и они пошли через толпу к тому месту, где обычно садились на автобус. Но тут Дэвид сменил курс:

– Ты слишком элегантна сегодня, чтобы ехать в переполненном автобусе.

Он поднял руку и закричал проезжавшему автомобилю:

– Такси!

В следующую минуту Ханна уже удобно устроилась на черном кожаном сиденье, и они понеслись на север, в сторону Кэмдена.

Кроме их зарезервированного столика в тихом уголке кафе, все остальные были заняты. Появление Дэвида и Ханны не осталось незамеченным: один или два посетителя одобрительно посмотрели в их сторону. Микки лично поприветствовал новоприбывших, обратив особое внимание на Ханну:

– О, вы шикарно смотритесь. Только что из Парижа?

– Да, Микки, метнулась на часок.

– И оторвали там отличную тряпицу, должен сказать. – Он кивнул головой. – Надо же, как ладненько все сочетается. Надеюсь, моя жена вас не увидит. – И, склонив голову, спросил: – Где вы нашли такую красоту? В городе? Ну, я имею в виду, прямо здесь?

– Да, конечно. Маленький магазинчик неподалеку от Оксфорд-стрит, «Ивонн». Отведите жену туда, она будет просто счастлива. Гарантирую.

Лицо Микки вытянулось:

– Да, но буду ли счастлив я?

– Наверняка! Там очень умеренные цены. Думаю, на Оксфорд-стрит за такую же вещь я заплатила бы вдвое больше.

– Не шутите?

– Да нет же.

– Так как вы сказали, тамошнее название? «Ивонн»?

– Да, «Мадам Ивонн».

Микки уже дернулся отойти от них, но потом повернулся к Дэвиду и тихо произнес:

– Спасибо, что позвонил мне во вторник.

– О, это не меня стоит благодарить, а Джилли – он всегда держит нос по ветру. Могло ведь и не получиться, Джилли не порекомендует сделку, от которой пахнет тухлой рыбой. Как он говорит, рыба должна быть свежей, да еще и с картошечкой, специями и в правильно свернутом кульке.

– Прямо так и говорит? Забавный парень! Ну, а вот и Оскар. Он вам расскажет о нашем сегодняшнем особом меню. — Микки уступил место официанту, которого на самом деле звали Гарри Блайт, но с первого дня работы в ресторане его именовали не иначе как Оскар Демонт. У «Оскара» было громадное преимущество перед Гарри: он изъяснялся на трех иностранных языках одновременно, естественно, с жутким английским акцентом …

Когда они сели за столик, Ханна наклонилась к Дэвиду. Её голос журчал как ручеек.

– Я вновь в Стране Чудес.

– Что? – склонил он к ней голову.

– Я сказала «Я вновь в Стране чудес». Однажды утром я туда перенеслась, когда мистер Джилли танцевал со мной среди книжных полок, напевая свои стихи, а потом был магазин мадам Ивонн. Она превратила Золушку в принцессу, став моей феей-крестной, и подобрала для меня бальное платье, а когда я сегодня вышла со станции, то вновь оказалась в стране чудес, потому что там был ты, и еще сейчас я встретила очередного Безумного Шляпника. Все линии сошлись здесь, и я боюсь только одного – проснуться.

Дэвид ответил не сразу – откинулся назад и сказал:

– Если бы все зависело только от меня, твой чудесный сон никогда бы не заканчивался.

Они не стали засиживаться в кафе, предвкушая тот момент, когда смогут остаться только вдвоем в безопасности квартиры Дэвида. Выйдя из ресторана, они не воспользовались ни автобусом, ни такси, а просто пошли пешком, и по дороге почти не разговаривали.

* * *

Дверь открыл Питер и, казалось, настолько поразился новой миссис Дрейтон, что потерял дар речи. Наконец он заговорил:

– Мои поздравления, мадам. Ваша красота расцветает с каждым днем.

– О, я так и знал, что ты скажешь нечто подобное в довершение всех моих сегодняшних комплиментов, – закивал Дэвид.

– Прошу прощения, сэр, что ваше восхищение не смогло пробудить в вас красноречие, способное перещеголять мою простую похвалу.

– Да ну тебя.

– Вы, оба, прекратите, наконец, пикироваться на пороге и позвольте мне снять жакет и, надеюсь, немного отдохнуть.

Питер взял у гостьи жакет, наклонился, поднял её сумку и направился в сторону спальни. Ханна проводила его взглядом и прошептала Дэвиду:

– Я… я надеялась…

Её голова поникла, и она не смогла закончить фразу, но подошла к столику, на котором был сервирован чай, села на диван и пробормотала, по-прежнему потупясь:

– Не так-то легко это сказать.

Дэвид опустился на кушетку рядом, приобнял Ханну за плечи и спросил:

– Что нелегко сказать?