– Ну, в таком случае я пойду наверх, посижу и поболтаю с твоей женой.

– Ей это понравится, Ханна. Точно. – Эдди кивнул. – Признаюсь тебе кое в чем по-тихому, Ханна. Никогда не говорил этого раньше, но знаю – это правда. Она здесь скучает. Джейни хорошая мать, и нельзя представить себе жены лучше, но она скучает. По тебе. По другим своим близким. Ведь Джейни здесь общается только с такими как я.

Ханна быстро добавила:

 – Ну, все могло сложиться намного хуже, поверь мне, Эдди. Просто чертовски хуже.

Эдди засмеялся.

– Забавно слышать, как ты ругаешься, Ханна. Нельзя, чтобы дети услышали, а то для них это будет навроде индульгенции повторять такие слова. Мило с твоей стороны уверять, что могло быть и хуже, но я тоже знаю, о чём говорю. Джейни не воспитывалась среди людей моего пошиба, а попала сюда, спустившись на ступеньку или даже две по социальной лесенке. Я помню, как она это сделала, и никогда не забуду. Я люблю Джейни, забочусь о ней и буду заботиться всегда. Знаешь что? Хотя она никогда не признавалась в этом, но ей бы наверняка понравилось, если бы дети, во всяком случае девочки, учились в какой-нибудь школе при монастыре.

– О, это просто, их же много поблизости.

– Думаю, для нашей мисс Мэгги уже поздно.

– Не думай так! Мэгги будет прыгать от радости, получив возможность развиваться, – это у неё в характере заложено. Почему ей так сильно захотелось пойти в тот дом сегодня? Да потому, что он большой и подружка наверняка им хвалилась. Как я понимаю, тут ты мог бы помочь. Ты же говорил о покупке жилища побольше, и у тебя есть деньги – знаю-знаю, что есть. Необязательно переезжать в другой район – подходящие дома имеются и здесь. Купи, а не арендуй, коттедж с садом. Знаешь что, Эдди? В детстве Джейни отличалась талантом к живописи, и он вернется к ней при наличии места и времени. И её время настанет. Но сейчас она прежде всего хотела бы для детей хорошего образования, какое есть у неё, что она усердно скрывает.

– Ага, вот здесь ты права, Джейни действительно усердно скрывает свою образованность. Надо об этом подумать. Не то чтобы я никогда не думал, просто рассматривал с другой стороны. Однако спасибо, Ханна, ты задала мне вектор. Прикинь, интересно совпало, что ты пришла сегодня и мы вот так потолковали. Между нами говоря, у меня появилась возможность заполучить дом на Грейндж Авеню – неплохое местечко, – но с моей колокольни видится, что мы будем торчать там как белые вороны, а мне не по нутру, когда на меня смотрят свысока. Господи! Терпеть этого не могу. Но учитывая твои слова, что ж, я знаю, что дом продаётся и уже довольно давно – цена-то завышена, – так что, думаю, к твоему следующему приходу у Джейни будут для тебя новости.

Надув губы и покачав головой, Ханна ударила кулачком в грудь Эдди и сказала:

– Поверю тебе на слово, Эдди, поверю тебе на слово. – Они улыбнулись друг другу.

Настал его черёд осторожно толкнуть её в грудь со словами:

– Уж поверь, что говорю, то и думаю. А сейчас кое-кому требуется ванна.

И Эдди отвернулся, напевая:

— Ты в теплой ванне вымоешь меня, после грязнули-дочки нальешь воды и мне, и стану я белее светла дня, белей побелки белой на стене...

Так мурлыкая себе под нос, он поднялся по лестнице, но раздался звонок в дверь; Эдди остановился и посмотрел на Ханну, а она – на Эдди, сказав:

– Иди, я сама открою.

Когда Ханна подошла к двери, то опешила от удивления и воскликнула:

– Ты? Как ты… Но зачем? О Боже!

– Что такое? – Эдди уже стоял рядом с ней, разглядывая высокого мужчину, застывшего на ступеньке.

– Я… я просто зашел за Ханной, – сказал мужчина. – Полагаю, вы её зять? – Дэвид переводил взгляд с одного на другую. – Мы должны были встретиться в городе, но я подумал, что ей вовсе необязательно туда ехать. Я… могу я войти?

Ханна и Эдди расступились, и Дэвид прошёл между ними в прихожую.

– Надеюсь, я не помешал? – спросил он.

– Конечно, помешали! Вам следовало сначала позвонить! – воскликнула Ханна и обратилась к Эдди: – Это… мистер Крейвентон.

– В самом деле? Давайте-ка закроем дверь, присядем и познакомимся поближе. Проходите сюда, пожалуйста.

Эдди провёл гостей в гостиную и добавил:

– Хотя не думаю, что нужно дальше представляться. Я прихожусь Ханне зятем, а она мне, выходит, – он ухмыльнулся, указав на Ханну, – свояченицей. Моя жена лежит наверху, страдает от радикулита, а я как раз собирался принять ванну после тяжкого труда на кухне; так что, пожалуй, я пойду, а вы как-нибудь сами договоритесь. Спущусь позже, Ханна.

Щёки Ханны горели, когда Эдди покинул комнату. Она посмотрела на Дэвида и язвительно заметила:

– Не думаю, что ваш поступок можно назвать особо умным.

– Я и не собирался умничать, но сразу понял, что если позвоню вам, мы встретимся не раньше четверга. Честно говоря, я не согласен был ждать так долго.

Ханна судорожно сглотнула и поперхнулась; Дэвид приблизился к ней, но услышал:

– Если хлопнете меня по спине, я вас ударю.

Он от души рассмеялся и сказал:

– Не сомневаюсь. Но что плохого в моем визите? Между прочим, мне понравился ваш зять. Могу ли я надеяться на знакомство и с вашей сестрой? И неужели мне не предложат чашку чаю или чего-нибудь в этом роде? Если бы мы находились в моей квартире, Питер уже принёс бы поднос с чаем.

– Ах, да, ваш Питер и ваша квартира. Можете сколько хотите иронизировать, но должна заверить, что если бы дверь открыла Джейни, она бы всё обставила иначе. Она такая. Эдди временами кажется невежей, а Джейни хоть и изъясняется просторечно, но это лишь наносное, и на самом деле она до сих пор прекрасно помнит, как следует принимать гостей по всем правилам.

– Не волнуйтесь, Ханна! Из того, что вы рассказали о своей сестре, я сделал вывод, что она наименее чопорная женщина во всем мире.

Между тем наверху наименее чопорная женщина из всех живущих пыталась приподняться на локтях. Глядя на мужа, она спросила:

– Он внизу?

– Я так и сказал, и он умный с виду парень, впрочем, как и многие другие, кого я встречал. Настоящий джентльмен. Неудивительно, что Ханна в него влюбилась.

– Ш-ш! – Джейни посмотрела на наряженную в белую блузку и короткую юбку дочь, рядом с которой, так же широко распахнув глаза, стояла Винни. И эта маленькая мисс тут же поинтересовалась:

– Кто тот мужчина, который говорит с тётей Ханной? Её парень?

Джейни хотела прикрикнуть на девчушку, но сдержалась, сказав только:

– Придержи язык. У тети Ханны нет парня, это просто… знакомый.

– Как он хоть выглядит-то, папа?

Мэгги посмотрела на отца, и тот ответил:

– Ну, он бы тебе понравился: высокий, симпатичный и говорит совсем не как я, а правильно, ну, ты понимаешь.

Мэгги скривилась, ткнула Эдди локтем и воскликнула:

– Ваш жаргончик мне вполне понятный, м’лорд!

Тут Джейни упала на постель со стоном:

– О Боже! Мне опять поплохело.

– Мама, мама… – Мэгги склонилась над матерью. – Если он такой хороший, что понравился тёте Ханне, да так сильно, что обскакал дядю Хамфри, то он совсем не будет против того, как мы говорим.

– Послушай меня, девочка, – прошипела Джейни в лицо дочери, – он, конечно же, будет против. Если он джентльмен, то ничего не скажет, но примет это к сведению, и итогом его размышлений на выходе из нашего дома станет вопрос: «Кто все эти люди?», и ещё: «Зачем я только с ними связался?».

– Погодь-ка, – погрозил жене пальцем Эдди. – Да если бы я принял его за такого снобского парня, то засунул бы его ногу ему же в… – дочки смотрели на отца, дожидаясь заветного слова, и когда он буркнул «зад», они захихикали. – Во всяком случае, – добавил Эдди, – он просится подняться наверх, чтобы повидать тебя.

– Ты не впустишь его в эту комнату. И куда это ты собралась, Мэгги?

– Я просто спущусь вниз, мама.