Теперь не промахнется, подумал Юран, и закричал:

— Стойте, стойте все на месте!

— Выполнять! — это Комарик. Витек не подведет, кузнец был уверен.

Крокодил, не спуская глаз с Юрана, начал обходить его справа. Под дулом пистолета кузнецу деваться было некуда, и он ждал, что предпримет гад.

— Спокойно, мужик, спокойно. — Возницкий старался говорить весело и умиротворенно, но пойди, объясни вооруженной твари, что его никто убивать не собирается.

— Заткнись! — Рептилия оказалась на спине у Юрана, и ствол пистолета уперся кентавру в затылок.

— Слезь, дурак! — зашипел от боли кузнец — раны все еще болели. Троллейбус дальше не идет.

— Пропустите нас, или я ему мозги вышибу! — потребовал крокодил.

В зал ворвались Комарик и неизвестный Юре мужик. Прятавшийся до сих пор за креслами Ваня выскочил и помчался навстречу незнакомцу с криком «папа». Крокодил было рыпнулся, но Возницкий процедил:

— Я тебе пасть порву, если в мальчонку шмальнешь! — и гневно взбрыкнул.

Вынужденный удерживаться верхом, крокодил схватил кентавра за волосы и вернул пистолет в исходное положение. Мальчика в это время подхватили чьи-то руки, и он исчез за стеной пуленепробиваемых щитов.

— Мне долго ждать? — вновь раздался голос рептилии.

Как ни странно, тварь действительно разговаривала. И даже артикуляция у нее совпадала с произносимыми звуками.

— Вам не придется ждать. — Комарик вышел вперед. — В любом случае вы арестованы. От вас зависит, будете ли вы убиты во время задержания или проявите добрую волю.

— Я его убью, — пообещал крокодил.

— И что? — усмехнулся ротмистр.

— Он ваш царь.

— Никогда им не был. Он подсадная утка для таких, как вы.

Крокодил рассмеялся:

— Блефуете, офицер!

— Зачем? Где вы слышали, что русский император — кентавр? Вы на нем верхом сидите, верно?

Крокодил опустил голову вниз.

Юран резко подался вперед человеческим своим корпусом и совершил такой гимнастический кульбит, что даже вспоминать потом было страшно. Задние ноги кентавра оторвались от земли и полетели к потолку, за ними устремились передние, и Возницкий, красиво перебросив через себя лошадиное тело, завершил сальто-мортале с претензией на культурологические параллели: левое заднее копыто с хрустом опустилось на хвост крокодилу, слетевшему во время акробатического этюда на паркет и не успевшему откатиться в сторону. В этот момент Юран ощущал себя лошадью Петра Великого.

Секунду спустя крокодил оказался буквально облеплен налетевшими со всех сторон спецназовцами.

— Хвост… хвост! — кричал несчастный гад, потому что Юран действительно размозжил вышеупомянутый отросток чуть ли не посредине.

— Ничего, новый отрастет, — неуверенно пошутил Комарик, который не был уверен, что у крокодилов с регенерацией хвостов дела обстоят так же хорошо, как у ящериц.

Он подошел к Юрану и обнял за торс:

— Ну ты спортсмен…

— Да… — Возницкий, похоже, до сих пор находился в крутом пике. Теперь всё? Можно домой?

— Погоди, пара формальностей осталась. Медведев, давай-ка этого чебургена, — ротмистр кивнул на плотно спеленатого террориста, — на Литейный, на допрос, египетского консула — в лазарет, а гостей проси обратно, для официального заявления.

Васильчиковы стояли среди всеобщего бедлама, как бедные родственники: обнявшись и пристально всматриваясь в будущее. Оно гудело и волновалось за дверями, билось в истерике и глубокомысленно курило. Будущее ждало своего часа.

— Господа, — обратился Комарик к собранным вновь гостям загородной резиденции русских императоров, — от имени всего Жандармского корпуса приношу свои извинения за причиненные вам душевные волнения и неудобства, связанные с проводимой здесь операцией. Она только что удачно завершилась, и я имею честь сделать ряд официальных заявлений.

И он рассказал о том, что последнего царя убили вместе со всей семьей в доме купца Ипатьева, и о том, что все эти годы по давнишнему приказу Петра Аркадьевича Столыпина Девятое отделение Жандармского корпуса изображало для всего мира и для Российской империи жизнь уничтоженной на корню царской фамилии, и о том, что все эти годы неведомая сила вновь и вновь пыталась убить новых и новых царей и что попытки эти стоили жизни многим людям. И о том, что нашелся человек с кровью Романовых в жилах, благодаря которому…

— Вы обманывали народ! — в зал ворвался Распутин. — Все это время обманывали, тратили огромные суммы на поддержание мифа. Это преступно и подло, Россия не простит вам этого. Царей нет, а мы горбатимся на их благосостояние, платим августейший налог…

— В чем дело, милейший Вадим Вадимович? — поднялся со своего кресла присутствовавший на приеме Тульский. — Вы не слышали — кровь Романовых не исчезла, значит, и цари остались.

— Ах, да, геном Романовых, обнаруженный у этого молодого чело… кентавра, будем называть вещи своими именами. Больше ни у кого. Вы потерпите на престоле кентавра? Я — нет, будь он хоть трижды Романов.

— А с чего вы взяли, что больше ни у кого? — ехидно улыбнулся Тульский, выходя в середину зала.

Он что-то знает, подумал Комарик. Опять информация просочилась. Ротмистр в одинаковой степени не любил Тульского и Распутина, ему ближе были кадеты, но если выбирать из двух зол, то… выбор был сделан еще до присяги.

— Вы совершенно правы, господин Тульский, — прервал Комарик начавшуюся дискуссию, — наследник престола все-таки нашелся. Причем там, откуда не ожидали.

Тульского просто распирало от самодовольства.

— Царевич Алексей, оказывается, не был убит.

— Что вы сказали? — казалось, лидер монархов не расслышал.

— Царевич Алексей выжил и оставил потомство.

Зал сидел, затаив дыхание. Призоров от восторга грыз штатив — сенсации сыпались одна за другой, думские же оппоненты по мере поступления информации с подозрением озирались.

— И теперь я наконец могу объявить законного наследника престола отныне и навсегда — Ивана Филаретовича Васильчикова, который является правнуком царевича Алексея и старшим сыном той линии Романовых, которая, по мнению почившего царевича, должна была вернуться на престол российский. Свидетельством принадлежности к дому Романовых и к линии последнего русского царя служит справка из института генетики имени Вавилова…

Комарику так и не дали закончить речь. Зал взорвался овациями. Это не было рефлекторной реакцией публики на окончание выступления, ибо то, о чем сказал жандарм, ставило каждого перед непростой задачей: обманывали до сих пор, не обманут ли и теперь?

Но тот искренний испуг и удивление в глазах мальчика, его руки, прижимавшие к груди подарок, и самое главное — широкая ладонь недавнего «государя» на плече наследника, убеждали чуть ли не лучше аргументированной речи жандарма.

— Мальчик? — Тульский в глубоком трансе подошел к наследнику и попросил подойти ближе. — Ваня, ты и вправду — потомок Алексея?

— Не знаю… — Ваня послушно высвободился из объятий отца и Юрана и подошел к лидеру «монархов». — Но я тоже отвечу за все.

— Согласен. — Тульский схватил его за горло и взвизгнул: — Никому не двигаться, я — наследник престола.

— Дядя, я тебя затопчу! — Юрана едва удерживали Комарик с камергером. Инженер медленно двигался в сторону Тульского. — Какой ты наследник, ты на себя посмотри, быдло.

— Молчать! — Губы главного монархиста страны задрожали. — Я наследник. Вы — младшая ветвь, щенки, ублюдки.

— Спокойно, Владимир Владимирович, мы слушаем. — Комарик решил тянуть время. Похоже, Юран оказался прав — вот он, заказчик. А какой мотив — занять трон… Что там Исаев о дворцовых переворотах говорил?

— Мой дед — Владимир Ульянов, вам это ни о чем не говорит? Только не говорите, что он хотел ввергнуть страну в хаос, у него была особая миссия, с которой не справился его брат Александр — он должен был вернуть трон нам, потомкам Александра Первого. Я — праправнук Александра.

— Старца Федора Кузьмича?