Вспомнив речи старика из кантины, БоШек произнес:

– Только чистые сердцем могут надеяться овладеть Великой силой, – он простер руки над пыльным городом; еще несколько слушателей глянули вверх, затем вновь отвернулись в сторону. – Вы должны открыть себя для спасения. Вы должны очиститься, заключить мир со своим естеством и принять Великую силу как проводника и наставника.

Проповедник справа замолчал и прислушался. БоШек нервно улыбнулся ему и продолжил:

– Когда вы подчиняетесь Великой силе, то предаете жизни свои величайшей мощи во вселенной. С ней вы можете двигать горы, видеть будущее, обрести вечную жизнь…

Ха! И кто сказал, что проповедовать сложно? Пустяк! подумал он. Нанизывай себе громкие слова одно на другое, и все дела.

Замолчали еще несколько проповедников. БоШек не был уверен, нравится ли ему столь пристальное внимание, но полиция окружала корабль и он слышал, как в грузовом отсеке заволновались, когда копы начали обыск. Да еще к кораблю направлялся военный патруль, привлеченный беспорядками точно так же, как мотыльки пламенем свечи. Самозваный оратор поплотнее закутался в плащ и высунулся подальше из окна:

– Раскайтесь! Загляните в сердца себе, истина освободит вас!

– Заткнись… – зашипел священник, который стоял справа.

БоШек обратил внимание, что его балахон много чище его собственного, а пальцы и запястья украшены золотыми кольцами и браслетами. Должно быть, проповеди – прибыльный бизнес.

– Сам заткнись! – отрезал БоШек. Он слышал, как полицейские поднимаются по трапу. – Хотя, если подумать, не надо. Давай, проповедуй, а то мы оба будем молиться в тюрьме, – он повернулся к окну и воззвал к толпе внизу. – Среди вас находятся нечестивцы, люди, которые отрицают существование Великой силы или утверждают, будто она иссякает со временем и в наши дни бесполезна. Но я истинно говорю вам, что каждое живое существо рождено, чтобы пополнить запасы Великой силы!

Проповедник, который советовал новоявленному коллеге замолчать, встревоженно оглянулся на трап, затем вернулся к своему окну и продолжил с того места, на котором его прервали, да так громко, что перекрыл БоШека полностью:

– Взгляните на банта на дюнных пажитях! Не дрогнут они и не жалят, ибо есть священнейшие твари из…

Вот засада! Парень-то из истинных. БоШек порадовался, что не затронул вопросы монастырской религии, хотя до этого проповедника не достучаться, кажется, никакой конкурирующей доктриной. Делать нечего, надо продолжать.

Другой оратор так же возобновил разглагольствования и предлагал исцелить любого за небольшие деньги. БоШек с радостью позволил им себя перекричать и мямлил о Великой силе просто для того, чтобы соответствовать роли. Он спиной чувствовал приближение полицейских – трое из них с оружием обшаривали закоулки. Пилот зажмурился и возжелал чуда. Ему хотелось, чтобы копы развернулись, спустились по трапу обратно и ушли куда подальше.

Внизу визгливо и злобно заголосил йав. Звук, который ни с чем не перепутаешь – стрекот перестрелки, – едва не заставил БоШека сигануть из окна, но пилот вовремя сообразил, что стреляют не здесь, а снаружи. Он высунулся наружу и увидел на земле дымящийся ворох тряпья, который некогда был йавом. В центре площади стоял одетый в белую штурмброню отряд патрульных, угрожающе выставивших во все стороны бластеры, но больше никто не стрелял.

Копы, позади БоШека, заторопились вниз по трапу – узнать, что произошло. А сам БоШек оперся о подоконник, так как его ноги внезапно ослабли. Что бы там этот йав ни сделал, но его шумная смерть отвлекла копов достаточно для того, чтобы пилот мог сбежать.

Он повернулся, чтобы уйти, но вместо этого получил в лицо удар кулаком с золотыми кольцами. Отлетев назад, он тяжело приземлился на пол.

– Издеваться над нами вздумал? – прорычал ему проповедник, нацеливая следующий удар по ребрам, от которого БоШек едва увернулся. Остальные проповедники быстро присоединились к первому, пиная и нанося удары.

– Вот тебе за то, что выставляешь нас на посмешище! – крикнул один из них, едва не вывихнув БоШеку руку.

– А вот за то, что копов сюда привел, – добавил второй.

Стараясь подняться на ноги, БоШек попытался объяснить:

– Нет, подождите, я не хотел…

Но извинения никого не интересовали. Он только прикрывал голову, пока его били, и, проложив себе дорогу к трапу, полдороги вниз просто скатился, после чего побежал. Он думал, что на этом проповедники оставят его в покое, но два увязались за ним, выбежав из развалин корабля на площадь. А там, вокруг трупа йава, уже собралась полиция, и теперь копы повернулись посмотреть, что еще случилось.

– Это он! – заорал тот, которого незадолго до этого вырубил БоШек. Выстрел полицейского прошел мимо головы пилота, сорвав, вместо этого, ржавое сопло с бока развалины. Перепрыгнув через сопло, БоШек метнулся вокруг изгибающегося корпуса и, когда громада корабля оказалась между ним и его преследователями, припустил по улице туда, где видел густую толпу: продавцов и покупателей перед торговым центром.

Проповедники продолжали висеть у него на хвосте, и только по этой причине он еще не получил выстрел в спину. Очевидно, полиции не хотелось застрелить настоящего духовного лидера, даже случайно. Вероятно, копы боялись беспорядков, которые религиозные последователи могут устроить в отместку.

Пользуясь их нерешительностью, БоШек промчался мимо торговцев, вниз по улице туда, где продавались подержанные машины. Он было рассчитывал попетлять между машинами и постараться таким образом отделаться от погони, но когда он подбежал ближе, то приметил торговца-аркону с треугольной головой, который в тайне торжествовал над только что совершенной сделкой. Кажется, спасение найдено.

Добежав до флаера, только что приобретенного арконой, – потрепанного ХР-38А с двумя двигателями по бокам и третьим на заднем стабилизаторе – БоШек швырнул удивленному торговцу пригоршню кредиток, прыгнул на место водителя и крикнул через плечо:

– Я забираю его для пробной поездки!

– Нет, стой! Ты что твори… – взвыл аркона, но БоШек не стал мешкать для того, чтобы договориться. Двигатели были еще включены, так что он выжал акселератор на полную и унесся прочь, едва не сбив цилиндрического дроида, прежде чем тот уклонился от мчащегося вдоль улицы флаера.

Копы что-то бешено завопили вслед, а их выстрелы только вынудили людей на улице спешно искать укрытие, но не причинили вреда ему. БоШек с шумом пронесся по свободному проспекту, на полной скорости вписался в угол в конце квартала и помчался вперед.

Двумя кварталами дальше он сбросил скорость перед очередным поворотом, на более или менее нормальной скорости достиг следующего, снова повернул и попытался смешаться с вялым потоком других машин. Зигзагообразный маршрут вел его по петле вокруг дока 94-го космического порта. Отлично. Здесь хватит запутанных улочек с тупиками, чтобы на долго занять полицию, если копы все еще озабочены тем, чтобы его найти.

БоШек уже подумывал о том, чтобы бросить машину и отправиться в монастырь, когда, повернув за очередной угол, он обнаружил перед собой патруль из четырех штурмовиков, блокировавших улицу. Один из них поднял руку с раскрытой ладонью, давая понять, что БоШек должен остановиться.

Их оружие было в кобурах, а это значило, что они просто останавливают каждого, чтобы задать вопросы. В любом случае, БоШек не мог проехать мимо них или развернуться и сбежать прежде, чем они вытащат бластеры и прикончат его. Так что он заставил себя сбросить скорость и остановиться перед штурмовиками, в то же время лихорадочно соображая, как бы выбраться из этого нового затруднительного положения.

– По какому делу здесь? – спросил старший в патруле. Его голос искажал боевой шлем, чьи линзы не позволяли БоШеку увидеть взгляд штурмовика.

– Я… это… в кантину собрался.

– Ясно. Машина принадлежит вам?

– У меня пробный заезд, – заявил БоШек.

– Возможно. Давайте-ка взглянем на ваши…