— Разве? — удивился Анастагор.

— А… ну тогда это меняет дело, — развел руками Ярослав.

Закончив осмотр, Анюта осталась знакомиться с коллективом, а Анастагор, Ярослав и Анна удалились в личные покои Архимага в пансионе для обсуждения окончательного варианта договора. Процесс это не быстрый, особенно когда в него встревает профессиональный юрист, хотя и не доучившийся, но знающий. После полутора часов обсуждений у Анастагора волосы становились дыбом. Текст вылился в двадцать рукописных страниц, а дополнениям не было конца и края. Без сомнения в лице Анны земля теряла одного из самых проницательных юристов. Девушка находила противоречия, которые следует разрешить и условия, которыми следует дополнить договор как говорится: на ровном месте, даже по мнению рядового землянина, не говоря уже о жителях Трона. Юридическая мысль которых находилась в глубоком провале. Несмотря на сложности, текст договора был закончен окончательно и Анастагор обещал, что Сабук пританея начнет изготовление соответствующей пасторы уже завтра. Ярослав крайне удивился такому раскладу, он считал пасторой небольшую долговую расписку.

— Неужели будет изготовлена пастора с подобным набором текста на двух языках? Для меня это кажется странным и невозможным. Не проще составить договор на бумаге?

— Бумага может сгореть, сгнить, исчезнуть, — единственно пастора сохраняет преемственность законности и долговечности существования.

Архимаг снял с полки и поставил на стол резную шкатулку ценной породы дерева и открыл.

— Вот для примера пастора метра Гринье, заключенная с ним городом Риналь тридцать лет назад. Прекрасный образец искусства высоких пастор.

Ярослав увидал тонкую фаянсовую пластинку размером формата немного более А4, идеально белую, испещренную мелким изящным шрифтом. Заглавья украшены растительным рисунком, края — резьбой и яркой эмалью. Отпечатки пальцев — разнотонные серебряные, золотые. Изящная вещица, совершенное искусство неизвестное земле. Буквы вырезаны резцом и залиты черной эмалью. Ярослав взял в руки, осмотрел и прочел тексты с обеих сторон пасторы. Вернул.

— Значит будет нечто подобное?

— Да, — с усмешкой согласился Архимаг, — но гораздо более тяжелое.

— Значит, по этой причине вы стремитесь договора делать лаконичными.

— В том числе.

— Но можно создать лаконичный договор, отражающий основные идеи, а к нему бумажный дополнительный протокол.

— Нет уж, — не согласился Анастагор. — Пусть остается все, как есть.

Возвращение в Пелены не заняло много времени. Архимаг остался в пансионе, предложив завтра посетить Липсадрион, часть академии Риналя, предназначенную для технической подготовки и где Анастагор квартировал постоянно. Кавалькаду всадников сопровождал Нелей, с честью исполняя порученное Тимономом задание.

На подходе к Пеленам, примерно в трехстах метрах от ворот пригорода встретили тех, к появлению которых собственно говоря и готовились.

Поперек дороги стояли три хуммы и дико ревели, стараясь испугать приближающихся всадников.

Всадники хумм горячили животных, готовых броситься в атаку. Справа и слева их поддерживали четыре колесницы с лучниками. Местность перед ними лежала ровная без канав и заборов, идеальная как для атаки хумм, так и для разворота колесниц.

Ярослав издалека заметил врагов, но положение складывалось неприятное. Открытое пространство не давало возможности уклониться от боя и тем более сбежать. Их просто догонят и раздавят. Столкновение казалось неизбежным, потому следовало реализовать преимущества, которые у них есть. Во — первых, развернуть боевой порядок и подойти на расстояние уверенного поражения из арбалетов. Ярослав сразу пересел на Казбека и приказал всем воинам выстроиться в шеренгу. Подозвал Молчуна и Анну.

— Как только мы выстрелим, сразу скачите на край поля и по дуге обогните место боя. Ваша задача: довести Анюту живой и невредимой до стен пригорода и вызвать нам подмогу. В бой не ввязываться, из арбалетов не стрелять, исключая тех, кто будет преследовать лично вас. Будьте готовы.

Обратился к остальным:

— Медленно подходим на полтораста шагов и стреляем по команде. Затем увлекаем врагов отступлением, перезаряжаем арбалеты. Снова останавливаемся и снова стреляем. И так, пока не кончится поле. Затем — делай как я.

— А если они не купятся на отступление, — уточнил Труба.

— Продолжим их расстреливать. Думаю, выбора у них не будет.

Нелей со своей колесницы слышал приказы Ярослава и, видя среди своих подопечных готовность к бою и невозможность избежать его, предложил:

— Позвольте, Дхоу, я прежде поговорю с Леоном.

— Конечно, — с радостью согласился Ярослав, — я готов избежать боя, но передайте. Если не послушают доводов разума, мы их перебьем всех до одного, и пусть не рассчитывают на своих неуклюжих слонов. Поезжайте вперед Нелей, а мы последуем за вами.

Этим маневром Ярослав надеялся во время переговоров подойти к врагу, как можно ближе, когда даже дурак не промахнется в слона. Нелей быстро ускакал вперед, а Ярослав с людьми медленно стали приближаться. Когда расстояние составило примерно восемьдесят метров, остановил строй и взял арбалет на изготовку. Он был уверен: с такой дистанции попадет в лоб хумма. Примеру командира последовали все остальные.

Ярослав не знал о чем идет разговор промеж Нелея и Леона, но ясно осознавал опасность положения, в которое попал. В первую очередь раздражало обстоятельство, при котором противник выбрал место и время боя. Всегда предпочтительнее играть по собственным правилам, а не по навязанным врагом. Примерное равенство сил также говорило в пользу уклонения от боя, тем более встречного. Тактические преимущества также оставались на стороне гамор. Небольшие поджарые хуммы прекрасно бегают, а полагаться на единственный арбалетный залп, что он выведет из строя всех хум, нет резона. Даже, если останется неповрежденным или легко раненым один хумма, злобное животное в погоне разметает его жалкий отряд. К тому же состоящий из неопытных людей. Сложившаяся ситуация говорила о том, что требуется во что бы то не стало избежать боя.

Тем временем Нелей пытался предотвратить бой.

— Вы знаете, Леон, Махесте приказал мне не допустить смерти чужаков, — тем не менее вы пренебрегаете волей Тимонома и опасностью мести со стороны моей семьи.

Леон отвечал надменно, с сознанием собственной правоты:

— Марран оскорбил меня в присутствии друзей, подобные действия не могут оставаться без наказания. Махесте обязан понять мои чувства.

— Все видели, что это вы преградили дорогу чужаку, и Тимоном прекрасно понимает, кто зачинщик ссоры. Вы первым ударили его.

На эти слова Леон неподдельно возмутился:

— Ударив Маррана, я оказал ему честь, а вместо благодарности…

— Хотя бы повремените с наказанием, пока мои обязанности не будут исполнены. Не забывайте: нашим семьям не нужна вражда. Обратите внимание, перед вами амриты, а не просто всадники, возможно вы умрете раньше, чем хумма успеет к ним приблизиться. В руках у них — самострелы, а они много мощнее обычного лука. Не ошибитесь, Леон!

— Мне безразлична ваша малочисленная семья, вы занимаете много более низкое положение, и я не собираюсь с вами считаться… Уйдите в сторону, если хотите остаться в живых.

— Возможно, вы не в курсе, но Махесте жалуют чужаку гражданство и за убийство вас привлекут к суду. Вы уже сейчас не можете его убить просто так. Для Тимонома этот человек очень важен.

— Уйдите с дороги, Нелей. Я соблюдаю приличия уже тем, что не напал из‑за угла, а принуждаю к поединку. Поезжайте и скажите это… Если он согласится, я не стану атаковать сейчас, и вы сможете сохранить свою честь, но если нет…

Нелей возвратился к Ярославу. Тот держал на мушке хумму Леона, следя за действиями противника, готовый убить животное по первому подозрению в начале атаки. У него и его людей оставался шанс выжить, если убить или сильно покалечить животных врага в самом начале атаки, и быстро отступить. Однако начинать первым он не мог. Нападение должно исходить от Леона.