Это уже было серьезным вызовом не только Ярославу как воину, но и как вождю, способному в любых обстоятельствах постоять за себя. Снеся оскорбление, как он сможет защищать других, но Ярослав был готов не в ввязываться в конфликт до конца:

— Да мне по пояс ваши, Наватаро, угрозы действием, после не пожалейте о них.

Подобный ответ крайне удивил Леона и разозлил, он в порыве гнева поднял руку и сделал попытку ударить Ярослава кулаком в лицо с размаха, но тот ожидал нечто подобное и с легкостью увернулся, уйдя в сторону и вниз. Ответить резким ударом апперкота он посчитал в тот момент равносильным нанести оскорбление достоинству знатного человека, и не придумал ничего лучшего, чем коротко пнуть противника по голени. Результат оказался ошеломительным. От казалось бы, незаметного, но исключительно болезненного удара, Леона согнуло в три погибели, он сразу выпустил плащ Ярослава и упал на каменные плиты галереи, держась за голень с протяжным глухим стоном.

— У…у!

Пользуясь полученной свободой, Ярослав не медля ни мгновения постарался как можно дальше удалиться от группы агрессивно настроенных гамор. Что собственно произошло, большинство из них даже не успело заметить, а те, кто видел события, возмутились:

— Какова наглость! Варвар ударил Леона! Марран ударил Леона!

Часть из них тут же схватились за кинжалы, совершенно не обращая внимания, что действия Ярослава были ответными. Тем временем он удалялся спокойным шагом, не обращая внимания на оставленное позади себя возбуждение. Один из молодых людей по виду совсем юный и, вероятно, близкий друг Леона, в отличие от остальных не сумел сдержать возмущения и бросился следом с обнаженным кинжалом.

Не успел Ярослав расслышать стук шагов за спиной, возмущенный возглас: «Умри», и обернутся, как его пырнули кинжалом в спину. Кольчуга выдержала удар, введя нападающего в недоумение. На варваре не было брони только плащ и туника, но убить с ходу не получилось. Тело оказалось как обычно мягким, но не пробиваемым. Вторым ударом он пытался добить наглеца, но сделать это Ярослав уже не позволил. Обратясь к врагу, он с легкостью перехватил руку в районе кисти. Затем крутанул ее с такой силой, что хрустнули суставы, а молодой человек с резким вскриком упал на колени, выпустив оружие.

Подобной наглости никто не ожидал, двое ближайших сподвижника Леона обнажили короткие мечи и сделали несколько шагов в сторону Ярослава, намереваясь расправиться с варваром настоящим образом. Тому прошлось бросить поверженного противника и взяться за меч. Назревала серьезная потасовка, и Ярослав поспешил отступить к колесницам, чтобы быстрее покинуть дворец, но что‑то пошло не так. Увидев полуобнаженный рубиновый меч Ярослава, его противники резко остановились, на их лицах прорезались недоумение и испуг. Один из них выкрикнул в сторону Ярослава:

— Будь ты проклят! Мы тебя еще достанем! — ни тот, ни другой не сделали более ни шага вперед, чтобы вступить в бой. Что — то их остановило, и Ярослав не смог определить, что. В тот же момент раздался громкий незнакомый голос, и из‑за гамор вышел возмущенный человек в белом балахоне.

— Стойте! Остановитесь! — возопил он, воздев руки к небу. — Как вы смеете поднимать оружие на невинного человека. Вложите мечи в ножны и прекратите скандал, — и как ни странно, его послушались, возмущенные придворные, убрав оружие, разошлись по укромным углам, только оскорбленный до глубины души Леон шипя, бросил в сторону Ярослава:

— Мы еще встретимся, я раздавлю тебя хуммой!

— Простите неразумных юнцов, Оуна наватаро, — молвил человек, приближаясь быстрыми шагами и складывая ладони в умоляющем жесте, — они не понимают, какое преступление совершают и какое суровое наказание ждет от господина города…

Ярослав живо заинтересовался незнакомцем, пытаясь в образе найти отражения души и свойств характера. Перед ним стоял еще молодой человек, благообразной наружности, черные, тщательно зачесанные волосы волной ниспадали с плеч. Знак небесного ключа на груди говорил о принадлежности к культу новых богов Асмаила и Асмадея.

— Благодарю вас наватаро, за вовремя оказанную поддержку. Простите, не имею чести знать вашего благородного имени.

— Зовите меня просто, — скромно потупил взор адепт. — Брат Хевра.

— Благодарю, брат Хевра, за заступничество и вижу, что ваши слова пользуются среди гамор уважением.

— Вы преувеличиваете мое влияние, но не скрою, в последнее время небесный свет осиял многие блуждающие во тьме души. Среди порока и невежества они — как луч надежды на торжество великих принципов свободы и человечности.

— Свободы от чего? — удивленно спросил Ярослав неожиданности концовки речи адепта.

— Свободы духа, — излишне спокойно уточнил Хевра.

— Ах, духа, — понимающе качнул головой Ярослав, — а мы все по–старинке…

— Позвольте, — прервал его Хевра, — как можно верить в молнии и громы, будто посылают их предки на головы нерадивых потомков…

— Действительно, — с готовностью согласился Ярослав, — такие глупости.

Неожиданно их наметившийся разговор прервали. Анастагор, торопясь к Ярославу и размахивая в руке свитками договора, возмущался на ходу:

— Слава Богам вы живы! Вспыльчивость гамор известна, но вы‑то хороши. Дали себя спровоцировать, — маг пренебрежительно взглянул на жреца и не удостоил приветствия, исключая нелепый кивок головой. Ярослав сразу приметил, Анастагор недолюбливает жреца.

Впрочем Хевра оставался пассивен и, смиренно склонив голову, молвил.

— Вижу у Дхоу много важных дел, но если есть интерес к проповеди света и любви, мы будем рады видеть вас в нашем кругу, поведать истины, скрытые под покрывалом сознания.

— Без сомнения мне будет интересно, — с готовностью согласился Ярослав.

Когда Хевра удалился, Анастагор выразился довольно откровенно:

— Змея уползла…

Но не развил мысль, а продолжил, будто спохватясь:

— И так, потеряно много времени… Едемте вождь, нам надо закончить с этим договором.

По возращении в пригород, Ярослав предполагал Нелей оставит их, выполнив возложенную миссию, но как, ни странно, гамор вызвался сопровождать Анастагора и Ярослава в пансион и обратно.

— В том, что случилось, есть и моя вина, — с сожалением пояснил Нелей, — Махесте поручил охранять вас, чтобы избежать подобных столкновений. Он предполагал заносчивость гамор в отношении, как они говорят, марранов.

Ярослав предположил неприятный смысл незнакомого слова, отчего переспросил:

— Марранов?

— Так в Бразанне и Витри зовут свиней. Марран — любой иноземец, человек стоящий ниже по положению. Для вас вождь конфликт с Леоном крайне опасен. То, что произошло во дворце, не будет иметь последствий, потому, как вы находились под покровительством Тимонома и вероятно Леона накажут за выходку в отношении гостя, но в другом случае вас могут казнить за нападение на гамора. Будьте осторожны. Зная характер Леона, следует ожидать повторения попыток затеять ссору. Он и его гетеры не прощают унижений.

— Но помилуйте, — Ярослав выразился крайне удивленно, — я лишь защищался, меня ударили в спину ножом!

— Не имеет значения, — спокойно уточнил Нелей, — кто начал ссору. Знатный гамор упал перед мараном на колени, и это унижение возможно смыть только кровью. Предупреждаю, они не оставят этого просто так, без последствий…

— Спасибо, уважаемый Нелей, я обязательно учту ваши предупреждения и буду осторожнее. Кстати Махесте Ахав обещал мне, в случае подписания договоров и если я займусь организацией отряда всадников, гражданство Риналя.

Нелей задумался.

— Это многое меняет… Вы сможете отстаивать свои права в суде и становитесь в один ряд с нами. Еще лучше, если Махесте выделит участок земли, тем самым вы станете гамором не на словах, а на деле…

Анастагор присутствовал при разговоре и поспешил принять участие, когда это коснулось сферы его интересов.

— Академия Риналя заинтересована в вашей милости Дхоу и думаю, что дело наделения землей найдет отклик, как в сердцах магов, так и правителя города. Если все же подходящего поместья не найдется, я готов на время учебы уступить одно из своих…