Сьюзен надеялась, что она успеет застать его дома и что ей еще удастся спасти ситуацию. Жизнь словно разваливается на куски прямо у нее на глазах. Сначала глубокое разочарование в той работе, к которой так долго стремилась, а теперь возможность потерять Эл. Это уже становилось почти невыносимым.

Сердце ее колотилось, на глаза наворачивались слезы. Она вытирала их ладонью. Ей нельзя начинать плакать раньше, чем появится весомая причина для слез. Надо только молиться, чтобы он все еще был в хижине.

Но когда шины заскрипели по гравийному подъезду, она сразу увидела, что его «блейзера» нет на месте. Выскочив из своего маленького «форда-эскорта», она все равно помчалась к дому, взлетела на крыльцо и упала у самой двери. Сьюзен изо всех своих сил заколотила кулаком по твердому дереву двери.

— Стивен! Стивен! Ты здесь? О, пожалуйста, пожалуйста, ответь мне!

И хотя хижина не выказывала никаких признаков жизни, Сьюзен не сдавалась, продолжала стучать, потом обежала вокруг и заглянула в одно из окон. Она не увидела движения внутри, но все же вернулась к двери и еще постучала.

— О, Стивен! — кричала она, стуча в дверь, пока не покраснели руки. Теперь уже она не могла, да и не хотела справляться со слезами, и они лились из глаз и текли вниз, оставляя на щеках горячие, соленые дорожки. Руки болели, но она продолжала отчаянно колотить в дверь, пока наконец не поняла, что это совершенно бесполезно. Тогда она прекратила и обессиленно повалилась на крыльцо.

— О, Эл, — стонала Сьюзен, привалившись к запертой двери. — Я не успела, я упустила тебя. Что же теперь случится со всеми нами? Ты — единственный мужчина, которого я любила.

Она отдалась своему горю, все ее тело сотрясалось от скорбных рыданий.

Долго просидела она перед запертой дверью. Наконец всхлипы перешли в тяжелые вздохи, и Сьюзен, совершенно обессилев, уснула.

А когда проснулась, солнце лилось на крыльцо теплым потоком и било ей прямо в глаза. Мышцы занемели от слишком долгого сидения в неудобной позе, а слезы оставили на щеках липкие следы. Она кое-как вытерла их руками и поднялась на ноги. О Господи, как же у нее болит голова… Будто ножом режут по лбу. Сьюзен ухватилась рукой за один из столбиков крыльца и посмотрела на часы. Время близилось к одиннадцати. Если она сейчас уедет, то, возможно, успеет догнать его до начала собеседования. Может, у нее даже будет шанс убедить его остаться в «Курьере». Еще рано сдаваться. Может, это сумасшествие, одержимость какая-то, но она будет продолжать пробовать все возможное, потому что теперь ей уже нечего было терять. Альтернатива открылась ей во всей своей обреченности: пустая и одинокая жизнь без Эл.

Открыв пассажирскую дверцу «форда-эскорта», Сьюзен порылась в бардачке и вытащила старую, видавшую виды карту штата. Развернув ее, разыскала Блумингтон. Если она правильно помнит, это примерно в двух-трех часах езды. Это значит, что она приедет около часа дня. И тогда ей придется искать его.

Сьюзен зашмыгала носом и попыталась разобраться с маршрутом. Он выглядел до предела простым. Надо только выбраться на хайвей и ехать до самого университетского городка.

Она обошла машину и забралась на водительское место, а карту положила на соседнее сиденье. Потом достала из сумки платок, высморкалась и посмотрела в зеркало. «Ты выглядишь как сама смерть», — сказала себе Сьюзен. Она достала еще один платок, намочила его и стерла со щек следы слез, затем нашла помаду и слегка подкрасила губы. Потом внимательно посмотрела в зеркало заднего вида.

«О’кей, Сьюзен Уэллс, — медленно проговорила она про себя, — это твой последний шанс на любовь. Давай не упустим его». Она включила мотор, потом заднюю передачу и выехала с подъездной дорожки, разбрасывая гравий бешено вращающимися колесами.

Сьюзен крутила рулевое колесо обеими руками и мчалась по межштатному хайвею. Солнце поднялось уже высоко и весело сияло, освещая все вокруг, но мысли Сьюзен были сосредоточены на том, как поскорее догнать Эл и что сказать ему. Она мысленно репетировала свои слова.

Глубоко вздохнув, постаралась прогнать головную боль, которая не покидала ее с момента истерических рыданий на крыльце хижины. Боль мешала ей ясно мыслить.

Ей оставалось только надеяться, что еще не слишком поздно, что она еще не все испортила своим поведением. Очевидно, Эл почувствовал, что она предала его, когда узнал, что Сьюзен отправилась на собеседование и не сказала ему ни слова. Но ей и в голову не приходило, что он может прийти в такую ярость, что бросит свою работу в любимом «Курьере». Даже если они и не могут быть вместе, но он не должен отказываться от своей работы в газете. Он любит ее, по-настоящему любит. И он сам ей говорил про то, как важно хорошо делать свое дело, как много это значит в жизни.

Если даже они не смогут снова быть вместе, Сьюзен знала, что обязана любыми способами убедить его вернуться в «Курьер». Даже если он не сможет простить ее и между ними все кончено, она не должна позволить ему отказаться от мечты всей жизни — сделать мир чуточку другим своей работой. Должность в университете не для него. Эта работа задушит его, задавит творческие порывы. Эл — человек, которому нужно иметь возможность высказаться, выразить себя.

Мысли о нем вернули и воспоминания о том времени, что они провели вместе. Сьюзен вспомнила, как он вышагивал в своей ветровке-хаки, как глубоко и внимательно вглядывался в нее своими большими кобальтовыми глазами, как сидел перед своей хижиной над рекой. Она тронула свои губы, вспоминая, как требовательно и страстно он целовал ее.

Каждая минута, казалось, превращалась в часы, а нескончаемые поля тянулись по обе стороны скоростной магистрали. Между мильными столбами проходили целые световые годы. Наконец указатели сказали, что цель ее путешествия приближается, и вот уже показался выезд на Блумингтон — Нормал.

Теперь Сьюзен вспомнила, что тут было два города, один рядом с другим, и каждый со своим университетом. Она ждала указателя на Иллинойский университет, где преподавал отец Эл.

Плечи и руки болели от напряжения, с которым она сжимала руль, целых два часа не меняя положения, и все же не желала останавливаться, пока не доберется до цели.

Проехав сквозь пригороды, миновав множество небольших торговых центров и закусочных фаст-фуд, она свернула с большого шоссе и направилась в старую часть города мимо элегантных домов начала столетия под развесистыми деревьями. Совершенно очевидно, что мотеля здесь быть не могло. Сейчас его собеседование, возможно, уже окончено, и ей хотелось поймать его, пока он не уехал, и уговорить отказаться от этой работы.

Немного притормозив, чтобы узнать дорогу, она подъехала к обочине и помахала студенту, который шел вниз по улице.

— Извините, не могли бы вы сказать мне, где найти этот адрес?

Студент немного подумал и указал направо. Сьюзен медленно проехала сквозь красивый вековой давности университетский городок, надеясь случайно заметить Стивена где-нибудь на этом большом пространстве. Но, не увидев его нигде, направилась в деловую часть города неподалеку от шоссе, где располагался мотель.

Сьюзен понятия не имела, сразу ли найдет его там или ей придется ждать, может быть, даже не один час. Но сколько бы времени ни потребовалось, она твердо настроилась увидеть его, встретиться лицом к лицу.

Она обнаружила мотель спустя десять минут усиленных поисков и начала медленно объезжать его кругом, разыскивая номер Эл. И как только обогнула угол, заметила его «блейзер».

Сьюзен припарковала свою машину рядом, посмотрела сначала на трак, потом на дверь. Она внезапно ощутила приступ головокружения, а ноги так отяжелели, что, казалось, отказывались сдвинуться.

«Вылезай из машины», — приказала она себе, но ноги не повиновались ей.

«Ну же, двигайся», — сказала она, но никакого движения не последовало.

Сьюзен с трудом набрала полную грудь воздуха, тяжело сглотнула.