– Что еще было, так это звонок в офис сегодня утром. Эти парни, ну, знаешь, из Египта, отказались. Я думаю, они прочли о фуникулере и сообразили, что не такое это надежное дело. Я держу глаза и уши открытыми, Винс; считаю, я тебе, действительно, пригожусь. Мне нужно обещание, ты знаешь.

Наступили сумерки и Винс протянул руку и включил настольную лампу, которая стояла позади него. Свет выявил черты худого лица Кита, сделав щеки более впалыми, а Адамово яблоко более острым. Вытянутые ноги он удобно устроил на подушечке, которую подкладывают под колени, когда молятся. Вид у него был довольный и бесцеремонный, но на Винса он смотрел так напряженно, что почти косил, а уголок рта слегка подергивался, что свидетельствовало о том, как это было для него важно. Достаточно важно, чтобы держать Винса на мушке. «Черт, – подумал Винс, – он прав, он мне нужен. На какое-то время еще будет нужен. А потом можно от него откупиться или послать куда-нибудь. Это будет нетрудно; он лопнет, как воздушный шар сразу же, как столкнется с трудным делом. Со мной или с кем-то другим. Всегда кто-нибудь занимается такими вещами».

– Конечно, я обещаю, – с легкостью сказал Винс. – Я не знал, что это так много для тебя значит. Ты – ценный человек в моей команде, Кит, я не хотел бы потерять тебя – Он медленно покачал головой. – У людей в правительстве не так уж много настоящих друзей, ты знаешь, которым можно доверять. Это я и имею в виду, когда говорю, что люди хотят свободного полета. Но ты не из таких, ты знаешь, как делаются дела, ты не собираешься пачкать руки и гордишься своей работой. Мы очень с тобой похожи. Ты прав; мы составляем хорошую команду.

Кит сощурился от света лампы.

– Спасибо, – сказал он, не выдавая своих чувств. – Я скажу моей подруге, что мы едем. Как насчет апреля? Это, знаешь, четыре месяца. Достаточно времени, чтобы здесь все успокоилось.

Винс почувствовал, что его шантажируют, и им овладела ярость. Он мило улыбнулся.

– Рановато для меня. Апрель – кошмарный месяц в Сенате; ты это узнаешь, когда будешь работать там. Давай подумаем об июне, когда у нас затишье. У меня будет время все тебе и твоей даме показать, помочь найти жилье, чтобы ты себя почувствовал, как дома. Кит, я не собираюсь нарушать договор, но у меня много дел, и будет лучше, если ты закончишь свой доклад. Ты проделал отличную работу с фуникулером – конечно, я никогда не сомневался в тебе – и ты очень хорошо выступил по телевизору. Ты сказал: «кто-то приложил к этому руку». У тебя спрашивали, что ты имел в виду?

– Они не могли бы спросить, я оттуда сразу же убрался. То есть я отправился в Дуранго, побродить, я решил, что сначала надо поговорить с тобой.

«Он не допустил промаха, – подумал Винс. – Плохо, что он такой хорек, он и правда непростой парнишка».

– Молодец, – сказал Винс и подождал.

– Ах да, болт, – сказал Кит. – Я спрятал кое у кого, возле гаража. – Он усмехнулся, взглянув на Винса. – Там рабочие заканчивают перестраивать что-то, и в Дамстере полно мусора, всякой строительной чепухи, ты знаешь, я его туда и сунул. Он отличается от всех остальных железок, кто ищет, тот болт не просмотрит. Если им сказать, где искать.

– Чей гараж? – спросил Винс.

– Джоша Дюрана, – ответил Кит, расплываясь в широкой ухмылке.

Винс сорвался с кресла и начал мерить комнату шагами, чудесное возбуждение бурлило в нем.

– Это ты имел в виду, когда сказал, что кто-то приложил к этому руку?

– Может быть. Я имею в виду, не могу точно вспомнить, о чем я тогда думал.

– Они тебя спросят об этом. Надо сказать что-нибудь поинтереснее.

Кит пожал плечами.

– Все это я знаю. Кто-то мог! А кто, не уследишь, народ ходит всякий. То есть и Джош ходил. Лео брал его с собой и объяснял всю эту чертову чепуху. И он болтался там...

– Кто?

– Ну я же говорю тебе. Джош. Когда бы ни оказался городе, приходил утром с Лео и Анной. Только в тот день не пришел. Я слышал, он уехал из города.

Винс опять рванулся вперед, вышагивая по комнате, и вдруг почувствовал прилив энергии, силу в мускулах, живость в мыслях. Он знал, что и как делать, сценарий был разыгран в его мозгу безукоризненно. Кит сделал дело еще лучше, чем он думал.

– Кому поручено расследование? – спросил Винс. Он стоял рядом с креслом Кита; только так он мог возвышаться над ним.

– Какой-то Халлоран. – Кит снизу посмотрел на него. – Ирвинг или Эрвин, вроде этого, странное имя. Он остановился здесь, в отеле. Хочешь, чтобы я доставил его к тебе?

– Я сам займусь этим. – Винс подошел к двери и открыл ее... – Завтра или послезавтра я позвоню тебе перед отъездом. И мы созвонимся, когда я вернусь в Вашингтон.

Кит неохотно поднялся из кресла.

– Лучше я позвоню тебе. Завтра, думаю, у нас будет много дел, знаешь, поговорить о том, о сем, как здесь, народ задает мне вопросы, и Лео на днях возвращается, и мне не нравится болтаться здесь...

– Кит, я тебе полностью доверяю, – тепло сказал Винс. Он положил тяжелую руку на узкие плечи Кита. – Ты со всем справишься. Ты мне очень помог, настоящий друг. Если ты здесь, Кит, то я ни о чем не беспокоюсь; никому больше я не мог бы поручить все организовать, как надо. – Он подтолкнул его к двери. – Можешь звонить мне в любое время, ты это знаешь. И я позвоню тебе до отъезда. Обещаю.

Когда он ушел, Винс позвонил Белуа в Денвер.

? Все здесь твое. Звони завтра утром Чарльзу; они готовы будут тебе заплатить, лишь бы ты взял у них компанию.

? Есть еще египтяне, – сказал Белуа.

? Больше нет. Они передумали. Говорю тебе, компания твоя. Как раз за ту цену, что ты назовешь.

? Черт побери. Ты отличный друг, Винс. Мы проведем отличную кампанию. Значит, когда приедешь в Денвер, можно отпраздновать.

? Завтра. Я позвоню, когда приеду.

Потом он позвонил портье и спросил номер телефона в комнате Ирвина или Эрвина Халлорана.

– Арвин Халлоран, да сэр, – сказал оператор, – и соединил его с номером Халлорана. Час спустя Халлоран был у Винса, который заказал напитки в номер.

– Это очень великодушно с вашей стороны, – сказал Винс, когда они сидели в креслах у окна. Теперь гору Тамарак не было видно в темноте, но на ее обширной поверхности, мерцающей, как самые яркие звезды на небе, работали машины для подготовки трассы, разглаживая склон для завтрашнего катания. Винс наполнил два стакана и поставил в центр стола блюдо с сыром, корзиночки с крекерами и орешками.

– Я ценю то, что вы уделили мне время.

– Мы никогда не пренебрегаем информацией, сенатор, – сказал Халлоран, набирая горсть орешков. Это был громадный мужчина с лохматыми волосами и очками в металлической оправе, которые увеличивали проницательные карие глаза. – В любом случае, это большая честь познакомиться с вами. У вас здесь много поклонников; хочу вам сказать, что мы по-настоящему гордимся вами, сенатор.

– Спасибо, – сказал Винс. – Мне необходимо это слышать. Нам в правительстве нужно знать, что люди понимают, как мы стараемся. Иначе просто падаешь духом. – Он отпил из своего стакана. – Меня расстраивает положение дел в Тамараке. То, что случилось в городе, очень плохо, в любом случае. И конечно, для моей семьи. Я думаю, вы уже встречались со многими из них.

– Встречался. Хорошие люди, сенатор, вы счастливый человек, у вас такая дружная семья. Жаль, что им так не повезло.

– Мне, действительно, повезло? Не знаю, что сейчас дало ваше расследование.

– Мы не говорим об этом, вы понимаете. Но вам, сенатор, я безо всякого сомнения могу доверить наши сведения, ведь вы не станете их разглашать. Мы побеседовали со всеми из находившихся в этих двух вагончиках, кто смог ответить на наши вопросы. Совершенно ясно, что вышло из строя крепление. Наверное, вы не знаете, что это... – Винс, не прерывая его, выслушал описание технических подробностей. – Кажется, теперь оно работает, а к техническому обслуживанию и эксплуатации претензий нет, но нужно дождаться результатов лабораторных исследований для полной уверенности; при столкновении механизмы были повреждены. Мы не знаем, почему фуникулер не отключился, как это должно было быть, в опорной скобе страховочного механизма отсутствует болт, который сместился со своей рабочей позиции.