Винс щелкнул кнопкой дистанционного управления, переключаясь на другой канал:

– Погибших нет, что, как говорят специалисты, просто чудо. Люди в упавшем вагончике получили самые серьезные травмы, но предполагается, что все поправятся. Лео Кальдер – президент «Тамарак Компании», находился в верхнем вагончике; был отправлен в больницу Альбукерка с поврежденным черепом. У двоих его детей, которые были вместе с ним, сломаны ноги. Четвертым пассажиром в вагончике была Анна Гарнетт, известный Лос-анджелесский адвокат по бракоразводным делам. Люди из лыжного контроля говорят, что она спасла жизнь двоим детям, потому что крепко держала их, когда вагончики столкнулись, и задняя часть их вагончика была снесена...

Винс яростно переключил канал.

– Попытались взять интервью у мисс Гарнетт, но она не показывалась. Что касается пострадавших, в обоих вагончиках, то они в больницах Тамарака и Дуранго, и мы не смогли поговорить с ними. Сегодня я беседовал с Китом Джаксом, помощником управляющего горной службы компании.

На экране появился Кит, самодовольно улыбавшийся перед камерой.

– У нас никогда не было проблем с фуникулером; он надежно построен, как все в этом месте. Я имею в виду; что каждый день мы поднимаем на гору тысячи людей и никто никогда не пострадал. Кто-то к этому приложил руки; мне кажется, но я не знаю, кто и почему мог бы захотеть этого. Ужасно для города, пострадавшие люди, и еще говорят, о воде, как это было, вы знаете, отравленной при последнем оползне, но там все исправлено, и думаю, нечестно обвинять город в том, что есть какие-то проблемы. Я считаю, они могут возникнуть где угодно.

Винс выключил телевизор. «Немного заумно, – подумал он. – Однако недостаточно заумно, чтобы избавиться от нее». Он щелкнул кнопкой пульта. Она еще здесь, еще здесь, еще здесь. Что же с ней делать?

Она нависла над ним, как меч. Она не разболтала свою историю прессе, никаких признаков нет, но это еще сидело в ней, как пружина, готовая распрямиться, когда она ее отпустит... когда он будет совсем близко к вершине, почти дотронется до нее...

Она выматывала его месяцами, встречаясь с родственниками и манипулируя ими, показывая ему, что могла бы атаковать его постепенно, и на расстоянии, прежде чем использовать оружие, которое окончательно уничтожит его. А он был так занят, ссылался на нехватку времени, безграмотный прихвостень. Надо было самому за нее взяться. Вот что он упустил. И он должен был сделать это, не откладывая, прямо сейчас. Можно было бы выбраться в Тамарак через несколько дней, сократив поездку во Флориду, хватило бы дня, а потом в Денвер, проверить там народ, и вернуться в свой офис до того, как в конце января соберется Конгресс. Сенатор был известен тем, что никогда не пропускал заседаний, и не хотел портить эту репутацию.

Но когда он поразмыслил об этом, дело показалось ему не таким срочным. Сейчас она была вне пределов досягаемости, вероятно, занята с Лео и детьми, в больнице. И по правде говоря, Кит неплохо сработал с фуникулером. Чем больше Винс думал о нем в течение двух последних дней, тем больше тот ему нравился. Можно было многое сделать; когда приедет в Тамарак, многое прояснится, и надо будет поговорить с Китом.

– Как ты это сделал? – спросил он, когда они сидели в его апартаментах в отеле «Тамарак». Винс налил виски в два стакана, добавил льда, и откинулся, глядя мимо Кита на гору с лыжными трассами. Спустилось несколько лыжников, резко остановившись у дороги выше закрытой станции фуникулера чтобы перейти на другую сторону горы, где работал подъемник. Пустой канат фуникулера уходил вверх, терялся из виду; вагончики сняли и поставили в ангар на вершине горы до окончания расследования и ремонта.

Глядя на канат, Винс думал о городе, каким увидел его из такси, на пути из аэропорта сегодня после обеда. Широкие, молчаливые улицы, дома и лужайки, на фут засыпанные свежевыпавшим снегом, очищенные и выметенные тротуары, ожидающие толпы людей, которые так и не пришли. Город был странно спокоен. Был новогодний праздник, и в обычный год улицы и торговый центр были бы заполнены приезжими, которые ходили по магазинам или приходили выпить и перекусить, спустившись с горы. Ни в этом году такого не было. В этом году большая их часть уехала рано, немногие оставшиеся упрямо старались выглядеть веселыми, чтобы деньги не пропали даром. «Город-призрак, – подумал Винс и усмехнулся. – Проклятый город-призрак».

– Ну? – спросил он. – Как ты это сделал?

– Может быть, тебе лучше не знать, – сказал Кит. – То есть если они тебя спросят, ты мог бы сказать... ну знаешь.

Винсу пришла в голову мысль, что Кит сильно похож на ласку. С волосами песочного цвета, худое лицо над растрепанной бородкой, прищуренные при разговоре глаза – все придавало ему вид хитрого и изворотливого человека. Винс вспомнил, что и доверял ему только потому, что тот не производил на него такого впечатления раньше.

– Я задал тебе вопрос.

Кит пожал плечами.

? Это трудновато объяснить, если ты не знаешь, как работает фуникулер, но главное, что я сделал, это блокировал крепление, чтобы оно не держало...

? Что ты использовал для этого? Чтобы блокировать?

? Кусочек дерева, знаешь, два на четыре.

? Что с ним случилось?

– Выпал, где-нибудь. Какая разница? Я имею в виду, его там не было, когда, знаешь, следователи проверяли, так что крепление выглядело для них нормально. Продолжать? – Винс кивнул. – Есть еще это страховочное устройство, оно как выключатель, который останавливает фуникулер, если крепление плохо зацеплено. Я его тоже зафиксировал: там есть болт, который удерживает выключатель на месте, и я его-то как раз и убрал.

– Болт?

– Точно. Так крепление было зажато, а выключатель не получил об этом сигналов, поэтому не мог отключить фуникулер. Вот вся система и работала, вместо того, чтобы, как ты знаешь, остановиться, и когда они стали резко подниматься вверх, крепление не могло удержать тяжести и вагончик остановился. То есть канат двигался и следующий вагончик налетел на них. Это надо было слышать. Все очень просто, скажи?

– Где болт? – спросил Винс. Кит усмехнулся.

– Я его спрятал.

Винс ждал. Кит осушил свой стакан и налил из бутылки шотландского виски. Не спрашивая Винса, налил и ему.

– Слушай, Винс, вот такая штука. Я собираюсь отсюда смотаться. Я хочу сказать, уже сыт по горло и Лео, и компанией и всем этим курортом, надоело до чертиков. Я много чего мог бы сделать. У меня масса талантов, только негде их проявить в этой дыре. А я пообещал одной дамочке взять ее с собой, когда поеду.

– Никто тебя не держит, – сказал Винс. – Хочешь в Денвер? Чикаго? Нью-Йорк? Я могу позвонить кое-кому, если хочешь. Ты рассказывал, где спрятал болт.

– Нет, не рассказывал. Пока нет. Слушай, это все хорошие города и так мило с твоей стороны, что ты, как говоришь, поможешь мне и все такое, но эта дамочка хочет поехать в Вашингтон, и я думаю, это неплохая идея. То есть, я что-то говорил об этом раньше, помнишь? Я спрашивал, возьмешь ли ты меня с собой.

– Не помню. Все хотят поехать в Вашингтон, все хотят свободного полета.

– Но не я, – быстро сказал Кит. – Не так. Я готов работать. Я же молодец, ты сам сказал, и многое мог бы сделать. То есть у меня есть способности, знаешь, а я никогда ими не пользовался, разве только, работая на тебя. И я решил, мы бы провернули дело сейчас и вскоре, когда тут все утрясется – по мне так я прямо сейчас уехал бы – но попозже, может быть, через несколько месяцев, я бы приехал в Вашингтон и мы бы стали вроде партнерами, ты был бы президентом, а я – твоим помощником. Главным помощником. Ты говорил, помнишь? Я сказал, что мог бы поехать с тобой, когда ты станешь президентом, и ты сказал, почему бы нет?

– Не помню. Но я еще далеко не президент. Когда это случится, напомни мне обо всем этом. Если ты не можешь подождать до тех пор и решил уехать из Тамарака, мои друзья в Нью-Йорке и Чикаго помогут тебе найти применение твоим способностям. Если ты пытаешься давить на меня, Кит, то это напрасный труд. Я просил тебя дать мне отчет и ты его не закончил.