Пышный прием готовился при турецком дворе. Султан хотел блистательно угостить знаменитого богатыря Солога, месха родом, прибывшего в его пределы. У дверей визирь встретил гостя с распростертыми объятиями и осведомился о том, какое счастливое стечение обстоятельств доставило Турции счастье видеть его в своих пределах.

Солог хотел ответить, но визирь, не слушая его, продолжал речь и тем заставил гостя замолчать.

От султана было приказано визирю изыскать способ под видом дружбы и уважения погубить знаменитого героя, и он поспешил предложить ему поединок с арабом-великаном и силачом, обещая в награду за победу звание паши Ахалцихского^{62}.

Солог отказался от награды, не желая покинуть маленькую Месхетию, служению которой посвятил свою жизнь, но поединок принял, и визирь подвел ему дорогого коня под золотым убором со словами: «Вот конь, достойный будущего паши Ахалцихского».

В пятницу весь город собрался на площадь. Гордо примчался араб на борзом коне. Солог учтиво ему поклонился, но он вместо ответа бросил в него копьем. Несмотря на неожиданность нападения, Солог успел отвернуться, но другое и третье копье летят вслед за первым. От всех них увертывается ловкий месх и быстро переходит в наступление. Как вихрь, мчится он прямо на противника и на всем скаку пускает в него копьем. Он пронизывает араба насквозь и пригвождает его к земле. Желая возбудить смущение в народе, муллы окружают труп, читают коран и наполняют воздух печальными возгласами. Но народ, восхищенный подвигом Солога, остается равнодушным к их плачу.

Солога с честью ведут во дворец, где султан после благосклонного приема и любезного поздравления награждает его золотом и драгоценными камнями и предлагает место паши Ахалцихского. Солог вторично отказывается.

«Подумай о той силе и о том могуществе, которыми ты будешь обладать!» — говорит султан.

— Государь, — отвечает богатырь, — благодарю за честь и доверие, но, обладая той силой, которая привлекла ко мне ваше высокое внимание, я не ощущаю нужды ни в какой другой и не хочу другого могущества, кроме того, которое мне дает любовь моих сограждан!

И всю жизнь прожил Солог в бедной Месхетии, защищая обиженных, карая беззаконных, и никогда не умер, ибо даже до наших дней живет со славою в песнях и сказках народных, благословляемый всеми поколениями, как светлый образ мужества и бескорыстной любви к родине.

(Сюжет сказания широко распространен в Грузии. Первая публикация относится к 1890 г. по записи Т. Разикашвили со слов сказителя Сол. Гулишвили. Вскоре, в 1897 г., последовала вторая публикация. Приключения ищущего бессмертия юноши привлекли внимание мировых фольклористов. В 1900 году сказание было опубликовано на французском языке де Бай (La Beaute Legende Georgienne. Paris, 1900), a затем на английском языке (перевод и публикация Бел Колб Карингтона, Beauty, 1932))

Некогда, в старые годы, царица Магдана^{63} жила c и мудро богатой страной управляла. Мужа лишилась она, и единственной радостью в жизни для нее ее сын Ростомела^{64}.

Мать до безумия любила его и с блаженством взирала, как нежный младенец в отрока чудного стал превращаться и красотой и умом сверстников всех превзошел.

Но вот наблюдая за сыном, стала она подмечать, что, без видимой всякой причины, грустен он стал чрезвычайно, стал молчалив и печален, и этой тоски и печали не могли разогнать и рассеять ни бешеной скачки порывы, ни диких соседей набеги, ни песни, ни пляски красавиц, ни черных очей их горячие взгляды.

Безмолвен, угрюм и задумчив, с тоскою своей удалялся он в чащу заснувшего сада и молча мечтаньям своим предавался. И вот порешила царица разведать у сына причину столь тяжкой, глубокой печали.

— О сын мой, — сказала она, — поведай ты мне откровенно, какая тяжелая дума, как червь, твое сердце тревожит и гонит улыбку с лица?

— Мать моя, — молвил царевич, — а ты мне скажи, не скрывай — скажи ты мне, где мой отец?

— Твой отец? Да он умер давно.

— Умер? А что это значит? Я этого слова не знаю, и значенье его для меня непонятно.

— Мой сын, — ответила царица, — узнай, что мы все из земли происходим и в землю вернуться должны, и для всех нас настанет такая минута, когда нас земля, как свое достояние, в недра свои поглотит, и вот это-то значит, мой сын, умереть.

— Как! — воскликнул царевич, — неужели же бог, даровавший нам жизнь, дал нам ее для того лишь, чтобы назад ее взять и снова нас в прах превратить? Нет, быть не может, не верю! Ни за что умереть не хочу я и знаю, что есть, что должна быть на свете такая страна, где вечная царствует жизнь и люди не ведают смерти. И я отыщу эту землю и более здесь не останусь. Мать! О прости, что тебя оставляю, но должен тебя я оставить. Прости!

Тщетно бедная мать убивалась, тщетно просила сына остаться, тщетно горючие слезы лила: не преклонил он к мольбам ее слуха, обнял ее горячо и ушел.

Долго царевич по белому странствовал свету, долго по разным краям он ходил, но нигде он бессмертья земли не обрел. И вот наконец он зашел в глухую пустынную степь. И видит — среди необъятной равнины, под чистым и ярко сияющим небом — стоит неподвижно олень и кверху рога свои поднимает. И спросил Ростомелу олень:

— Ты чего здесь, о юноша, ищешь в безлюдной пустыне и что тебе нужно? Скажи!

— Бессмертья страны я ищу, — был ответ.

— Бессмертья? Да где же найдешь его ты? Его нет, на смотри: ты видишь над нами небесного свода вершину? И вот я судьбой обречен здесь стоять неподвижно среди степи и жить до тех пор, пока я рогами небес не достану. Подумай же, сколько веков им расти еще нужно, покамест до неба они дорастут! Ну, так хочешь? Останься со мною до этой далекой минуты, и все это время — ручаюсь — ты будешь бессмертен и ты не умрешь до тех пор, пока назначенье мое не свершится земное. Останься!

— Остаться? О нет, не хочу! Ведь и сотни веков — не бессмертье, а я быть бессмертным хочу. Прощай!

И он дальше пошел.

И приходит он в дикую местность, где вершины скалистых гор облаков достигают высоких, а меж ними ущелья зияют.

И на самой высокой скале, над глубокой бездонной пропастью — старый ворон сидит неподвижно.

— Ты зачем, — вопрошает он юношу, — в эту дикую местность пришел и что ищешь ты здесь? Отвечай!

— Я бессмертья ищу!

— О безумный! Где ж, скажи, ты бессмертье найдешь? Ведь бессмертья нет на земле. Но взгляни в эту пропасть бездонную, в эту бездну, что здесь подо мной, и знай, что велением рока до тех пор обречен я на жизнь, пока клювом своим по песчинке, по осколку вот этой скалы не заполню я бездны глубокой. Если хочешь остаться со мной, оставайся — и все время, пока бездна останется бездной, пока в ней хоть малейшей песчинке хоть малейшее место найдется, до тех пор не умрешь ты. Останься!

— О нет, ни за что не останусь, соблазняешь меня ты напрасно: что века мне и длинные годы? Я бессмертия только желаю, и бессмертие скоро найду я. Прости!.. — И он снова пошел.

Долго шел он, и вот наконец он достиг конца-края земли. Необъятное, чудное море чудной радугой блещет пред ним, и прозрачные, синие волны, в белоснежную пену дробясь, с нежным рокотом плещут на берег и к ногам его тихо ложатся. А там — в беспредельной дали, за тем морем далеко-далеко, в золотой бледно-розовой дымке, точно утренний отблеск зари, дивный свет дивным блеском сияет, чудный, божественный свет. И манит к себе этот свет, и душу любовно ласкает, и сердце тревожно волнует, и чудесной, волшебною силой Ростомелу к себе призывает.

И чудесной, волшебною силой в один миг восхищенный, царевич на тот край переносится моря, и вот — он в сверкающем златом, волшебно-роскошном дворце и, небесным восторгом объятый, в сиянье камней самоцветных, пред собою он видит — ее!