— Пол? Эго ты? — раздался голос матери.

— Нет, мама, это я.

— Зайди, посиди со мной. Мы ведь уже несколько дней не беседовали.

Мать видела ее утром за завтраком, но разве это разговор? Фрэнси же была не в том состоянии, чтобы выдержать расспросы. Да и щеки еще наверняка пылают, а губы распухли от поцелуев. Но если она убежит к себе наверх, мать увяжется за ней и тогда уж точно не оставит в покое.

Повесив пиджак в шкаф, она вздохнула, пригладила волосы, прижала ладони к щекам и решительно прошла в гостиную.

— Ты только что с катка?

Как бы было здорово, если бы она умела врать!

— Нет, я заходила к Ною. Надо было кое-что обсудить.

Мать подняла глаза от толстенной книги по дизайну и быстро окинула дочь взглядом, подмечая все мелочи.

— Я, кажется, слышала, когда приехал Ной. А недавно и ты прикатила.

Фрэнси вздохнула. От ее мамочки ни одна мелочь не ускользнет.

— Почему бы тебе не пригласить Ноя к нам на обед в воскресенье?

— Не самая удачная идея. — Фрэнси запаниковала. Откуда взять сил, чтобы непринужденно вести себя с Ноем на глазах всей родни? И это после того, что произошло сегодня!

Мать отложила книгу в сторону, выключила телевизор и похлопала по софе.

— Садись-ка рядышком. Поболтаем.

— Я устала, мама. Если хочешь пригласить Ноя к нам на обед — пожалуйста. Только я в воскресенье еду в Херши.

Мать обиженно поджала губы, и Фрэнси тут же пожалела о допущенной бестактности.

— С чего это ты так устала, а, Фрэнси Мария? Слишком много забот?

Угу. И все — камнем на сердце. Только не матери же их выкладывать. Она прошла в комнату и села рядом с Анджелой. Та тут же положила ладонь на ее колено.

— В чем дело, доченька?

Из глаз Фрэнси брызнули слезы. Анджела внимательно посмотрела на дочь.

— Это из-за Брента?

— Если бы. Нет, не из-за него.

— Ты уже решила, что будешь делать?

— Нет.

— Чего же ты ждешь, Фрэнси?

— Хочу, чтобы решение вызрело. Хочу быть уверенной, что оно разумное, единственно верное, — с неожиданной откровенностью ответила Фрэнси.

— Что ты имеешь в виду? — испуганно спросила Анджела.

— Всю жизнь я только и делала, что принимала те решения, которые мне подсказывали, которых от меня ждали. Сейчас же хочу сделать свой собственный выбор. Как в прошлом году, когда обратилась к Крэгу с просьбой доверить мне управление катком.

Анджела нахмурилась:

— Но ты не должна зарывать свой талант в землю! Это ведь такое блестящее будущее! И потом, ты положила на это уже столько сил и времени…

Мать ни слова не сказала о своих мечтах, но Фрэнси-то знала: в душе мать жаждет, чтобы дочь купалась в лучах славы, чтобы ее показывали по телевизору, а семья гордилась бы ею. Но Фрэнси устала поступать в угоду другим. Пожалуй, она слегка разбаловала родных своим послушанием.

Анджела почувствовала, что дочь замкнулась, и тут же сменила тему разговора:

— А что там с Ноем? Это из-за него ты расстроилась?

Интересно, мать уже заметила ее отношение к Ною? Успела что-то заподозрить?

— Я люблю Ноя, — вдруг сказала Фрэнси.

Глаза матери округлились, но она быстро справилась с ошеломительной новостью.

— Ты же знаешь его всего несколько недель!

— А сколько тебе понадобилось, чтобы влюбиться в папу?

Мать покраснела.

— Я поняла, что он создан для меня после первого же разговора. Но сейчас совсем другое время. Наивность и беспечность ныне не в чести, и обманщиков развелось столько…

— Сколько лет я знала Брента? Казалось, я была сама осторожность.

Анджела огорченно вздохнула и покачала головой:

— Да, а ведь казался таким приятным молодым человеком… Талантливый, с обаятельными манерами… Может, он сумел измениться к лучшему? Ты не хочешь дать ему последний шанс?

Но Фрэнси не заметила в Бренте ни грана раскаяния. Нет, она перестала доверять ему.

— Все обаяние Брента, мама, основано на расчете. Это же ходячий калькулятор. Он ничем не побрезгует, лишь бы своего добиться. Ной совсем другой. Он честен, порой до омерзения.

— А он-то сам как относится к тебе?

— Не знаю.

Мать и дочь помолчали. Анджела вдруг призналась:

— Твой папочка в восторге от Ноя, поет ему дифирамбы. А вот Брента ни в грош не ставил.

Фрэнси об этом раньше не догадывалась. А ведь ее отец прекрасно разбирался в людях.

— А где папа?

— Пошел к Винсу. Они там сегодня ставят новую ванну.

— А Джина?

— Ушла на свидание с этим своим новым парнем. Сказала, что ты видела его. Как он тебе?

Это была прекрасная возможность скинуть хотя бы одну заботу со своих плеч. Но воспользоваться ею — значит, выдать сестру.

— Пока трудно сказать. А Джина вчера вечером поздно пришла?

— На полчаса позже обычного. Мы бы не стали ворчать, если бы не ее поведение утром. Резкая, своевольная. И все это появилось у нее после знакомства с Джейком.

— Просто она взрослеет, мама.

Анджела горестно улыбнулась:

— Слишком быстро. Через год уедет в колледж, и ты, наверное, снова начнешь разъезжать…

— Я еще не решила, мама.

Анджела сжала коленку дочери.

— Я уверена, что ты сделаешь правильный выбор.

Фрэнси молча спросила себя: правильный — для кого?

Ной уже в третий раз включил ночник. Два часа ночи. Классическая бессонница во всей красе. Возбужденные гормоны плюс тревожные мысли. Перед глазами стоит лицо Фрэнси, хоть зажмурься, хоть вытаращись до рези. Шпионский триллер тоже не помог в качестве снотворного. Не тот случай.

В ночной тиши резко прозвучал телефон. Кто может звонить в такой час? Фрэнси? Зачем? Пришла фантазия поболтать среди ночи? Вряд ли. Но он все же встал и прошел на кухню.

— Вы согласны оплатить телефонный звонок Джины Пикар? — спросила телефонистка.

— Да.

— Ной, это Джина. Вы не можете помочь мне?

— Что случилось?

— Пока еще ничего.

Но он уловил в голосе девушки страх.

— Где вы?

— В круглосуточном кафе на Тридцатом шоссе. В часе пути от города.

— В сторону Йорка?

— Да. Вы не могли бы приехать за мной?

Ною показалось, что девчушка в отчаянии. А он понятия не имел, как успокаивать взбудораженных подростков.

— Джина, мне захватить с собой вашу маму?

— Нет!

— О’кей. Значит, просто приехать за вами?

— Да, да. Заберите меня отсюда. Подвезите меня домой, а там я постараюсь проскользнуть незаметно. Мне уже давно пора быть в постели.

— Вы считаете, что ваши родители спокойно легли спать, не дождавшись вас?

— Они доверяют мне, Ной. Заберите меня отсюда, и они ничего не узнают.

Ной подошел к окну и взглянул на дом Пикаров. Свет в окнах не горел. Вероятно, Джина права — все спят. А что, если они сидят в темноте, но не спят, волнуются и ждут дочь? Он снова взял трубку.

— Мне страшно. — Ее голос звенел от волнения. — Неужели вы не понимаете? Я ошиблась в Джейке…

— Он обидел вас?

— Нет. Но напугал так, что сердце до сих пор прыгает в груди.

— Он сейчас рядом?

— Нет.

— Джина. Мне все же придется разбудить вашу маму или Фрэнси. Выбирайте — кого?

— Тогда лучше Фрэнси. Ее комната окнами во двор, в правом углу. Если бросите в окно камешек, она тут же услышит. Сделайте это для меня, Ной. Пожалуйста. Скажите Фрэнси, что я в порядке… но не привозите ее с собой. Я просто не знаю, что ей сказать.

Он, должно быть, совсем рехнулся, решив послушаться девчонку, но в ее голосе звучало такое отчаяние…

— Я буду ждать вас тут внутри. И поторопитесь, пожалуйста.

Ною удалось попасть камешком в окошко Фрэнси и разбудить ее. Спросонья она сразу не поняла, в чем дело, и быстро спустилась вниз.

— Ты передумал?..

Ему словно с размаху заехали поддых. Голубая пижама мягко очерчивала контуры тела, в подробностях запечатленного в его памяти. Если бы не Джина… Но нет! Судьба распорядилась иначе. И это к лучшему…