— Я даже уверен, — твердо заявил Федоров. — На пути от отеля до Варшавки есть ресторан «Маяк», где вечером в субботу Оксана встречалась с мужчиной перед поездкой в банк.

— Поехали! — скомандовал Кулешов.

История повторилась. Теперь метрдотелю задавали вопросы высокопоставленные милиционеры. Опять вызвали того же официанта.

— Да ваш парень меня уже спрашивал о девушке, и фотографию показывал. Но я так понял, что он не по уголовному делу приходил, а ревновал свою подружку. Девчонка встречалась с каким-то мужиком, скорее всего по делу. Он зашел на пять минут, выпил и ушел. Да и она не задержалась, тут же ушла.

— Фамилию нашего сотрудника помните?

— В удостоверение написано Скуратов. Имени не помню. Он задавал те же вопросы.

Кулешов достал фотографию Дербенева и показал официанту:

— С этим типом девушка встречалась?

Тот вгляделся.

— Да, похож. Только он не в смокинге был, а в обычной ветровке. Солидный мужчина. Думаю, что он. На девяносто процентов.

— А почему ты решил, что наш сотрудник дознавался из ревности? — спросил Федоров.

— Ну я их видел вместе в нашем ресторане несколько раз. Похожи на любовников. Ворковали…

— Это что же, Скуратов встречался с Оксаной? — удивился Федоров.

— Извините, но имен их я не знаю, — покачал головой официант.

— Я не тебе, дружок.

Сыщики вышли из ресторана и сели в машину.

— Скуратов все знал о ходе следствия, если принимал участие в розыске, мог корректировать ситуацию, но он не мог убивать, — сквозь зубы цедил Кулешов. — В субботу он ни шага от меня не отходил.

— С какого момента, Леня? Он появился в твоем поле зрения после того, как все уже произошло. Убивал он кого-то или нет, мы еще не знаем. В его пистолете не хватает четырех патронов, ствол пахнет порохом. Но он не главный, если его убрали. Бриллианты он хранил в подвале на даче. Отличный тайник. Чтобы попасть туда, надо открыть три бронированные двери, сейф в том числе. Коды могла знать Дина. Девчонка смылась, и фотографии свои уничтожила.

— Но она ничего не украла из сейфа, а вызвала вас. И соседи с ней ехали в электричке. К тому же этот дурацкий флакон духов с открытой пробкой. На что она рассчитывала? Ты же мог ее не отпустить, убийство как-никак! Она первая попадает под подозрение.

— Пожалуй. Кстати, Дина считает Веню мертвым.

— Мы не можем ждать, когда он очухается и заговорит, надо найти «Око света», пока гарнитур еще в городе.

— Ты знаешь, Леня, мне кажется, что на вечеринке «Око света» находилось от тебя на расстоянии вытянутой руки.

— Это как? — не понял Кулешов.

— Скуратов носил его в своем кармане.

— Чепуха.

— Он контролировал ситуацию, чтобы на случай опасности предупредить своих.

— Своих? — удивился Кулешов. — Дербенев с сообщниками сгорел в машине. Хозяйка дома, где они готовились к прыжку, убита. Уборщики из туалета отравлены. Горничная Гурьевых, замешанная в деле, убита. Скуратов? Считай, тоже убит. Его девчонка пропала. Я кого-то забыл? А еще женщина, у которой жил неизвестный с телефоном, с которого звонили Гурьеву и вдовушке из Свиблово и двойник Константинеса. Теперь я никого не упустил.

— Шофера бензовоза. Охранника с парковки отеля. Сколько их? Кто стрелял в Скуратова, кто забрал из его сейфа бриллианты? Где они?

— Надо начинать все заново, но с учетом того, что удалось узнать. Появились новые вопросы к Гурьеву, его жене и к ювелиру.

— Ты прав. Оксана знала банковскую систему работы хранилища. Но откуда? Вряд ли Гурьев стал бы говорить о работе со своей горничной.

— У Оксаны есть уши. Она работала в доме, слышала разговоры.

— Возьмем за жабры Гурьевых, но сначала я хочу выяснить, кто оплачивал горничной царские апартаменты, — решил Кулешов.

В подъезде Гурьева дежурила охрана, вместо консьержки — три здоровых лба с оружием. Полковника Кулешова они уже знали и о проблемах в семье слышали. Поднявшись наверх, сыщики позвонили в дверь. Тишина. Звонили настойчиво, но реакции не последовало. Если бы хозяева ушли, охранники сказали бы. Кулешов достал сотовый телефон и позвонил в банк. Секретарша Гурьева сообщила, что Савелий Георгиевич приболел и уехал домой сразу же после совещания, в одиннадцать утра. Пришлось спуститься вниз.

Старший охранник доложил:

— Гурьев приехал около двенадцати дня вместе со своим заместителем Шпаликовым, который часто бывает в доме. На этот раз пробыл у хозяина не более пятнадцати минут. Машина ждала его во дворе. Хозяин из дома не выходил.

— А жена Гурьева?

— Ее увезли ночью в больницу. На носилках. Что с ней случилось, мы не знаем.

— В какую больницу?

— По всей вероятности, в частную. У банка есть своя, ведомственная, больница. Врачи ездят на реамобилях желтого цвета марки «Мерседес». За последний год ее уже второй раз увозят. К другим жильцам приезжают обычные машины «скорой помощи».

— Значит, Гурьев должен быть дома? У вас есть ключи от его квартиры?

— Есть. На случай пожара. Если жильцов нет дома, мы можем открыть доступ пожарным. Но ящик с ключами опломбирован.

— Откроешь квартиру под мою ответственность.

Старший охранник колебался недолго, квартиру открыли. Гурьев с прострелянным виском лежал на кровати, в костюме. В правой руке — никелированный «браунинг», подушка в крови.

Кулешов остановил всех у порога:

— Стоп, ребята, дальше ни шагу, сюда могут войти только эксперты. Тихонько проходим на кухню и не следим.

Кулешов тут же позвонил в управление, вызвал бригаду специалистов и велел отправиться в банк за Шпаликовым.

— Ну что, Федя, — вздохнул он, — обрили нас с тобой, нечего рвать на голове. Ни одной волосинки не оставили и дернуть не за что. Девятый труп, не считая Скуратова.

— Что тут скажешь… Разборки миллионеров ничем не отличаются от бандитских. Эстетствуют больше да шумят меньше. Деликатничают, — тихо сказал Федоров.

— Как фамилия? — резко спросил Кулешов у растерянного охранника.

— Симаков.

— Докладывай все, как было.

— В два часа ночи приехала «скорая». В дом вошли два санитара с носилками и врач. Мужчина не молодой. Я их уже видел, когда они в первый раз забирали Анну. Через полчаса ее вынесли на носилках и увезли. В восемь тридцать утра подъехала машина Савелия Георгиевича. Он всегда точен, больше пяти минут шофер его не ждет. Вышел, как обычно, и поехал на работу. В одиннадцать тридцать вернулся домой со Шпаликовым. Поднялись наверх. В одиннадцать сорок пять Шпаликов уехал.

Кулешов глянул на часы:

— Сейчас без пяти три. Мы сможем точно установить время смерти, это важно. Очень важно. Ладно, Симаков, ступай вниз и встречай моих людей. Нечего тебе здесь топтаться, мы и так наследили. Паркет полированный.

— Хорошо. Позовите, если понадоблюсь.

Охранник ушел.

— Скажи мне, Федя, кому выгодна смерть Гурьева?

— Исходя из того, что мы знаем, никому. Суди сам. Перед банком в долгу, большой заем взял, а покойники долги не возвращают. С жены взятки гладки. Колечки в шкатулке и квартира с дачей — вот и все ее наследство. Алина Малахова имела зуб на Гурьева, но смерть банкира бриллианты не вернет. Ей сейчас не до него. Я бы поверил в сговор Скуратова с Оксаной. Мы установили, что квартиру Оксане снимал Гурьев, оплачивал аренду шикарных апартаментов своей горничной. Значит, она ему чем-то платила за внимание. Удивляюсь, имея под боком жену-красавицу, спал с периферийной неказистой бабенкой. Нонсенс! Но факт можно считать установленным. Если ожерелье украли Скуратов и Оксана, а схема позволяет предполагать и такой вариант, то мне понятно, почему уничтожают следы и убирают свидетелей. Игра стоит свеч. Речь идет о заоблачных суммах, за такие деньги можно пол-Москвы уложить. Но Скуратов не мог продать бриллианты. Он выполнял чей-то заказ, и то, что его грохнули, это подтверждает. Оксану тоже убрали, и Дербеня, и остальных. Но Гурьев тут при чем? Он же всем должен, а ему никто ничем не обязан.