Инночка сладострастно танцевала и спрашивала:

— Ну что, встал?

— Не торопи события, детка, не все так просто, — отвечал клиент.

— Знаю. Но когда ты раскочегаришься, я от тебя балдею.

Стриптиз длился полчаса, и последовала команда:

— Ныряй ко мне.

Веня Скуратов тоже не любил тощих баб. Инночка ему нравилась, и он с удовольствием с ней переспал бы, но работа для него всегда была на первом месте. Он вместе со Шпаликовым наблюдал за танцем, но с той лишь разницей, что находился в доме напротив и видел картинку через телеобъектив фотокамеры, делая при этом снимки.

Квартиры он арендовал сам — и ту, где проходил спектакль, и ту, из которой наблюдал. При помощи связей и посредников ключ от одной из квартир периодически попадал в руки нужного человека, которому необходимы были удобства поблизости от работы. Квартиры Вене обходились в копеечку, но и получал он за хлопоты немало. Оно того стоило.

Сделав хорошие кадры, Веня достал флешку из фотоаппарата, вставил в компьютер и распечатал пять штук самых лучших. Убрав снимки в конверт, вышел на улицу и стал ждать, поглядывая из окна своей машины на один из подъездов дома напротив. Первым на улицу вышел толстяк с бритой головой, сел в ожидающую его машину и уехал. Скуратов продолжал сидеть, покуривая трубку.

И вот вышла Инесса. Шикарная женщина в шикарной одежде, без которой она Вене нравилась больше. Инна села в свой джип и тронулась с места. Дорога не заняла много времени, дама решила отобедать в ресторане «Марго», славившемся своей кухней. Там репортер и подсел к ней за столик.

— Не помешаю? Я тоже проголодался.

— Не порть мне аппетит, Венька! Проваливай отсюда.

— Не груби, Инночка. Я человек деловой и попусту людей не беспокою.

— Опять что-то пронюхал? Урод!

— Я красавец по сравнению со Шпаликовым. Держи снимочки.

Репортер положил конверт на стол. Инна лишь мельком взглянула на пару снимков и все поняла.

— Как ты сумел в квартире камеру установить?

Такое предположение Веню устраивало. Все всегда думали о камерах в квартирах. Это хорошо. Знай они правду, стали бы думать о шторах и жалюзи, которые Веня заблаговременно снимал с окон.

— Я всегда с тобой Инесса, где бы ты ни была. От меня невозможно спрятаться, и не мечтай. Знаешь цену этим снимкам? Представляешь себе последствия?

— Сколько ты хочешь за то, чтобы оставить меня в покое?

— Ты столько не зарабатываешь. Я знаю твою осторожность, Инночка. У тебя денег в кошельке дай бог на обед хватит. Как они с тобой расплачиваются? Хочешь, угадаю? Призовем на помощь логику. Обычно клиентов обслуживают твои девочки, сама ты редко вступаешь в контакты, свое уже отработала. Однако для воротил из банка «Юнисфер» ты делаешь исключение. Мало того, эти старые пердуны не знают о том, что ты трахаешься с каждым из них. А у меня есть компромат на всех. Я думаю, они тебе выплачивают зарплату. Кладут деньги в твою банковскую ячейку. Я был в банке. Один общий ключ от всех ячеек есть у дежурного администратора, а клиенты открывают ту же ячейку с помощью кодового замка. Ключ — не проблема, а код ты им сама назвала. Попал?

— Что тебе от меня надо? Не с кого бабки срубить? Я знаю, сколько ты гребешь с рогоносцев и их жен. Мало? Назови цену и оставь банкиров в покое. Деньги я тебе достану.

— Из них выкачаешь? Я сам могу, мне посредники не нужны. А теперь слушай внимательно. Сделаешь дело, на полгода оставлю тебя в покое. Меня интересуют коды четырех ячеек и общий ключ. Добудешь — мы в расчете. Я уверен, что у директора банка Гурьева есть своя ячейка помимо личного сейфа в кабинете. У его жены Анны тоже есть ячейка. Далее, меня интересуют ячейки ювелира Печерникова и его жены Алины.

— Ты опупел, Веня!

— Слушай меня, голуба. Это пустяки. Твои директора общаются между собой по электронной почте, а не по телефону. У каждого в портфеле есть ноутбук. В нем все материалы по банку. У каждого свои. Обслуживанием населения занимается Фельдман. В его компьютере есть все договора на наем банковских ячеек. Там мы узнаем, кому какой номер принадлежит.

— Так мне Фельдман и открыл свой компьютер…

— Откроешь ты, пока он будет спать после клофелина.

— А пароль?

— Зачем он ему? Они спят со своими машинками, из рук их не выпускают. А если там есть пароль, то он цифровой. Они же работают с цифрами, а не словами. Набери его домашний телефон и попадешь в точку. Не мне тебя учить. И еще. Мне нужно знать все о названных мною женщинах. Они мои объекты.

— Ничего ты на них не нароешь! Пустая затея. Я знаю этих кукол, они на сходках не тусуются. И как, по-твоему, я узнаю их коды доступа к ячейкам? Номер ящика я еще могу узнать, ты прав. Когда мне подбирали ячейку, Шпаликов через компьютер смотрел, есть ли свободные гнезда. Но как открыть?

— Для этого, Инночка, существуют универсальные коды. Муж умер, оставив наследство жене, а код она не знает. Сейф ломать? Нет, конечно. Тебе его откроют с помощью универсального кода.

— Что ты задумал? На ограбление я не пойду.

— Мне лишь надо знать содержимое ячеек, я ничего не собираюсь трогать. Сделаю фотографии и все. Ты опытная, умная женщина, тебе дважды объяснять ничего не надо. Подключи своих девочек, подложи их в постель к кому надо, и все будешь знать. Ты же не хочешь, чтобы я эти фотографии разместил в Интернете? Подумай о последствиях.

— Ты низкий мерзавец, ничтожество!

— Ради бога! Кто угодно. Можешь выпустить пары, но дело должна сделать.

Скуратов встал и вышел из ресторана.

В разгар воскресного дня команда Кулешова все еще топталась на месте. Лейтенант Жиров докладывал:

— Вот их фотографии. Получили по электронной почте из Серпухова. Не очень четкие, но узнаваемые. Они выглядят спящими. Похожи. Я думаю, это они. Наряд транспортной милиции делал обход электрички на подъезде к Серпухову и обнаружил наших уборщиков мертвыми в пятом вагоне. В ногах стояла недопитая бутылка французского шампанского и пластиковые стаканчики. Отравление ядом неизвестного происхождения. Сейчас химики колдуют над этим вопросом. Вещей и документов у ребят не было. Они сели на Курском вокзалом в последнюю тульскую электричку. Шампанское с ядом им дали на дорожку в отеле, как можно догадаться. Поезд шел пустым. На выходные все едут в Москву, а не наоборот, а дачники уехали в пятницу или в субботу утром. Похоже, ребята обмыли успех и легкий заработок, после чего окочурились. До Серпухова два часа пути. Если у них были с собой вещи, а я думаю, они везли заработанные деньги, то их украли. Выглядят они спящими, любой бомж мог прихватить рюкзачок, оставленный без присмотра. Грабеж в ночных поездах — норма, тут все понятно. Таким же шампанским угощали на вечеринке.

— Убирают сообщников. Фургон на Варшавке, уборщики в поезде. Кто еще? — пробурчал полковник.

— Из оставшихся в живых, причастных к делу, остался только сторож из гаража, давший наводку на белый фургон. Кстати, настоящий сторож нашелся. Провалялся всю ночь в гараже с заклеенным ртом. Возможно, псевдосторож и был главным.

— Все может быть, — кивнул майор Панкратов, сидящий на стуле в углу. — Но он не мог физически обогнать фургон, пересесть в бензовоз и организовать аварию. Значит, существует еще и шофер бензовоза, который смылся с места происшествия. Уже двое. Если они не захотят поделить барыши, значит, мы наткнемся как минимум еще на один труп.

— Внимательно прослеживайте все сводки происшествий по Москве и области, — приказал полковник.

— Юсупов сидит на пульте, Леонид Палыч.

— Хорошо.

— Вас что-то другое беспокоит, товарищ полковник? — спросил Панкратов.

— Меня беспокоит заказчик, а не грабители. Ясно же, что Дербеню бриллианты не нужны. Эти люди предпочитают наличность. Им проще ограбить банк, чем возиться с каталожными камешками. Я думаю о банкире Гурьеве. У него, по словам ювелира Печерникова, дела идут не лучшим образом. Он мог заплатить пять миллионов ювелиру, если бы имел покупателя на «Око света». Гарнитур стоит во много раз дороже из-за своей уникальности. Гурьеву легче всех остальных организовать ограбление. Жена может участвовать в деле, а может и нет. Кто, как не он, с легкостью мог подменить фляжку. А главное то, что он мог спланировать все заранее. То же самое можно сказать о ювелире. В итоге, если он затеял эту комбинацию, гарнитур к нему вернулся, и он заработал пять миллионов. Вопрос в другом. Дело могло сорваться и получить огласку, тогда оба оказались бы в дерьме и уже не смогли бы отмыться. Пойдут ли такие консервативные люди на большой риск ради страховки в пять миллионов? На этот вопрос у меня нет ответа.