Две машины встретились в открытом поле, засеянном пшеницей. Из старого «козлика» вышел Николай Вербин и Ева. Они пересели в шикарный джип «Лексус 450». За рулем был приятный полноватый мужчина лет сорока в дорогом костюме, в то время как Вербин приехал на встречу в телогрейке и сапогах.

— Вот, дядя Коля, познакомься. Это Вадим Борисович Витковский, личный адвокат моего папочки.

Витковский обернулся и протянул свою холеную руку с белой кожей и ухоженными ногтями, покрытыми бесцветным лаком. У фермера рука была грубой, мозолистой, шершавой как наждачная бумага и смуглой от загара.

— Вадим Борисович в курсе дел. Он на нашей стороне, и я ему во всем доверяю.

— Племянница меня толкает на аферы, но я в этом не силен, я разбираюсь с недругами дубиной.

— Понимаю, — кивнул адвокат, — но с нынешними врагами вы подобным оружием не справитесь. Ева мне сказала, что вас обложили со всех сторон. А тут еще и родной брат решил вас использовать.

— От Кости добра никто не ждет. Волчара.

— Слышал, как он лишил вас наследства и вытеснил из Москвы. Для него нет ничего святого. Я знаю о его кровожадности не понаслышке, знаю и то, что он всегда доводит начатое до конца. Но у него есть и слабые стороны — самоуверенность и недооценка противника.

— А у противников есть шансы? — Николай ухмыльнулся.

— Практически нет. Ваш брат всегда наносит удар в спину, когда этого не ждут. Но если противник будет знать о готовящемся ударе, он может подготовиться и дать сдачу. Тогда они поменяются местами, потому что Костя не готов к отпору. Ответный удар выбьет его из седла, и он превратится в беспомощную тварь.

Николай рассмеялся.

— Да ты, приятель, на него тоже зуб имеешь?

— У Константина врагов не меньше, чем у вас. Вы местный помещик районного масштаба, а он Москву под себя подмял. Чувствуете разницу?

— Ладно. Я готов принять бой. Ева мне все объяснила. Я верю своей племяннице, она умная и справедливая девочка. Но мне нужны подтверждения от вас.

Витковский открыл кейс и начал доставать документы.

— Это банковские доверенности. Оригиналы на двух языках, так что прочесть сумеете. Они выписаны владельцем счетов Константином Вербиным на имя его брата Николая Вербина. Банки разные, счетов пять. В общей сложности речь идет о ста восьмидесяти миллионах долларов. Эти деньги вы разделите с Евой. Вам восемьдесят, а ей сто. К тому же Ева уступит вам свои виноградники в Испании. Они ей без надобности, а вам нужна земля, это ваше призвание.

Николай просмотрел все документы очень внимательно.

— Сукин сын! Он на сто процентов уверен в успехе. Я еще жив, а он уже переписал весь капитал на мое имя.

— Обрати внимание, дядя Коля, на число, указанное в доверенностях — 15 июня, — заговорила Ева. — Посылая меня к тебе, отец дал конкретные инструкции. Я должна заставить тебя приехать в Москву на ваш общий юбилей. Если получу твое согласие, подать сигнал. Ты согласился поиграть в рискованную игру. Мы с тобой все обсудили 12-го, а 13-го я ему позвонила и сказала, будто ты готов на примирение. В течение двух дней отец оформил доверенности, теперь ему нужно получить твой паспорт и прикончить тебя во время торжества.

— И кто помешает ему это сделать? — спросил Николай.

— Мы, — ответила Ева. — Дело должно обстоять так. Отец на какое-то время вынужден будет заменить тебя на ферме. Проблема в том, что у тебя нет загранпаспорта. Он должен оформить его здесь и по-тихому. Напрямую через МИД нельзя, там его хорошо знают. Как он может появляться на людях после своей гибели? К тому же ферма — отличное укрытие. Немалую роль играет и его жадность. Он хочет продать твою ферму, лишние пятьдесят миллионов не помешают.

— Она стоит дороже.

— Для тебя. Ты в нее всю душу вложил, а для него она ничего не стоит. Торговаться отец не станет. Пока будет заниматься торгами, ему подготовят загранпаспорт, а в Москве за это время уляжется шумиха вокруг его имени. Но возникает другая проблема — твоя жена и сыновья. Их обмануть очень трудно, вы с братом похожи только внешне. Значит, ты должен приехать в Москву с семьей. Одного человека легко убить. Идеальный вариант — выстрел снайпера. Тебя убивают возле дома отца, а он исчезает. Но снайперы не расстреливают всех, а только одну цель. Вот почему он согласился с моей идеей устроить теракт со множеством жертв. Наемников мы нашли. Ясно, что отец не может заказывать сам себя, эта работа поручена мне. В результате все останутся довольны — ты рассчитаешься с предавшими тебя родственниками, обезопасишь себя от мафиози и начнешь новую жизнь в Испании.

— А если меня все же прибьют?

— Террористы работают на меня, а ты мне нужен живым. Доверенности выписаны на твое имя.

Николай еще раз просмотрел документы.

— Тут не указаны адреса банков.

— Извините, Николай, — вмешался адвокат, — адреса банков знает Ева. Вы полетите вместе с ней, ей тоже нужны гарантии. Вам придется снимать с каждого счета только половину средств, а вторую переводить на ее счет. Все согласно договоренности. В последнем банке вы получите документы на испанские виноградники, а потом ваши тропинки разойдутся.

— Ну зачем же так. Я люблю свою племянницу. Она единственная из всей родни стала для меня близким человеком. Всегда буду рад ее видеть.

Ева поцеловала Николая в небритую щеку.

— Мы всегда и везде будем рядом. А сейчас я с Вадимом Борисовичем возвращаюсь в Москву, у меня много неотложных дел.

— Документы вы оставляете мне?

— Пока жив Константин, это невозможно, — пояснил адвокат. — Все его деловые бумаги хранятся в моем сейфе, он в любую минуту может их затребовать.

— Разумеется. Я еще плохо соображаю.

Николай достал чемодан племянницы из своего «козлика» и переложил его в машину адвоката. Ева и Николай обнялись и распрощались.

— Кажется, все получается, Вадим, — облегченно вздохнула Ева. — Теперь я точно знаю, мне тебя не переплюнуть, ты гений по части интриг.

— Нас свела судьба. Мы очень хорошо дополняем друг друга.

— Знаешь, я хочу, чтобы ты написал роман. Не сценарий очередного убийства, а настоящую книгу, которую можно издать.

— Мечта моей молодости, но сейчас это сделать еще труднее, чем раньше. Издателям нужны так называемые бренды и громкие имена. К тому же в моих книгах мало романтики и много крови, а самое кошмарное — в них нет положительных героев, только отрицательные, и они остаются безнаказанными.

— Таков мир, в котором мы живем. Добро в нем выглядит беспомощным. Ты писатель и делаешь свой выбор. Кем-то он порицается, кто-то им восхищается, человек всегда стоит перед выбором. Давай осуждать адвокатов, которые защищают преступников, врачей, которые лечат убийц… Каждый делает свою работу.

— Писатель должен восхвалять добро, тогда ему позволяют делиться своими мыслями с читателем.

— Заблуждение. Массовый гипноз. Мир слишком жесток и был таковым всегда. Разве этого не замечал Чехов? Почитай Антона Павловича внимательно. У него тоже нет положительных героев в том понимании, в котором их хотят видеть. Я предлагаю сделать героиню твоего романа не райской птицей. Ее профессия — киллер. Она наемный убийца. Книгу можно написать в форме дневника убийцы.

— Для этого надо очень хорошо чувствовать женщин, их внутренний мир, а я в женских характерах плохо разбираюсь. Женщины — не мой конек.

— Не прибедняйся. Меня-то ты сумел соблазнить. Тебе не надо копаться в женских душах, у меня есть подлинные материалы, где душа женщины-киллера вывернута наизнанку. Я ей восхищаюсь. Ты должен облечь ее крик сердца в художественную форму. Ну а издать роман можно и под брендом. Тебе ведь не важно, чье имя будет стоять на обложке?

— Надо взглянуть на материалы. Если они заденут за живое, я, пожалуй, возьмусь. Руки давно чешутся по стоящему делу.

— Договорились, скоро ты получишь дневник убийцы. Ну а что у нас дальше?