После сокращенной до предела подготовки с отработкой легенды (уроженец пригорода Александрии, потерял дом и семью в северной зоне канала, вынужден скитаться и зарабатывать мелкой торговлей — чем попало), Хагая Леви снабдили поддельными документам, деньгами, портативной рацией, компактным автоматическим «Кольтом», и высадили ночью с маленького вертолета неподалеку от Исмаилии. Трехместный «Белл-47» летел на максимально малой высоте, вне видимости египетских радаров, а символические беспокоящие удары Хель Хаавир севернее и южнее района высадки отвлекли внимание египтян от места приземления вертолета. Ранним утром, пройдя пару километров до Исмаилии, Леви сел на попутную машину и оказался в Каире. Документов никто не спрашивал: замызганный египтянин с жалкой кошелкой, явно потерявший все, что у него когда-то имелось, ни у кого не вызывал подозрения. Даже, несмотря на высокий рост. Впрочем, глаза частенько приходилось прятать за старенькими темными очками. «Беацлаха, Хагай! — вспомнил Леви пожелания генерала Цура. — Никогда не забывай про свои глаза! И не устраивай бойню в центре Каира. — Он засмеялся. — Работаешь тихо и один, то есть, без анашим из «Шфифона». Прикрывать будут другие… Беацлаха! Удачи!..»
* * *
— Что за схемы на пленке? — спросил он Рамзеса. — Вам же четко обозначили задачу, если это не то, что нам нужно, вам не заплатят!
— Я понимаю, — сказал Мирван. — На пленке схемы дислокации средств ПВО Египта, включая строящияся позиции зенитно-ракетных дивизионов… Часть которых контролируют сейчас русские. — Он вновь достал платок и стал вытирать лицо.
«Хара, подумал Леви, глядя на Рамзеса, — дерьмо египетское! Все продает, хайван высокопоставленный! Что ему денег мало? И как он эту одежду скромненькую натянул на себя, ведь явно ее стесняется!»
Леви люто ненавидел предателей всех мастей и национальностей. Даже понимая исключительную важность информации, которую поставлял и поставляет за деньги этот молодой холеный египтянин, родственник Насера, он ненавидел его ничуть не меньше, чем любого другого предателя. И с огромным трудом старался это скрыть…
— Мало, Рамзес, очень мало, — жестко сказал он. — Не знаю, что там за документы на пленке, но, если вам верить, и такая информация почти ничего не стоит. Даже ломаного египетского пиастра. Надеюсь, вы догадываетесь, что наша воздушная разведка четко фиксирует все в зоне канала и в глубине территории… — Леви ухмыльнулся. — Нам нужно больше: где, когда и конкретно какие силы Советов (с указанием частей и подразделений) высадятся на территории Египта. Более того, нам нужны сведения о новейших типах боевой техники и вооружения русских, которые будут в зоне канала.
— Это будет очень сложно узнать, — потупил голову Рамзес. — Дело в том, что меня начали подозревать, я заметил это после истории с батальоном.
— Ну, и…?
— Отношение изменилось. В Генштабе стали как-то присматриваться, странно поглядывать…
— Возможно, вам показалось, Рамзес, не берите в голову! Хотя, конечно, старайтесь примечать. А кто, кстати, присматривался?
— Генерал Мустафа Хамди, замминистра обороны. Очень подозрительно смотрел…
— Ладно, будьте более внимательным. И главное — любая информация о русских. Максимально оперативная. Связь — на вас выйдут в самое ближайшее время и сообщат место тайника. Халас. Все.
«Торговец» взял свою грязную кошелку, вытащил из нее фигурку Анубиса, сунул ее Мирвану, поправил платок на голове и с причитанием, что никто не покупает его дешевый товар, мгновенно исчез. Его незаметно проводили взглядом два человека из группы обеспечения встречи с агентом, ничем не выделявшиеся в толпе обычных туристов.
Мирван осмотрелся. Не изменилось ничего: так же бродили туристы, сновали торговцы сомнительными древностями, ребятишек на пирамиде уже не было, полицейские стояли возле верблюдов, на которых визжали женщины, боясь опуститься на землю. Солнце было почти в зените, становилось жарко.
Мирван Хасан пошел к стоянке такси. Настроение у него было хуже некуда, ведь он отдал куратору Моссада не самую свежую информацию, действительно мало чего стоящую. Кроме, пожалуй, схем. А вдруг заплатят, мелькнуло в голове, а нет — так я же патриот, в конце концов, и это здорово — ввести евреев в заблуждение. Эта мысль окончательно успокоила Рамзеса, он швырнул Анубиса в песок, уже не проверяясь, сел в такси и приказал ехать в Гелиополис.
…Поздним вечером в Булаке, одном из бедных районов Каира, заговорил радиопередатчик «Делко 5300». Шифрованное сообщение Хагая Леви полетело в штаб-квартиру Моссад в Тель-Авиве. В одном из помещений здания «Хадар Дафна» на бульваре царя Саула возникло оживление.
Глава третья
Израильские самолеты совершили 1 марта ряд налетов на позиции войск ОАР в северном и центральном секторах зоны Суэцкого канала, говорится в опубликованном здесь заявлении представителя командования вооруженных сил ОАР. Сообщается, что в результате налетов израильских самолетов убито и ранено 32 человека, среди пострадавших — мирные жители.
На следующий день, 2 марта, было совершено около 30 налетов израильской авиации на египетские объекты в зоне канала.
(Каир, 3 марта, ТАСС)
В первых числах марта в порту города Николаева был полный аврал. В спешном порядке на десятиградусном морозе, необычном для юга Украины в это время, шла погрузка транспортов Министерства морского флота СССР. Загружали сельскохозяйственную технику, а старые докеры цокали языками, и, дымя «Беломором», понимающе переглядывались друг с другом:
— Какие, к черту, комбайны? Это же точняк — ракеты! Наверное, опять на Кубу… Во, гляди, ей Богу, похожи на солдат! Все — в одинаковой одежде! Комбайнеры, елы-палы!
— Ладно, мужики, кончай курить! — раздался голос бригадира. — Не наше это дело, в конце концов! Загружай сначала в твиндеки!
…Первым ушел сухогруз «Роза Люксенбург», за ним — «Георгий Чичерин» и еще больше десятка транспортов. Последним отчалил «Дмитрий Полуян». В грузовых твиндеках каждого транспорта была боевая техника (пусковые установки, ракеты, «Шилки») двух дивизионов, а на верхней палубе — дизель-генераторы, грузовые автомобили и прочая техника, якобы гражданского назначения. Личный состав ракетных дивизионов находился в трюмах, появляться на палубе солдатам запретили. О порте назначения капитанам судов сообщили после прохождения Мраморного моря, при подходе к проливу Дарданеллы.
Переход выдался тяжелым, часто штормило. В трюмах, заполненных под завязку солдатами, было душно, многие страдали морской болезнью, спертый воздух был пропитан миазмами не переваренной пищи. Никто не знал, куда их везут. «В страну с жарким и сухим климатом», — говорили офицеры, сами лишь догадываясь о месте, где им всем предстоит выполнять интернациональный долг.
— Это где же такой климат? — задавались вопросом солдаты в трюме.
— В Австралии, — сказал один из бойцов, знаток географии.
— Ага, аборигенам будем помогать, — добавил другой. — Самолеты сбивать…
— Вы чего, пацаны? — усомнился кто-то. — Какая Австралия? До нее плыть и плыть… Это где-то поближе, мы же, кажется, в Средиземном море… Ой, больше не могу, блевать охота…
Начиная с 8 марта, в египетский порт Александрия стали прибывать советские транспорты с «сельхозтехникой». Отстояв несколько часов на рейде, дожидаясь ночи, каждый сухогруз швартовался в порту, и на берег, покачиваясь, сходили группы молодых парней, одетых в одинаковые костюмы с беретами на коротко стриженных головах. Встречавшие египтяне вели их в огромный металлический ангар, где каждому выдавался комплект полевой формы песочного цвета. Солдаты быстро переодевались и их, смешных и нелепо выглядевших в военной форме — не по размеру большой (подгонять некогда и некому!), отправляли обратно к судам помогать в разгрузке.
Работа шла споро, скрипели портальные краны, египетские докеры азартно кричали международные «вира и майна», на берег опускались деревянные ящики и какие-то машины. В темноту египетской ночи, рыча мощными моторами, уходили явно не комбайны, а что-то другое, укрытое зеленым брезентом. И этой неизвестной докерам техники было очень много. Работать приходилось каждую ночь. Слава Аллаху, радостно говорили докеры, глядя на усеянное звездами небо. Тем, кому повезло, платили за разгрузку по повышенному тарифу. Докеры были довольны, более того — счастливы, ведь можно будет порадовать жен и детей мясом и сладостями, такими редкими для простой египетской семьи…
