Позже, в Кабуле, когда ребятам рассказывал о своих воспитательных действиях, один удивленно спросил:

– Так и было, как рассказываешь? А если бы он на тебя рапорт накатал?

– Какой рапорт?

– Рапорт, что ты ему плохо советуешь.

– И что дальше? – интересуюсь я.

– Что дальше? На одного нашего советника афганец написал рапорт, что он плохо с ним работает, так его отправили в Союз, не дав дослужить срок. Вот так.

Да, дела… Оказывается, надо опасаться не душманских снарядов, а рапортов своих подсоветных, из-за которых могут отправить домой!

В этот день поработал продуктивно, за все три дня. В основном оценили собранную информацию по организации «линии Маннергейма». Поближе познакомился с Джахиром. Толковый сотрудник, хотя и не имеет специальной подготовки. Хорошо владеет оперативной обстановкой, а ведь у него самый сложный участок – Дехходжа. Надо с ним вплотную поработать, из него получится грамотный руководитель.

Через год после учебы на курсах в Ташкенте Гауз вспомнил эти три дня.

– Мошавер Саша, а ведь никакого большого начальника не было? Я понял! Ты меня к дисциплине приучал.

Разве же, дорогой товарищ, я тебе правду скажу? Нет, конечно! Каждый из нас остался при своем мнении, но результатом оба были довольны.

В дальнейшем, когда приходилось работать на виллах, мои подсоветные ни разу не опоздали к намеченному времени. Шеф меня даже в пример ставил.

– Почему не работаете? – спрашивал он моих товарищей по оружию.

– Игорь Митрофанович, подсоветные еще не подъехали! Договаривались на девять часов, а их все нет.

– А почему к Александру вовремя приезжают?

Я гордо распрямляю грудь. Знай наших!

– Может, он медом намазан? Действительно, Санек, чем ты их берешь?

– Надо работать над собой, изучать национальные особенности, традиции, а не водку в свободное время пьянствовать, – шучу я.

– Болтун! – Ребята расходятся по своим местам.

Болтун не болтун, а результат налицо.

После отъезда афганцев подал материалы шефу.

– Думаю, есть смысл заняться твоей идеей. Завтра обсудим у Гульхана.

– Завтра в Кандагар?

– В Кандагар. Не хочешь ехать?

– Наоборот, хочу. Надоело на вилле сидеть.

– Надоело сидеть? Надевай кеды, Тахир команду собирает. Ты как к футболу относишься?

– Положительно. И мяч есть? – задаю глупый вопрос.

– Арбуз пинаем, – улыбается шеф. – Конечно, есть. У нас все как в Союзе. И партийные собрания, и партийные бюро, и совещания, и физкультура – все есть. Короче, переодевайся, человек восемь уже набралось.

Футбол я любил, играл неплохо. Мне даже пророчили футбольную карьеру, но не получилось. Где было заниматься, если каждый год меняли места жительства? Отец в разных уголках земного шарика Родину защищал, а мы – мама, я и сестра – за ним ездили.

Во время моей службы на Алтае в отделе была сильная футбольная команда. В городе обыгрывали и милицию, и комсомольский актив. Горком комсомола даже секретарей первичных комсомольских организаций предприятий подбирал из тех комсомольцев – активистов, кто хорошо играл в футбол. Но нас официально им обыграть так и не удалось.

Мяч гоняли больше часа. Здорово играл Тахир. Финты выдавал – команда мастеров позавидовала бы. Игорь Митрофанович при своей комплекции и возрасте был довольно активен и подвижен, со спортом явно дружил. Остальные ребята также весьма прилично играли. О себе из скромности промолчу, но честь родного Бийска не осрамил.

После футбола – в баню. День провели с пользой.

Ночью был обстрел – первый приличный обстрел вилл с момента моего прибытия в Кандагар. До этого были отдельные взрывы, но это так, не в счет. Обстрел этой ночью заслуживал уважения.

Выползаю из своей комнаты, пригодился первый кандагарский урок, спрашиваю:

– Мужики! Что делать?

– А ничего. Главное – не дергайся. Привыкай.

Хорошенький совет: «привыкай»… Каждый год ездить на отдых в Сочи – хорошая привычка. Пивко по вечерам у телевизора – тоже неплохая, но привыкать к обстрелам…

«Духи» обычно вели обстрелы с юга и востока Кандагара. Наши виллы располагались в двух километрах от аэропорта. За нами, метрах в ста – госпиталь, в пятистах метрах – вертолетный полк и в трех километрах – бригада. Снаряды, которые перелетали через аэропорт, принимались нашими виллами. Те, которые не долетали до бригады и госпиталя – тоже наши. Короче, мы находились на «караванном пути». Мои окна смотрели на аэропорт.

– Мужики! Серьезно, что делать? – повторяю свой вопрос.

– Говорят тебе, ничего. Сядь ближе к стене и слушай, откуда снаряды летят и куда падают.

Прислушался. Свист – разрыв. Снова свист – разрыв. Стал считать: одиннадцать, двенадцать – это ближе к госпиталю… семнадцать – вроде в районе вертолетного полка… двадцать пять… Тишина. Неужели закончилось? Ну вот, только вошел во вкус…

Заработали «вертушки». Полетели наказывать нарушителей тишины. Только где их найдешь? Они уже в кяризах[18] чаек попивают. Душманы приноровились вести обстрелы без личного участия. Поставят снаряд на мешочек с песком, определят ему направление полета, рядом ведерко с водой, а в нем поплавок с проводком. Вода на солнце быстро испаряется, поплавок опускается, замыкает цепь, и – летите голуби, летите. Другой вариант: поскольку тратить на это воду в пустыне – дорогое удовольствие, да и ночью солнца нет, то в любую емкость насыпается песок, делаются отверстия, через которые песок высыпается, а поплавок, естественно, опускается. Дошел до дна – и снова – здорово…

Вот так. Голь на выдумки хитра. Наставили снарядиков на мешки, настроили механизмы, а сами – домой. А чего на них глядеть? Сами долетят куда нужно. Не всегда, правда, точно, зато весьма шумно. А это, я вам скажу, для нервов тоже не очень.

В 1986 году спецназовцы при контрольном облете места возможной дислокации душманов сняли девяносто девять реактивных снарядов. Вовремя подоспели. «Духи» не успели их привести в действие. Двадцать, тридцать, наконец, сорок снарядов – можно понять, но девяносто девять – это уже наглость. В память об этом событии у меня сохранились фотографии этих «эрэсов».

– Представление окончено, пошли спать, – подытожил Стас.

Утром настроение было боевое, только мышцы ног побаливали – то ли от футбола, то ли от ночного «концерта».

Афганцы передали по рации – «Раушанаст», и мы двинулись в путь.

Ничего себе караванчик! С удивлением смотрю на цепочку из машин. Конца – края не видно! Это была колонна. «Нитка», как ее называли в Афганистане. Бесчисленные «нитки» «КамАЗов» и «наливников» (бензовозов) с продуктами, шмотьем, бомбами, бензином, керосином ежедневно тянулись по дорогам Афганистана.

«Духи» колонны жгли, долбили крупнокалиберными пулеметами, «эрэсами», разрывали фугасами, но они шли. Настоящие труженики войны… Поездки в Кандагар во время движения колонн для нас были дополнительным напряжением.

При въезде в Дехходжу нас остановил лейтенант – сапер. Устало поздоровавшись, сказал:

– Впереди фугас. Подождите, пока обезвредим.

– Добро.

Офицер продолжал стоять возле машины шефа.

– Что-то не так, лейтенант? – спросил Игорь Митрофанович.

– Все нормально. Метров на двадцать сдайте, пожалуйста, назад.

Мы отъехали. Минут через пять раздался мощный взрыв. Столб пыли высоко поднялся в воздух.

– Можете ехать, – сказал лейтенант. – Правда, дальше дорога не проверена, но, как правило, в черте города душманы редко ее минируют.

Что-то расхотелось дальше ехать. Но деваться некуда. Мы же боевой отряд партии.

В Кандагаре в различных частях города раздавались взрывы, пулеметные и автоматные очереди. Проводка колонны – для всех серьезное испытание.

На следующий день выехали часов в семь. Проехали наш пост. Колонна, напоминающая муравьиную цепочку, продолжала свое монотонное движение. Дело шло к зиме. До осенней распутицы и зимних холодов необходимо перевезти как можно больше груза.