Арсений первым осматривал почту, которая ложилась на стол Виктору, вскрывал объемистые пакеты и посылки. Под разными предлогами, называясь то представителем домоуправления, то какого-нибудь «Мосгаза», Арсений побывал во всех квартирах, которые примыкали к офису, и убедился, что из них угроза вряд ли может исходить. Он тщательно осмотрел подвал, определил место под кабинетом Виктора и, опять же, пришел к выводу, что и отсюда проникнуть в кабинет невозможно. Естественно, можно подложить сюда мощный заряд или же приладить к потолку подвала кумулятивную мину — но все же это представлялось маловероятным. Арсений заделал решетку вентиляции кабинета, исключив таким образом возможность отравления его друга газом или каким-нибудь аэрозолем. В ресторанах и кафе он старался проконтролировать, не отравлена ли пища…

Особые меры он принял по охране квартиры Наташи. На дверях входной и балконной, на окнах он ставил хрупкие пластмассовые пластиночки-«контрольки» и не ленился их осматривать каждый раз по приходу. В парадное он входил, опять же, первым, в ожидании лифта становился так, чтобы, окажись за открывающейся дверью кто-то нежелательный, успеть принять необходимые меры. Почтовый ящик открывал только сам. По утрам лично осматривал «девятку» Виктора, прежде чем вставить в гнездо ключ зажигания… Причем, делал он это подчеркнуто демонстративно, чтобы показать тем, кто за ними следил (а в том, что за ними следят, он не сомневался): ребята, я настороже, меня на мякине не проведешь, если хотите что-то предпринять, придумайте что-нибудь похитрее. Арсений надеялся, что у противника не выдержат нервы и он как-то себя проявит, когда надоест ходить вокруг да около.

Арсений с детства охотился. Он умел выжидать. Без выдержки трудно добыть бурундука, рысь или лесную собаку кабаргу.

Горожане выжидать не умеют. Они стараются форсировать события, они люди действия. На то и рассчитывал Арсений.

Параллельно Алтаец исподволь изучал окружение Виктора. Исключать вероятность, что у убийц могут быть помощники или сочувствующие и в «Солдатском братстве», по его мнению, было бы неверно. Правда, после упорных размышлений, Арсений решил эту версию на время отставить. Отпочковаться, разделиться — этого, быть может, те же Владимир или Сергей и хотели бы. Но убийство…

Короче говоря, Арсений был настороже. Но ничего не происходило. И это тревожило кумандинца. Больше всего он не любил неопределенность.

.

Но едва ли не главное, что все эти дни пытался сделать Арсений — проникнуть в тайну Виктора.

Почему он так одинок? Почему ему, единственному из всего руководства фирмы, угрожает опасность? Кто из «авторитетов» московской мафии его поддерживает? И наоборот: кто из них и за что может иметь на него зуб? Какова цель планируемого убийства: сведение счетов, устранение конкурента, расплата за коммерческое «вторжение» ТОО в чужие сферы влияния, что-либо иное?..

И почему Виктор не желает ответить на все эти вопросы Арсению?

Виктор молчал. Он был просто мрачен. И очень много работал.

В чем именно заключалась эта работа, Арсений особенно не вникал. Когда он только попал в Москву, пытался заняться тем, что называют «бизнесом». Но скоро понял, что эта сфера деятельности не для него. И теперь, не вдаваясь в подробности, с уважением и интересом наблюдал, как Виктор часами сидит за телефоном и монитором компьютера, просматривает какие-то сводки и таблицы, как внимательно читает какие-то газеты и журналы, испещренные схемами, таблицами и диаграммами. «Солдатское братство» закупила канал у какой-то компьютерно-коммуникационной фирмы, с помощью которой теперь получала необходимые для коммерции сведения. Даже телевизор в кабинете Волков включал только для того, чтобы прослушать новости, в первую очередь экономические. Функции в фирме были в основном распределены, потому необходимости в регулярных совещаниях не было. Так, бывало, соберутся накоротке, да и разбегутся по своим делам. Из этого Арсений сделал вывод, что дела «Солдатского братства» идут нормально, без срывов.

Больше всего беспокоили Арсения посетители. Бывало, к Виктору они шли косяком. Тогда Алтаец садился в уголке кабинета и настороженно следил за каждым движением пришедшего. В суть разговоров, опять же, не вникал. Все эти акцизы, «налы»-«безналы», брокеры-маклеры, котировки, прочие новомодные словечки он попросту пропускал мимо ушей. Единственное, что его развлекало в это время — это набор выражений, сопровождавших всякий раз разговор о налогах.

Арсений был возле друга уже неделю. Обычно он сидел в комнатенке секретарши. Кроме, понятно, того времени, когда осматривал окрестности или проверял подвал. Попервости красотка Оленька пыталась установить с ним приятельские отношения. Но потом, увидев, что ее чары на него не действуют, перестала обращать на Арсения особое внимание. Так, кофейку вместе попьют, слегка поболтают — а потом всяк занимается своим делом. Она перестала воспринимать Алтайца как мужчину. В другое время, возможно, это задело бы его. Сейчас устраивало — не мешало работать.

Вот и теперь он потягивал апельсиновый сок, поглядывая сквозь жалюзи на дом напротив, где хорошо было видно так беспокоившее его слуховое окно. И думал свою бесконечную думу о том, каких шагов следует ожидать со стороны неведомого противника.

Прошелестела, открываясь, дверь. Из коридора заглянул Сергей. Тот самый угрюмый Сергей, который все время глядел на Алтайца с настороженностью.

— Арсений, на пару слов…

Алтаец внутренне подобрался. До сих пор Сергей с ним практически не разговаривал. Так, поздоровается утром — и все. Что же случилось? Уж не попытка ли выманить его из комнаты, чтобы обеспечить кому-нибудь беспрепятственный вход к Виктору?

— Сейчас зайду, — кивнул он.

Сергей чуть скривил уголок рта и вышел. Арсений тут же всунулся к Виктору.

Тот глянул раздраженно:

— В чем дело?

— Я отлучусь на полчасика. Будь осторожен. Я в «предбаннике» посажу Витька.

Волков ничего не ответил, опять повернулся к монитору.

Арсений вышел в коридор.

— Витёк, — окликнул он охранника. — Сядь, посиди возле Оленьки и последи, чтобы шефу никто не мешал! Понял? Никто! Голову откручу и уволю без головы, головки и выходного пособия!

Довольно осклабившись, тот поспешил в приемную. Все же сидеть рядом с красоткой секретаршей веселее, чем скучать у входной двери. Арсений вошел в дверь кабинета Сергея.

Тот, как всегда, угрюмо кивнул на кресло:

— Сидай!.. Пиво будешь?

Арсений качнул головой. Хотя по нынешней жаре и можно было бы… Ему не нравилось и настораживало неожиданное приглашение Сергея.

— Чего так? Ты ж не на работе… Почему бы не промочить горло?

— Не хочу, — пожал плечами Арсений.

— Еще Воланд предупреждал, что мужчина, который не пьет, чурается общества красивых женщин и избегает застольных разговоров, подозрителен.

«Кто такой Воланд?» — чуть было не брякнул Арсений. Но успел остановить себя, сообразив, что это, очевидно, достаточно известная фигура, коли его цитируют без пояснений. Где-то Алтаец слыхал это имя… Кажется, литературный персонаж…

— Я тебе нужен, чтобы узнать о том, что я тебе подозрителен, потому что днем не пью?

— Да по мне, так и вообще не пей. Мне-то какое дело.

Просто парочку вопросов хочу задать… Не обидишься, если они тебе не понравятся?

— А чего обижаться-то? На обиженных воду возят. Спрашивай…

— Ты в Москве что делаешь?

— А что?

— Так просто. Не могу понять: если ты по делу приехал, то почему его не делаешь? Если отдыхать, то почему не отдыхаешь?

— Наверное, у нас с тобой разные представления об отдыхе…

— Может быть. Но вот ты уже неделю торчишь у нас в конторе и ничем не занимаешься. Целыми днями возле Оленьки околачиваешься. Это было бы еще понятно, если бы ты к ней клинья подбивал. Но особого внимания на нее не обращаешь. Согласись, что это непонятно.