— Это наверняка не настоящее имя. Я попробую спросить тут кое-кого.

Поблагодарив его, я повесил трубку.

Потом переоделся: черные брюки, туфли, голубая рубашка и легкий пиджак. В карманы брюк положил нож и маленький фонарик: на случай, если я встречусь с кем-нибудь из «Nuestra casa»[25], то буду оснащен. Потом я направился в Клуб Акул в Пуэрто-Баньос, где назначил встречу своему экипажу.

Чарли и Скотто уже сидели за столиком. Я заказал пиво.

Скотто сказал:

— Какой-то бедняга сгорел вчера ночью.

— Я это видел.

Наступила тишина. Мы смотрели на выгоревший корпус «Буревестника», вытащенного на середину гавани. Дыра, где раньше был кокпит, выглядела как рана после вырванного зуба.

— Газ? — предположил Чарли.

— Скорее всего. — Я не хотел говорить об этом.

Чарли спросил:

— Когда мы должны быть на этом приеме?

— У нас есть еще час.

— Давайте посмотрим на кеч, который вы сюда пригнали.

Мы расплатились и прошли по причальной стенке за бар Перси и магазинчик, продающий бикини из змеиной кожи и прочую мелочь. «Альдебаран» стоял на причале в дальнем углу гавани у самого выхода в море.

— Боже, ну и развалина! — невольно вырвалось у Скотто.

* * *

Несмотря на свою показную заинтересованность в момент нашего прихода на «Альдебаране» Деке так больше и не подходил к яхте. Ее разгромленный трюм смотрел в небо как пустая бочка. Я сошел на палубу. Чарли и Скотто спустились вниз. Главный люк был открыт.

Я был не прав, полагая, что никто не приходил сюда. Палуба в трюме была разобрана и часть балласта убрана. Чарли прошел в трюм через салон, вытянул шею и сказал мне:

— Вам просто повезло, что остались живы.

Послышался окрик:

— Эй!

Я посмотрел в ту сторону, откуда он донесся. Ко мне шел маленький человек в комбинезоне. У него был значок, и он вопросительно повел головой в мою сторону. Я объяснил ему, что привел это судно в Марбеллу. И он тоже сказал, что мне повезло, что я остался в живых. Потом проводил нас к воротам порта.

— Вы говорили мне, что Деке купил эту вещь по фотографии? — спросил Чарли.

Я кивнул.

— Но ведь была проведена инспекция судна? Мне кажется, что ваш.

Поул Уэлш скорее всего имел разговор с этим инспектором. — Полагаю, Поул просто подкупил этого подонка, — сказал Скотто. — Деке должен выгнать его из Испании.

— Может быть, он так и сделает, — сказал Чарли. — Что-то Поул слишком тихо себя ведет.

— Ну, это еще вопрос, насколько тихо.

Спустилась ночь. Повсюду загорелись огни. Ужасные обгоревшие остатки яхты, отбуксированные за брекватер[26], растворились в наступившей тьме. Мы выпили еще, а через полчаса отправились на прием к Деке.

— Черт побери, — не удержался Скотто при входе во владения Деке, — кто-то здорово потратился на все это.

От ворот я видел автомобили, стоящие у массивной входной двери. Собак они, должно быть, заперли на вечер.

Я вылез из машины и попросил отогнать ее, а сам решил пройтись вокруг наружных стен. Было тепло. Я пошел в оливковую рощу, которая окружала дом. Мне нравилось здесь. Легкий бриз шелестел листьями олив. Это было похоже на рощу у дома, где прежде жили Невиллы. Поздние птицы пели в гуще листвы. Стена надежно отделяла резиденцию Деке от всего остального мира, который не слишком беспокоился о таких важных вещах, как деньги и собственность. Оливковая роща — это земля и отличная собственность. В конце рощи стена огибала скалу, стоящую над пляжем. Я спустился на пляж. Море вздыхало. Стена уходила влево. В ее середине была дверь, к которой вели ступеньки. Я подергал за ручку. Дверь была заперта.

Дальше шел забор соседнего владения. Он был усеян острыми шипами, и я не смог перелезть через него. Возвращался тем же путем, вдоль стены, по оливковой роще.

Дорога была плохая, и стало трудно различать ее в сгущающихся сумерках. Я внимательно смотрел под ноги. Возвращаясь и пройдя уже половину пути, я увидел у подножия стены какой-то предмет. Остановился, поднял его, осветил фонариком.

И застыл как вкопанный, затаив дыхание.

Это была маленькая коричневая бутылочка из пластика с наклейкой: «По одной таблетке три раза в день или по потребности. Коммодор Г. Макферлейн».

Бутылочка была пуста.

Я сунул ее в карман трясущейся рукой. Прямо надо мной на крышу стены пускалась красная черепичная крыша садового сарая. Садового сарая Деке.

Медленно я вышел из рощи и прошел в тяжелые чугунные ворота.

Сад был ярко освещен прожекторами. Апельсиновые деревья не отбрасывали теней, а весь белый передний фасад дома не имел ни одного окна и представлял собой сплошную стену белой штукатурки. Здесь совсем негде было спрятаться.

Открылась тяжелая входная дубовая дверь. За ней стоял Джим Громила, как привратник смерти.

С мраморной лестницы доносился гул голосов. Я прошел мимо картин и плюмажей из сухого папируса на балкон. Чарли и Скот-то оказались у бара. Появился Деке в своей обычной белой рубашке и брюках с высокой талией, в руках он держал бутылку шампанского.

Я представил ему Чарли и Скотто. Я все время помнил о бутылочке из-под пилюль у себя в кармане. Чарли спросил:

— Так это ваш кеч стоит там, в гавани?

— Ну да, — ответил Деке с улыбочкой. — Что вы имеете в виду?

Его глаза были холодны, как объектив фотокамеры.

— Потребуется много работы, — ответил Чарли.

— Верно, — заметил Деке, — это так.

— И вы собираетесь все это делать? — спросил Скотто.

— Еще не решил, — ответил Деке с натянутой улыбкой. — Может быть, со временем.

Его глаза неотрывно следили за толпой гостей.

— Вы видели Поула?

Я отрицательно покачал головой.

Он подмигнул.

— Его нет. Ему надо хорошо поспать после того, как он посмотрел сегодня на вашу манеру вести гонку.

Он рассмеялся, похлопал меня по спине и скрылся в толпе гостей, раздвигая ее своими широкими плечами.

Чарли внимательно смотрел, как он удалялся.

— Вы когда-нибудь реставрировали судно в Южной Испании?

— Да это просто безумие! — воскликнул Скотто.

— Он никогда не будет этого делать. Какого черта он заставил вас тащить ее сюда, когда мог починить ее в Англии за половину цены?

Когда я в первый раз услышал, что «Альдебаран» продан, я решил, что покупатель либо фанатик, либо очень богатый и очень глупый человек. Деке не был ни тем, ни другим, и невозможно было понять, зачем ему нужен этот кеч.

— Очень трудно что-нибудь сказать, — ответил я.

Я собирался что-то добавить, но в этот момент увидел на другом конце балкона коричневое плечо и сальные волосы. И поспешил туда.

Сальный субъект проскочил в балконную дверь. Хочет посмотреть, что за порошок там у него в маленькой коробочке, понял я. На лестнице я перехватил его.

— Сквиль! — окликнул я.

Его лицо было желтым и болезненным. Оно стало еще бледнее, когда Сквиль увидел меня. Его глазки бегали. Он уже успел принять дозу.

— Что вам нужно? — спросил он. — Где вы взяли этот портсигар? — Тихо! — вырвалось у него свистящим шепотом.

— Не будет тихо, пока вы мне не скажете.

— Я уже сказал вам. У Невиллов.

— Попытайтесь подумать еще раз.

— Боже! — вырвалось у него. — Здесь, это было здесь!

— За стеной. В оливковой роще.

— Как вы узнали?

Его лицо стало бледным, как бумага.

На этот раз я понимал, что он не врет.

— Где человек, которому принадлежит эта вещь?

Но Сквиль больше не слушал. Он смотрел поверх моего плеча, и на лице его появилось выражение ужаса. Он повернулся и кинулся вниз по ступеням. Входная дверь хлопнула, шины заскрежетали по гравию. Он уехал.

Я повернулся, чтобы выйти на балкон. Позади меня стоял Джим Громила. Внутри у меня что-то оборвалось. Он улыбался. Широкая улыбка растянула его обычно неподвижное лицо.