- Вот! - Винк хлопнул ладонью по столу, - Я сразу сказал: Доминика профи. Любитель технически не может так вертеться на руках. Шлепнется, и все. 

 - Мама плясала на стойке бара? – недоверчиво уточнила Лианелла.

 - Еще как! – подтвердил Юлис, - Ты можешь посмотреть в i-net. Там дельтапланерные туристы не зевали. Сняли это на свои карманные гаджеты для истории астронавтики.

 Теанкеноэ Алингело толкнул Лианелле свой palmtop.

 - Глянь. Экран, как бы, маленький, но для общего впечатление.

 - Мерси, Танк… - она ткнула значок «play» и пару минут молча созерцала, а потом резюмировала, - …Блин! И после этого мама запрещает мне летать на глайдере!

 - Мир полон мелких несправедливостей, - трагическим тоном ответил Винк.

 - Сейчас тебе расскажут про несправедливость, - пообещал ему Юлис, - Вот, святой Сильвестр идет. Сейчас опять пристанет к доку Тетиэво про Папскую академию.

 Винк глянул на вошедшего в таверну Пьера Арше, доктора физхимии и астрофизики (неофициально известного, как падре Пьер), и покачал головой.  

 - Не будет он приставать с этим под Новый год.

 - Будет, как видишь, - проворчал Юлис, глядя, как падре Пьер (одетый, разумеется, в обычный европейский тропический костюм без «римско-католической символики») целенаправленно движется к той точке стола, где устроился 62-летний утафоа. 

 - Что за история? – поинтересовалась Лианелла.

 - Предложение Папы Климента XV, - пояснил Винк, - построить на Таити маленький филиал Папской академии наук. За счет Ватикана, конечно. И падре Пьер пытается агитировать за это дока Тетиэво, потому что тот верховный судья.

 - Что? – удивленно переспросила она, - Какой еще верховный судья?

 - А ты не знала? – он сделал большие глаза, - Хотя, понятно. У тебя принц, и это…

 - …Блин! Винк! Я сейчас ткну тебя вилкой куда-нибудь.

 - Все-все, я молчу. Гоген, скажи сердитой мадмуазель, что я не вру. 

 Поэле Ваэохо Гоген утвердительно кивнул

 - Дядя Ематуа один из верховных судей по рейтингу на год. По ходу, ты в курсе: у нас ежегодно выбирается шесть судей: три по жребию, три по рейтингу. 

 - Да, я знаю. Но я не думала, что док Тетиэво участвовал в выборах.

 - Просто у нас такие выборы, - пояснил Гоген, - foa 18 декабря отправили на сервер сообщения с именами канаков, которым они больше всего доверяют, и все. А в конце декабря была полу-научная тусовка на Гваделупе, и там Папа Римский передал доку Кватро Чинклу, математику с Киритимати, предложения про филиал академии.

 - И что теперь? – спросила она.

 - Теперь это читает Верховный суд, и в первой декаде января будет вердикт. Типа, или разрешить с какими-то ограничениями, или послать на… В смысле, не разрешить.

 - Второй ответ правильный, - сказала Лианелла, выдергивая из салата помидорчик.

 - Почему? - удивился Танк.

 - Потому, - ответила она, - посмотри, что из-за этих поповских штучек творится во Франции и окрестностях. Вам здесь такое надо?

 - Такое, нам, конечно, не надо, - ответил канак, - Но, можно разрешить гетто, как в буферной Папуа-Малайской зоне для гастарбайтеров-мусульман.  

 - Хэй, бро! – возмутился Гоген, - Ты сам-то понял, что залепил? Гетто на Таити, в ста милях от Раиатеа, где maraeroa te Mauna-Oro arikiroa te Aku-Hiva y proa te tupuna-foa? 

 - Хэх. Joder… - Танк почесал в затылке, - Да, это я какую-то херню сказал…

 - Чего-чего? – переспросил Юлис.

 Лианелла похлопала французского программиста по плечу.

 - Меньше играй в «Doom-shooter», и больше интересуйся культурой.

 - Кто бы меня учил жизни, только не некоторые принцессы...

 - Ладно, - перебила она, - Объясняю, слушай. Таити недалеко от Раиатеа, а на Раиатеа древний marae, храм, построенный великим королем Мауна Оро, который привел foa - канаков из страны предков, на первом каноэ-проа, и объединил Гавайику, Океанию. И поэтому, рядом с Раиатеа нельзя делать такой дерьмовой штуки, как гетто.

 - Нельзя, - спросил Винк, - потому что духи предков обидятся?

 - Нельзя, потому что это позор, - ответила Лианелла, - Потому что в paruu-i-hoe, законе Мауна-Оро, сказано: Гавайика – страна свободных людей в свободном море.  

 Юлис глотнул чего-то из рюмки, шумно выдохнул и покачал головой.

 - Обалдеть, какие здесь мифы! Черт! Я боюсь, падре Пьер сейчас что-нибудь ляпнет и нарушит какое-нибудь табу. Его депортируют на хрен, а кто будет мне объяснять, как переделать глючный софтвер для поляризационного газоанализатора? 

 - Там не глючиный софтвер, - возразил Винк, - а китайский. В принципе-то работает…

 - Да, так и скажи доку Марне: «зачем переделывать? В принципе-то работает».

 - Черт… - уныло произнес Винк, - Так, конечно, не скажешь.

 - Спокойно, товарищ, - Юлис хлопнул его по плечу, - Глянь: до главного умника уже дошло, что падре Пьер рискует получить в зубы билет в Париж на ближайший рейс.

 Клод Филибер, с некоторой с заметной поспешностью, поднялся, держа в руке кубок (точнее, стакан), наполненный самоанским бужоле.

 - Друзья! Коллеги! Я прошу вас отвлечься от деловых разговоров! У нас праздник, и я должен вам сказать, что у меня родился тост. Или даже спич. Я подумал о том, как это здорово, что мы, такие разные по этническому происхождению, по религии, и даже по культуре, можем не только работать вместе, но и вместе собираться на праздники. Мы остаемся при этом каждый самим собой. Меганезийцы – меганезийцами, французы – французами. Мне кажется, у нас  настоящее мультикультурное сообщество, а не тот суррогат, который в начале века пытались построить в Европе горячие головы. Мне кажется, что гораздо правильнее, когда люди дружат, не забывая свои корни.

 - Да! – воскликнул Пьер Арше, - Я очень рад, дорогой коллега, что наши мысли тут сходятся. Мы дружим, но у каждого из нас сохраняются свои корни, своя культура, и, разумеется, своя религия. Я знаю Меганезию, как страну, где с огромным уважением относятся к личному религиозному выбору человека. Выбору, связанному, конечно, с выбором его предков. Я только что говорил коллеге Тетиэво, что мы, французы, очень ценим ту дружескую атмосферу, которая создана вокруг нашей маленькой общины… 

 Гоген и Танк переглянулись, синхронно пожав плечами, Юлис прошептал:

 - Вот, осел! Его оттаскивают за хвост, а он упорно ползет к аэродрому.

 - Надо его тянуть вместе, - заметил Винк, - Ну, как великую репку из русской сказки.

 - Так, вы не болтайте, а тяните! – прошипела Лианелла.

 Тем временем, падре Пьер продолжал.

 - …Но, чтобы сохранять самоидентичность, общине необходимы некоторые символы. Видимые символы. Если говорить о французской общине, которая, я надеюсь, будет увеличиваться, как и меганезийская община на французских тропических островах в Индийском океане и Карибском море… Так вот, есть символические постройки… 

 - Слушайте! - встрял Юлис, вскакивая с рюмкой в руке, - Нам нужна Эйфелева башня. Вообще, самый лучший символ французского прогресса. Высота триста метров!

 - На Таити это будет смотреться, - поддержал Гоген.

 - И конструкция простая, - заметил Танк, - типовые ажурные элементы.

 - Мне нравится эта идея, - сообщила Рокки Митиата, - А сколько нужно металла?

 - 7300 тонн стали, - ответила Лианелла, - В сети есть полный исходный проект, и есть проект 2001 года: такая же стальная башни, но без лишних штучек. Она втрое легче.

 - Вот как? Это совсем немного. Квинт, как ты думаешь, «Flametron» за это возьмется?

 - Ну… - Аптус задумался, - Если взять втрое облегченный проект и заменить сталь на антикоррозионный магниевый сплав… Делим вес на три, и умножаем на соотношение плотностей магний/сталь. Выходит 550 тонн. Знаешь, это окажется совсем недорого. 

 - Отлично! – Рокки потерла руки, - Я прикину место и договорюсь кое с кем.

 Филибер поставил стакан на стол, повернулся к Арше и громко похлопал в ладоши.