— Для алтаря?

— Не только, — Чернышов поморщился. — В их ритуалах иногда нужна менструальная кровь, лобковые волосы или, как сегодня — моча…

— Ублюдки! — Савва сплюнул. — <…>, мать их три раза!

— Ей хорошо заплатят. Гораздо больше, чем за месяц работы. Правда, не всем бабочкам удается к концу ритуала сохранить здравый рассудок.

Корняков представил на алтаре добрую, ласковую, как кошка, Аурику, языкастую, но умелую и страстную Людмилу, и в голове у него помутилось.

— Вот суки! Как таких земля носит!

Артем положил руку на плечо Саввы. Чуть сжал.

— Спокойно. Скоро мы их возьмем. И все кончится. Главарь чуть заметно улыбнулся, протянул руку за спину. Что-то щелкнуло, и всю главную комнату темпла накрыла низкая, рокочущая музыка. Глухая и угрожающая, она то нарастала, заставляя морщиться от боли в ушах, то уходила в инфразвук, от чего начинали шевелиться волоски на коже.

Сектанты распластались на полу, как нашкодившие щенки. Главарь кивнул, еще раз щелкнул переключателем.

Музыка изменилась. В ней появился какой-то странный, завораживающий ритм. Словно тяжелый многотонный пресс, она упала откуда-то сверху и придавила всех. Сатанисты срывали с себя одежду, прокусывали ладонь или запястье и размазывали кровь по груди или животу. Удовлетворенно взглянув на царивший у его ног зверинец, главарь перевернул страницу и начал читать перевод следующего ключа. Слова удивительно точно ложились на музыкальный ритм, черная сила их, казалось, усилилась многократно.

— Способны ли крылья ветров донести ваши чудесные голоса? О, вы! Великое отродье червей земных! Кого адское пламя порождает в глубинах пасти моей! Кого я приготовил быть чашами на свадьбе или цветами, украшающими спальни вожделения! Ваши ноги крепче камней, на которых ничего не растет! Ваши голоса сильнее любых ветров! Поскольку вы подобны зданию, равное коему существует разве что в разуме Всемогущественного правителя Сатаны! «Восстань!» — говорит Владыка! Посему, слейтесь с его слугами! Покажите себя во власти и сделайте меня могущественным прорицателем, поскольку я принадлежу Ему, живущему вечно!

Напев звучал с такой силой, что заглушал и рев сатанистов, и крики проститутки.

— Сав, смотри!

Артем показал на экран. За спиной у главаря Хабаров раскладывал на подносе посверкивающие хирургические инструменты. Изредка показывал их девушке, отчего она каждый раз заходилась в новом крике, и ухмылялся.

— Что?! Что это? — Савва повернулся к Чернышеву. — Какого хрена!

Артем помедлил.

— Ты же знаешь! — В нетерпении Корняков схватил его за грудки. — Знаешь!!

— Да. Знаю. Я снова ошибся. Ритуал совсем другой, запрещенный. Я только в ориентировках про него читал. По нему положено сделать женщине кесарево сечение, вложить в разрез куклу или мертвого ребенка, омыть «дитя» в крови. Символ рождения. И только потом младенца можно сжечь.

— А женщина?

— Она должна истечь кровью. Иначе ритуал не будет иметь силы.

Савва на секунду замер, будто бы слова Чернышева парализовали его.

— Так чего же мы ждем?! — он рванулся из машины, но Артем остановил Корнякова.

— Стой! Я вызвал подкрепление. Минут через двадцать будет «опричнина».

— А тем временем они ее зарежут!

— Пока нет. Им еще два ключа нужно прочитать.

Они молча наблюдали за экраном. В полутемном салоне жуткие звуки сатанинского напева звучали как поступь самой Тьмы. И она подходила все ближе…

— О вы, удовольствия, обитающие в первом воздухе, вы могучи во всех краях земли и исполняете повеление сильных. Сказано вам: «Созерцайте лик Сатаны, начало успокоения; глаза его блестят, как звезды; он поставил вас править землею и ее невыразимым многообразием, наделив вас проницательностью, дабы вы распоряжались согласно провидению Его, сидящего на Троне Преисподней; кто поднялся в самом начале, сказав: „Земля, пусть правят тобою, разделив тебя на части; и пусть произойдет на ней разделение; слава же ее пускай несет в себе похмелье и горечь. Путь же ее пусть сопряжен будет с удовлетворением вожделений; подобно служанке будет служить она им. Одно время года будет свергать другое; и пусть ни на ней, ни в глубине ее ни одно из существ не будет равно другому. Разумные существа земли и род людской пусть ссорятся и истребляют друг друга; и жилища их пускай забудут их имена. Деяния человеческие, то, чем он гордится, да подвергнутся порче. Строения его да превратятся в пещеры для зверей полевых! Помути рассудок ее тьмою! Да и в самом деле, почему? Я раскаиваюсь в том, что создал человека. Одного — с ее ведома, а другого — неведомого для нее; ибо она — ложе блудницы и обитель Короля Люцифера“.

Проститутка обмякла на алтаре, застыла неподвижно. Она даже перестала кричать, лишь изредка постанывала. Жалобно и безысходно. Сатанисты бросались друг на друга, покусывали, как звери в брачном танце, валили на пол. Девушек было меньше, чем парней, но на половые различия никто уже не обращал внимания.

Савва ругался не переставая.

Чернышов снова запросил по рации подмогу. Командир «опричников» доложил:

— Скоро будем. Минут через пятнадцать. Тут авария небольшая на трассе, мы застряли ненадолго. Сейчас уже все. Вырвались.

Переглянувшись с Корняковым, Артем вскрыл оружейный сейф, сунул в руку Саввы «стечкин». Цыганков вещал:

— Распахните врата Ада! Нижние небесные сферы да будут служить вам! Правьте теми, кто правит! Свергайте оступившихся. Возвеличивайте окрепших и уничтожайте слабых. Для них места нет, пусть останутся единицы. Добавляйте и убавляйте до тех пор, пока звезды не будут сочтены. Восстаньте! Давайте же! Предстаньте пред полученным из уст Его заветом, тем, что Он передал нам в справедливости своей. Откройте тайны вашего сотворения и разделите с нами НЕОСКВЕРНЕННУЮ МУДРОСТЬ.

— Все, — просто сказал Артем. — Последний ключ.

Он достал из наплечной кобуры штатный «Макаров», снял с предохранителя, передернул затвор. Посмотрел на Савву почти весело.

— Ну? Пойдем? И они пошли.

Савва выскочил из машины, рванулся ко входу в подвал. Дверь оказалась запертой. Он дважды со всей силой приложился плечом, но запор не поддавался. Корняков уже почти готов был прострелить замок, но его остановил Артем. Тяжело дыша, командир сказал:

— Подожди… ключи… есть.

Чернышов заранее раздобыл ключи в управе, но Савва бросился к дверям с такой скоростью, что угнаться за ним не смог бы никто.

Скрипнув несмазанными петлями, дверь открылась. Контроллеры загрохотали ботинками по ступеням.

Почти сразу по ушам ударила низкая музыка, согнула, мешая идти, била в лицо, как порыв ледяного ветра.

Навстречу выскочил голый, потный парень, весь в татуировках, с растрепанными волосами. Глаза его сверкали безумием. Зарычав, сатанист метнулся наперерез контроллерам.

— Стояятьььь!! — крик его больше походил на звериный рев.

Корняков ухватил парня за шею, рванул вперед, точно на подставленное колено. Сатанист всхлипнул, обмяк и бессильно сполз на пол. Из носа и рассеченной губы хлестала кровь, быстро заливая нижнюю половину лица.

Пинком отшвырнув с дороги еще двоих, — правда, больше занятых друг другом, чем незваными гостями, — Савва ворвался в сам темпл. Следом влетел Артем. Музыка грохотала совсем уж невыносимо, душный, сладковатый запах потных, разгоряченных тел накрыл контроллеров, как саваном. На полу творилось невообразимое. Разум отказывался видеть людей в этой многорукой и многоногой сороконожке, в извивающемся клубке из тел.

— Суки, прекратить!! — заорал Корняков и выстрелил. Музыкальный центр на стеллаже разлетелся кучей пластиковых брызг. Музыка смолкла.

— Стоять! Анафема! — громко сказал Артем в наступившей тишине. — Вы в нашей юрисдикции! Я — старший (контроллер Артем Чернышов. Цыганков! Хабаров! Не двигаться!

Наверное, если бы не животное состояние, сатанисты все-таки попытались бы напасть на контроллеров. Но сейчас пары хлестких затрещин и тычков рукоятью пистолета в зубы оказалось достаточно. Самые слабые и трусливые — среди них Чернышов мельком заметил Эйзару — отползли в сторону или вообще бросились к выходу.