Наконец полицейский вышел из кабинета, а Сомбильо сел за стол и раскрыл лежавшую перед ним папку. Едва за полицейским захлопнулась дверь, как Пенни тут же выпалила:

— Героин не мой. Я понятия не имела, что он находится в сумке. Мне его кто-то подбросил.

Сомбильо вскинул голову, и у Пенни тревожно забилось сердце, словно пелена спала с ее глаз. Она увидела перед собой утомленного многолетней службой адвоката, которому несчетное число раз приходилось слышать подобные слова.

— Это правда! — воскликнула Пенни. — Я же говорю вам: мне его кто-то подбросил!

Сомбильо промолчал, продолжая рассматривать свои записи.

— Вы связались с посольством Великобритании? — решительным тоном потребовала ответа Пенни. — Там знают, что я здесь?

Сомбильо спокойно кивнул:

— Да, знают.

— Тогда я хочу увидеть представителя посольства. Я имею на это полное право.

— Они наверняка пришлют кого-нибудь в свое время, — сообщил адвокат, не отрывая взгляд от своих записей. — Так, давайте посмотрим. Килограмм и двести граммов героина. — Он снова кивнул и поднял взгляд на Пенни. — Ваше положение чрезвычайно тяжелое, мисс Мун.

— Я это прекрасно понимаю! — воскликнула Пенни. — Но я же сказала: мне его подбросили!

Адвокат внимательно посмотрел на нее сквозь толстые стекла очков.

— Должен заметить вам, — с искренним видом начал он, — что изменение ваших показаний на этой стадии будет выглядеть не слишком хорошо, когда мы с вами предстанем перед судом.

— Что значит — изменение показаний? — удивилась Пенни, чувствуя, как у нее начинает кружиться голова. — До этого момента я не давала никаких показаний.

— Насколько я понимаю, во время ареста вам зачитали ваши права.

Пенни покачала головой:

— Я не знаю, наверное, но все произошло так быстро…

— Вот здесь говорится, что вам зачитали ваши права, но вы отказались воспользоваться ими и признались, что незаконное вещество, а именно героин, принадлежит вам.

Головокружение усилилось настолько, что у Пенни подвело живот от страха.

— Я ни в чем не признавалась, — заявила она. — Да и как я могла признаться, если это не мой героин?

Сомбильо вздохнул, сложил ладони и опустил их на стол.

— Хочу дать вам совет. В ваших же интересах сделать сейчас чистосердечное признание и сообщить мне все детали относительно того, как к вам попал героин и для каких целей вы намеревались его использовать.

Пенни с ужасом уставилась на адвоката.

— Вы разве не слышали, что я сказала? — простонала она. — Героин мне подкинули, так почему же вы даже не пытаетесь выяснить, кто это мог сделать?

Сомбильо усмехнулся:

— Ладно, расскажите мне об этом.

— Я думаю, — начала Пенни, стараясь сохранять спокойствие, — что это сделал китаец по имени Бенни Лао.

— Понимаю. А кто такой этот Бенни Лао?

— Он… он член гонконгской триады.

Сомбильо недоверчиво вскинул брови, а затем продолжил гнуть свою линию, как будто никакого Лао просто не существовало.

— Кто продал вам героин?

— Не могу поверить! — вскричала Пенни и стукнула ладонью по столу. — Да почему вы не слушаете меня? Это ваша работа, ваша обязанность как адвоката выслушать меня. Так почему же вы, черт возьми, даже не выслушав мои объяснения, уже считаете меня виновной?

— Потому, мисс Мун, что вы сами признались полицейским в своей виновности.

— Ложь! — запротестовала Пенни.

— И на мой взгляд, — продолжил Сомбильо, — ваша связь с неким Кристианом Муро еще более усугубляет ваше положение.

— Плевать я хотела на ваш взгляд! — вскричала Пенни, едва сдерживая слезы.

— А вот ссора со мной только навредит вам, — предостерег адвокат.

— Но помочь мне сейчас вы сможете, только если внимательно выслушаете меня. Я говорю вам, что никогда в своей жизни не курила, не нюхала, не кололась, не покупала, не провозила контрабандой и даже не прикасалась ни к единому миллиграмму наркотиков. Вы можете это проверить. Поговорите с людьми из посольства, они вам скажут. Я вообще никогда не имела никаких дел с полицией.

Адвокат нахмурился и снова заглянул в свои записи.

— Тогда как вы объясните тот факт, что вас разыскивают в Великобритании за использование фальшивых паспортов, путешествия под вымышленными именами и… сейчас посмотрим… Ах да, вас также разыскивают во Франции за укрывательство известного преступника. — Сомбильо замолчал, поднял взгляд на Пенни и снисходительно улыбнулся.

Пенни только и смогла, что в изумлении уставиться на него. Жуткий хаос, воцарившийся в ее голове, расколол ее злость на тысячу осколков, оставив ей только шок и ужас. Как будто свирепый ветер несправедливости унес последний листок надежды.

— Эту информацию сегодня утром мне передали представители вашего посольства, — сообщил Сомбильо. — И хотя вы никогда не имели дела с полицией, сейчас против вас выдвинут ряд обвинений. — Он что-то подчеркнул в лежавшем перед ним документе, а потом продолжил:

— Теперь, пожалуй, нам стоит вернуться к нашему делу. Вчера вечером у вас обнаружили один килограмм и двести граммов героина…

— Какие бы обвинения против меня ни выдвигали, — оборвала его Пенни, — они не имеют никакого отношения к тому, в чем меня обвиняют сейчас.

— Успокойтесь, я просто хотел показать вам, что если вы до сих пор и не имели дел с полицией, то теперь это, вероятно, просто вопрос времени. Продолжим. Тест на наркотики, проведенный в помещении гостиницы «Аурелио» примерно в десять часов вечера, показал, что найденное в вашей сумке вещество относится к запрещенным. — Адвокат вскинул голову. — Героин, если быть точным, — каким-то даже ласковым тоном провозгласил он.

Страх, словно кислота, разъедал мысли Пенни, путая их и делая абсолютно бесполезными ее усилия сосредоточиться на том, что она говорит.

— Вы арестовали Кристиана Муро? — неожиданно спросила она.

— Боюсь, что это конфиденциальная информация, — почти ласково произнес адвокат.

— Но если вы его арестовали, — продолжила Пенни, — то он подтвердит, что героин мне подбросили.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Сомбильо, и по его тону Пенни поняла, что свидетельство Кристиана может скорее отправить ее на двадцать пять лет в тюрьму, чем спасти.

— Героин в мою сумку подложил человек по имени Бенни Лао, — упрямо твердила свое Пенни. — Клянусь, что впервые увидела этот пакет в тот момент, когда полиция достала его из сумки.

Сомбильо заморгал и, услышав стук, повернулся к двери. В кабинет заглянул полицейский.

— Вас просят к телефону, — обратился он к адвокату, — Прошу извинить. — Сомбильо поднялся со стула.

Пенни молча наблюдала, как он уходит; наконец дверь за адвокатом закрылась, и она обхватила голову руками. Никогда еще у нее не было такого скверного предчувствия. Известие о том, что ее разыскивают во Франции и в Англии, только еще более усугубило щемящее чувство одиночества. А как же Самми, что будет с ней?

Все настойчивее в сознание закрадывалась мысль о полном крахе, о том, что ей ни за что не выбраться отсюда.

А значит, придется принять приговор, каким бы он ни был, и, возможно, провести свои лучшие годы в филиппинской тюрьме за преступление, которого она не совершала. Вопиющая несправедливость всего этого породила у Пенни желание наброситься на этого бестолкового коротышку, который даже и слушать ее не хотел. Черт побери, да что это за адвокат, который считает своего клиента виновным, даже не выслушав его объяснений? Нет, здесь что-то явно не так. Пенни понимала это, но слабость и возбужденное состояние просто не позволяли ей рассуждать здраво.

И вдруг Пенни резко вскинула голову, осознав наконец, что совсем упустила из виду этого человека. Старшего суперинтенданта Жалмаско. Ведь арест по обвинениям такого рода всегда проводится с немедленным допросом, а ей с самого начала никто не задал ни единого вопроса. Да еще это признание. Боже мой, да как же она могла оказаться такой дурой? Почему раньше не догадалась? Жалмаско и Сомбильо, они оба подкуплены Лао!